Нина В. делится с читателями Myslo историей своей жизни.
Эта история произошла 30 лет назад, а я до сих пор вспоминаю о ней с доброй улыбкой. Всё началось со стройки напротив нашего дома. Вскоре там выросла многоэтажка-свеча. Дом с одним подъездом.
Взрослые возмущались. Да и было чему – вместо созерцания вида зеленой улицы, располагающей к философским размышлениям, жильцы получили возможность пялиться в чужие окна. И, соответственно, так же быть на виду у соседей из дома напротив.
Детворе, наоборот, такие подвижки доставили удовольствие: со стройки мы таскали маленькие плиточки, перламутровые и переливающиеся. Мальчишки играли в них на щелбаны, а мы просто коллекционировали. Красивые же!
Ещё большой популярностью пользовалась у нас смола, которая жевалась бесконечно долго, и большие пластмассовые плитки, которые укладывали на пол в подъезде. На них можно было съезжать с горки.
Мальчишки прыгали сначала в котлован, потом, по мере увеличения этажности, в стекловату. Так они соревновались в ловкости и смелости. Их спор однажды решил сторож, оказавшийся самым ловким, судя по тому, как быстро он поймал нескольких нарушителей. А глядя на то, как мальчишки ревели, когда он крутил им уши, было понятно, что со смелостью они тоже погорячились. Я не любила мальчишек из нашего двора, они казались мне глупыми и некрасивыми.
Когда строительство завершилось, оказалось, что с другой стороны дома будет магазин с игрушками. Мы с девчонками едва дождались его открытия.
Ходили туда по нескольку раз на день, нас уже знали все продавцы.
Мы глазели на немецких кукол, покупали игрушечную посуду, охотились за резиновыми пупсами. Однажды нам очень повезло: на прилавок выложили голышей с кучей одёжек.
Зимой, отстояв небольшую очередь, набирали пакеты стеклянных игрушек для ёлки. А ещё там можно было разжиться коробками разнообразных размеров. Это и дом для куклы, и коляска, и мебель. Очень нужная вещь, я вам скажу.
Однажды мы с подругой купили в нашем магазине по очаровательной плюшевой обезьянке. Было нам тогда по десять лет, и мы очень любили играть в дочки-матери.
Сели мы с Иришкой на лавочку и начали разыгрывать сценку с нашими обезьянками. А лавочка была как раз напротив соседнего дома. В это время из подъезда вышел мальчишка. На самом деле их было двое, но второго я сначала даже не заметила. Всё моё внимание было отдано необыкновенному мальчику с милой чёлочкой, уложенной набок. И сам он был такой ладный и аккуратный, с большими темными глазами, длинными густыми ресницами и очаровательной улыбкой.
Если бы режиссёр решил снять фильм по моим воспоминаниям, то это выглядело бы так. Открывается дверь, врывается поток солнечного света и выходит неправдоподобно красивый мальчик. И всё это в медленном-медленном темпе. А рядом стоит худенькая девочка с открытым ртом, держа за ногу плюшевую обезьянку, о которой минуту назад заботилась как о родной, а сейчас позабыла напрочь.
В общем, банальный сюжет, как у всех людей, в ту секунду, когда их поражает любовь.
– Ирин, кто это? – выдавила я из себя, когда ребята, не обратив на нас никакого внимания, скрылись из виду.
– Это Вадик, – улыбаясь во весь рот, объявила Ирина. – Правда же, симпатичный?
И Иришка вывалила на меня ворох информации. Её мама и мама Вадика работают вместе на заводе, и поэтому Ирина всё-всё про этого Вадика знает. Ему тоже десять лет, он с родителями поселился на восьмом этаже многоэтажки в 55-й квартире.
Вадик ходит в театральный кружок. Недавно дебютировал в роли Волка в каком-то спектакле. Вадик хорошист и всегда застилает за собой кровать, а ещё он любит читать журнал «Наука и жизнь», который выписывает его отец.
– Я про Вадика каждый день слышу от мамы, – тараторила Иришка. – Видела его на детском утреннике, когда подарки Дед Мороз раздавал, но мы тогда были совсем малявки. А недавно его увидела и поняла, что влюбилась. Он такой красавец! И весёлый, – Иришка мечтательно закатила глаза.
– Они с родителями завтра уезжают в отпуск на целый месяц.
Я горько вздохнула. Иришка встрепенулась, услышав мой стон:
– Эй, а ты почему им интересуешься? Имей в виду, он мой. Я его с детского сада знаю и семью его.
Я успокоила Иришку, что совершенно не интересуюсь её Вадиком, она может и дальше ходить с ним на утренники. Я ложилась спать, представляя, как мы с Вадиком идём по двору за руку, и нам так хорошо и весело.
На следующий день я начала действовать. Окольными путями я расспросила у старшей сестры Ольги, как понравиться мальчику. Ольга начала что-то рассказывать о том, что надо быть примером и образцом в учёбе и в жизни, а потом вдруг всполошилась:
– А тебе зачем? Ты часом не влюбилась? Имей в виду, тебе только десять лет, и это идеологически неоправданно. И аморально.
Ольга была старше меня на пятнадцать лет, работала пионервожатой и вся состояла из набора поучительных фраз. Однажды я спросила её, в чём смысл жизни человека, и она на полном серьёзе ответила: «В счастье последующих поколений».
А я хотела своего личного счастья, и дела мне не было до каких-то эфемерных поколений. Я поняла, что каши с Ольгой не сваришь. Я долго думала, к кому подойти с таким щекотливым вопросом. Потом решила поговорить с мамой. Расспросила её, почему она выбрала нашего папу.
Мама заулыбалась и ответила:
– Он был таким добрым. Понимаешь, умных, сильных было много. А добрых не было.
– А папа почему тебя выбрал?
– Он не сразу выбрал. Я старалась узнать о нём больше, что ему нравится, чем увлекается. Чтобы нам было о чём разговаривать и было интересно друг с другом.
«Теория тоже так себе, – подумала я. – Если люди любят друг друга, как им может быть скучно?»
Но за неимением других советов я решила идти проторенным маминым путём, всё-таки в её словах была сермяжная правда. Они же с папой поженились, в конце концов.
Я стала застилать за собой кровать, чем вызвала бурное удивление бабули, она даже купила мне пирожные, чтобы ознаменовать такое важное событие.
Журнала «Наука и жизнь» в нашем доме не водилось, зато в избытке были «Работница» и «Крестьянка». Но что-то мне подсказывало, что такой мальчик, как Вадик, вряд ли их читает.
Я решила записаться в театральный кружок, но все они были закрыты на лето. Тогда я взяла в библиотеке книгу по сценарному искусству, и единственное, что поняла из неё, что надо целый день ходить и притворяться, что болит нога, чтобы окружающие поверили. Я с воодушевлением начала хромать на правую ногу, потом забылась и начала приволакивать левую. Потом решила положить под пятку камешек, с ним дело пошло лучше. Но потом я поняла, что в театральном искусстве я уже продвинулась достаточно далеко, а на личном фронте у меня без перемен.
Но Вадик далеко, что я могу? И тут меня осенило – надо покорить его окружение. Вот приедет Вадик из отпуска, а все соседи и знакомые только и будут говорить о чудесной, замечательной девочке, которая живёт в соседнем доме.
Я смело отправилась в квартиру Вадика. Надо сказать, что с возрастом моей рефлексии прибавилось, а тогда мне казалось обычным делом прийти познакомиться с родственниками любимого.
В квартире была бабушка Вадика.
– Здравствуйте, я ваша соседка из дома напротив. Вам не нужна помощь по дому?
– Тимуровцы? – поинтересовалась бабушка. – Сейчас же каникулы. Вот не дают детям покоя! Если надо, я тебе подпишу документы, что приходила и помогала.
– Что вы! – возмутилась я. – Просто хочу принести пользу. Вы недавно переехали, ничего здесь не знаете. Может, даже магазин не найдёте, а я здесь уже пять лет живу.
– Деточка, – засмеялась бабушка, – я в этом районе родилась и с закрытыми глазами здесь всё найду.
– А что было раньше на месте вашего дома? – спросила я. – Когда мы сюда переехали, на месте вашего дома был просто пустырь.
Женщина доброжелательно начала рассказывать:
– Здесь жили очень хорошие люди, дядя Вася и тётя Маня. Стоял маленький домик, а в саду цвели вишни. Мы с мамой бывали у них весной, поэтому мне казалось, что здесь всегда цветут вишни. Нам наливали чай, подавали вишнёвое варенье в красивой вазочке, а тётя Маня выставляла на стол свои пироги с капустой, она мастерица была их печь. А потом дядю Васю убили на войне, а тётя Маня умерла от горя. Дальше здесь жили другие люди, какие-то их дальние родственники. И мы с мамой больше не приходили сюда.
– Я принесу вам вишнёвое варенье, – пообещала я. – И вы снова будете пить с ним чай.
На следующий день я пришла к бабушке Вадика с банкой густого, как мёд, вишнёвого варенья, взятого из запасов моей бабушки.
Бабушка Вадика встретила меня уже как добрую знакомую, угостила чаем и рассказала, что всю жизнь работала продавцом, а когда внук родился, вышла на пенсию. Я попыталась расспросить про внука, но бабуля оказалась несентиментальной и просто сказала:
– Вадик сейчас с родителями отдыхает, приедет, я вас обязательно познакомлю. Пусть дружит с девочкой, а то одни шалости на уме.
Я уже уходила от Анны Петровны и стояла у лифта, когда из соседней квартиры вышла женщина с ребёнком лет трёх. Это была девочка с узким лбом и глубоко посаженными глазами. Раньше особенных детей было мало, и внешность ребёнка вызвала у меня удивление. В лифте девочка вдруг засмеялась и протянула мне руки.
– Ты Даше понравилась, – улыбнулась женщина.
На улице Даша протянула мне мячик. Я показала ей, как можно с ним играть. Мы с девочками в то время обожали игру «Я знаю десять имен девочек». Надо было чеканить мячом об асфальт и произносить в такт имена.
– Даша раз, Даша два, Даша три, – по наитию я проговаривала только имя девочки, игнорируя все остальные. Даша была в восторге. Её мама тоже радовалась.
На следующий день я опять увидела их у подъезда. Бабушки на лавочке косились в их сторону и о чём-то негромко переговаривались. Не надо обладать большим умом, чтобы понять, что они обсуждали внешность Даши.
– И вот так всегда, – посетовала Дашина мама. – Никто не хочет с ней играть.
Мне стало жалко девочку и её маму, и я сказала, что буду приходить к ним на прогулку. Не знаю, что больше двигало мной тогда – сострадание или желание подружиться с соседями Вадика.
Очень скоро я стала бывать у Даши и тёти Марины в гостях и уже знала, что Дашин папа от них ушёл. Иногда я заходила к Анне Петровне. Иришка очень подозрительно относилась к моим прогулкам без неё, но скоро её отправили в лагерь. Теперь я могла ходить куда угодно, не выдумывая причину своего отсутствия.
Однажды, когда я была у тёти Марины, в квартире раздался звонок.
– Здрасьте, здрасьте, соседи! Давайте знакомиться. Я дядя Гена, – на пороге стоял высокий кудрявый мужчина. – Живу со своей женой Таней, – продолжал он. – Приглашаю вас в гости, а то здесь уже два месяца обитаем и никого не знаем.
– Да мы, собственно… – начала тётя Марина.
– Ничего не хочу слышать, – замахал руками сосед. – Моя Танечка уже и стол накрыла.
Мы с тётей Мариной молча переглядывались, а дядя Гена уже звонил в двери соседних квартир. В результате за столом у дяди Гены, кроме нас, собрались бабушка Вадика, семейная пара, в которой женщина всё порывалась уйти доделывать ремонт, и две пожилые сестры, чопорные и серьёзные, в белых блузках с брошками у воротника. Вот так сбывалась моя задумка – я оказалась рядом с соседями Вадика.
За столом я помалкивала, мне было немного неловко рядом с незнакомыми людьми. Но скоро Даша закапризничала, и мы с тётей Мариной ушли.
Я напросилась к новым знакомым помогать в ремонте. Они, конечно, очень удивились, но от моей помощи не стали отказываться.
– А как же мама с сестрёнкой? Будут скучать без тебя, – сказала тётя Галя.
Я усмехнулась, услышав про свою самодостаточную двадцатипятилетнюю сестру Ольгу, но потом поняла, что тётя Галя говорила про Дашу. Я не стала их разубеждать, потому что девочка из соседнего дома, напрашивающаяся к малознакомым людям клеить обои, выглядит подозрительно. А так – просто соседка по лестничной площадке.
– Ничего, пускай учится всему, – поддержал меня дядя Толя. – Будет потом мамке помогать.
Мне доверили мазать обои клеем, и я полдня возюкала большой щёткой по огромным кускам бумаги. Согласитесь, не самое лучшее занятие в каникулы.
Но я мечтала о том дне, когда вернётся Вадик. Я надену своё лучшее платье с пелериной, красные лаковые туфельки и предстану перед этим мальчиком во всей красе. Соседи будут наперебой хвалить меня, я буду стоять, скромно опустив глаза, а Вадик будет смотреть на меня восхищённо.
Два-три раза в неделю я заходила к тёте Тане, она захотела научить меня вязать. И конечно, не забывала про бабушку Вадима.
– Нина, едем с тобой в Ленинград! – огорошила меня мама. – Сбылась твоя мечта.
Я была в городе на Неве совсем маленькой и, естественно, ничего не помнила. Рассматривала потом фотографии и мечтала, что обязательно приеду туда снова. У мамы там жила подруга, которая каждый год звала нас в гости, но маме всё было некогда.
– Уррра! – закричала я. И бросилась собирать чемодан.
Но потом спохватилась, ведь через три дня должен приехать Вадик, я не могу так просто бросить всё и уехать. Мой план по его завоеванию подходил к концу. Да и Даша привыкла играть со мной на детской площадке. А если я уеду, кто будет с ней дружить? Будет сидеть на лавочке одна-одинёшенька, а дети будут обходить её стороной.
– Я не могу поехать, – тихо сказала я маме.
– Брось, что за глупости! Что значит – не можешь поехать? У тебя что, корова, куры, огород? – засмеялась мама.
Мне пришлось пережить целый скандал. Мама обиделась и уехала без меня. Но я знала, что страдала не зря. Через три дня приедет Вадик!
Я стояла у двери Вадика в платье с кружевной пелериной, в румынских туфельках, с ресницами, подкрашенными Ольгиной тушью, взятой под страхом услышать многочасовые моралистические сентенции о том, что лучшее украшение девушки – это мозги. Правильная, кстати, позиция, это я только недавно поняла.
– Анна Петровна, как ваши дела? – невинно поинтересовалась я у бабушки Вадика.
– Ниночка! – обрадовалась Анна Петровна. – Проходи, Вадик вернулся. Сейчас я вас познакомлю.
Я зажмурила глаза от счастья и схватилась за дверной косяк, чтобы не упасть.
– Вот он, мой хулиган Вадик, – Анна Петровна обнимала за плечи совершенно незнакомого мне мальчика.
Я захлопала накрашенными ресницами:
– А Вадик где?
– Так это и есть Вадик, – удивилась Анна Петровна.
Я ничего не понимала.
– А мальчик с чёлочкой, аккуратный такой, красивый, он где?
Анна Петровна не понимала, о ком я спрашиваю, и даже рассердилась:
– А что, мой Вадик некрасивый, неаккуратный?
Мальчик оказался сообразительней, когда я описала ему встречу с лже-Вадиком, он немного подумал, а потом сказал:
– Это, наверное, Артём был, он по объявлению приходил за шахматами. Я не знаю, где он живёт.
Мальчика своей мечты я увидела гораздо позже, на школьных соревнованиях по баскетболу, но я уже была увлечена своим одноклассником, и встреча с Артёмом оставила меня равнодушной.
«Раньше надо было появиться, голубчик», – язвила я.
С соседями из дома напротив моя дружба не прекратилась. Тётя Марина и Даша уехали жить в другую страну и потом долго ещё писали мне письма.
Добрый дядя Гена не нашёл себя в новой жизни, уехал жить в деревню к родственникам, а тётя Таня открыла маленький магазинчик и чувствует себя прекрасно.
А с Вадиком мы даже оказались в одном классе. Хорошо дружили все школьные годы. Анна Петровна дожила до 80 лет, по моей просьбе Вадик посадил вишнёвое деревце возле её могилы.
Фото pixabay.com
