Виктория М. делится с читателями Myslo историей своей жизни.
Меня так достало постоянное мамино присутствие, что в пять лет я самостоятельно записалась в садик. Пролезла в дырку в заборе (детский сад граничил с нашим двором), спросила у пасущих малышню воспитателей, где кабинет заведующей, и смело вошла к ней. Сейчас не помню точно, что я ей наговорила, по-моему, напирала на то, что хочу быть с людьми, а не только с мамой. «Пустите к людям!» – вопила моя душа. Заведующая очень удивилась и велела прийти с документами и с родителями.
– Вас в садик вызывают, – заявила я своим предкам вечером.
– Ты же туда не ходишь, – в свою очередь удивились родители.
– Теперь буду ходить, я записалась. Нам надо медосмотр пройти.
Бабушка попыталась упасть в обморок, заявив, что в эту цитадель всех детских пороков я пойду только через её труп.
Мама заплакала: «Доченька, разве тебе со мной плохо?»
Мама не расставалась со мной все пять лет с момента рождения. Папа разрешил ей не работать, и она с головой окунулась в материнство. Мама кормила меня грудью до двух с половиной лет, делала мне массажи, пела песенки, учила азбуке и цифрам, лепила со мной поделки из солёного теста, делала дома куклам, читала книжки.
Лет до двух я не догадывалась, что есть такие же люди, как я, думала, что в мире существуют только взрослые. Мама рассказывала, что, когда привела меня в песочницу первый раз, я широко раскрыла глаза от изумления.
Я переходила от одного малыша к другому, трогала их ладошкой, словно сомневаясь, что они настоящие. Пока я играла с ними, мама неотступно была рядом, поправляла шапочку, одёргивала комбинезончик, помогала вытряхивать песок из формочки.
Потом начались кружки, и, возвращаясь оттуда, я с грустью смотрела, как другие дети забавляются на улице. Мама играла со мной сама, по её мнению, игры должны были развивать, а не быть пустым времяпрепровождением.
Всё это привело к тому, что у меня, как бы я сформулировала сейчас, образовался дефицит общения, и я сбежала в детский сад.
Папа меня, кстати, тогда поддержал, и я стала счастливой обладательницей шкафчика с рисунком яблочка на дверце и собственной кровати в тихий час.
В первый день мама пришла за мной в полдень, я её прогнала, потом она забежала в два часа дня, и ей было строго сказано: «Мама, приходи за мной тогда, когда здесь уже никого не будет!»
Я была запредельно, феерически счастлива. Я была с людьми!
Потом началась школа, умер папа, и детский сад так и остался для меня райским местом на земле.
Мама вышла на работу, но всё свободное время всё равно посвящала мне. А что ей ещё было делать? Она учила со мной уроки, делала доклады, шила костюмы для выступлений, встречала после секций и кружков, знала всё о моих друзьях. И напоминала мне, когда кого надо поздравить с днём рождения.
На моих именинах она становилась поваром, официантом, тамадой, сценаристом, фокусником дизайнером, костюмером, декоратором и кинооператором одновременно. Когда её подруги намекали, что не плохо бы заняться личной жизнью, мама отрицательно качала головой.
– Нет-нет, вот Викочка вырастет, тогда уже о себе подумаю. Я даже представить не могу, что дочка будет расти рядом с чужим мужчиной. Никто никогда не будет её любить так, как папа.
И только когда я поступила в институт, мама разрешила себе вспомнить, что она женщина. Кстати, мама очень красивая и даже, не прибегая к ухищрениям, выглядит всегда великолепно. Я гордилась тем, что внешне похожа на маму. От папы я взяла характер. Мама мямля, вечно всех жалеет, оберегает от несуществующих опасностей, плачет над мелодрамами. Папа был человеком неэмоциональным и целеустремлённым.
Я оканчивала третий курс, когда узнала, что у мамы появился поклонник.
– Это Юра, мой друг детства. Помню, он поцеловал меня, когда мне было пять лет, а я побежала жаловаться маме, – рассмеялась моя родительница.
Она вся светилась от счастья.
«Жаловаться маме она побежала, я в этом возрасте уже самостоятельно без блата и протекций устроилась в серьёзную организацию», – усмехнулась я.
– Мы с Юрой дружили очень долго, и наши мамы были подругами. Они очень хотели, чтобы мы поженились. И Юра был не против, он меня любил, но в шестнадцать лет я познакомилась на танцах с твоим отцом. А ты сама знаешь, какой у него напор, для него не существовало невозможного. Вот так я стала его женой в восемнадцать.
А Юра долго потом не женился, лет десять ходил завидным холостяком. Потом его какая-то девочка к рукам прибрала. Намного его моложе. А год назад они расстались, его жена познакомилась за границей с мужчиной и уехала к нему, так что Юра опять свободен и опять за мной ухаживает. Твоя бабушка на седьмом небе, очень она Юру любит.
Я только посмеивалась: моя мама крутит роман. До этого она романы только читала, а крутила банки с соленьями.
Мама собралась познакомить меня со «своим» Юрой. Я ждала, что к нам придёт лысый пузатый мужичонка в ужасно древнем костюме. Решила: посижу со стариками минут пять и смотаюсь под благовидным предлогом.
– О-о-о, Юрочка, дорогой, как давно я тебя не видела! – это в прихожую выплыла бабушка, принарядившаяся в блузку с кружевным воротничком и старинной брошью.
– Здравствуйте.
В гостиную вошёл высокий спортивный мужчина с модной стрижкой, в дорогом свитере и стильных джинсах.
Мама покраснела и преувеличенно озабоченно стала что-то поправлять на и так безукоризненно сервированном столе.
Юра оказался совсем не жмотом и приволок огромную сумку деликатесов, а всем женщинам по изысканному букету: маме – алые розы, бабушке – белые, мне – нежно-розовые.
Я решила задержаться на смотринах чуть подольше. Юра пил мало, галантно ухаживал за тремя дамами, поддерживал разговор по всем направлениям, очень уместно вставляя ремарки.
«Он очень даже ничего», – вынесла я приговор. Что он нашёл в маме, большой вопрос. Она такая обычная. Но они с мамой понимали друг друга с полуслова, с полутона и часто разговаривали, как разведчики в стане врага.
Рассказывает, например, Юра про храмы в Камбоджи, бабушка его перебивает, Юра переходит на другую тему, и вдруг мама говорит: «Подождите! А кто же это всё-таки убил Нолестро?»
Юра хохочет и возвращается к храмам. Какой Нолестро? Не было там такого персонажа, я внимательно слушала и до убийств мы не дошли.
Или вот что это за диалог?
– Ты боярыню соблазнил?
– Оставьте меня. Я тоскую, как Блок.
– Ничего-ничего, в тюрьме тебя перевоспитают, лет через десять вернёшься другим человеком!
– Почему вы высказываетесь? Вы же не член худсовета.
– Я живу, так сказать, не отстаю.
И этот бред они могли нести до бесконечности и хохотать.
Юра часто приглашал маму на свидания. Они ходили в ресторан, театр, боулинг, на концерты. Даже ездили на театральные площадки Москвы и Санкт-Петербурга.
Летом Юра возил маму по местным достопримечательностям, особенно они полюбили ездить на выходные в Поленово. Мама забыла про свою дачу, где раньше на грядках проводила все летние дни. Она заделалась заядлой путешественницей. Юра мечтал отвезти маму в Диснейленд.
– Я вас умоляю, Юра, – я звала его просто по имени. – Мама не ребёнок, почему именно в детский парк развлечений?
– Во-первых, твоя мама большой ребёнок, – возразил Юра. – Во-вторых, побывать в Диснейленде – её заветная мечта, ты что, не знала? А в-третьих, это только начало, мы ещё поколесим по миру.
Рано оставшись вдовой, мама Виктории не спешила больше под венец. Она боялась, что новый муж может оказаться не очень хорошим отцом для её дочки, которая была для неё светом в окошке. Но когда Вике исполнилось 20, её мама начала встречаться со своим другом детства Юрой.
Я невольно стала сравнивать Юру со своими ровесниками. Подтянутый, мощный, стильно одетый, самостоятельный, отзывчивый, богатый, щедрый, надёжный.
Он что, состоит только из положительных качеств? Я даже начала подумывать, уж не маньяк ли он. Они тоже очень приятные ребята поначалу.
Я как раз решала, как бы мне сподручнее проследить за этим Андреем Болконским, чтобы вывести его на чистую воду, как мама решила сыграть на чувстве семьи. Она попросила Юру везде брать и меня, чтобы я не чувствовала себя ущемлённой и обделённой. Она бы и бабушку везде таскала с нами, но бабушка очень вовремя слегла с радикулитом.
Во время совместной поездки Юра меня не разочаровал. Он открывал дверцы машины и подавал руку, держал над нами зонтик, бегал за мороженым, растирал наши ножки после долгой прогулки, покупал подарки и сувениры, на которые упал наш взгляд.
Ни одной неверной ноты! Либо он не врёт и действительно такой хороший, либо пора Безрукову потесниться на театральной сцене.
Однажды Юра подвозил меня в институт, и нас увидела однокурсница.
– Что за кадр? – поинтересовалась она.
Я хотела было объяснить, что это мой будущий отчим, но потом почему-то сказала:
– Так… Встречаемся.
Однокурсница с уважением посмотрела на меня:
– Очень даже. Ты молоток!
Мама с Юрой должны были поехать в Москву на выступление какого-то музыканта. Юра тот ещё меломан. Но мама подхватила сильную простуду, и, чтобы дорогой билет не пропал, было решено – компанию Юре составлю я.
Это было очень интересное путешествие. Юра вёл машину, звучала классная музыка, мы болтали обо всём на свете. Меня поражала способность этого мужчины знать всё обо всём и иметь собственное мнение, часто провокационное, спорное, но зато было видно, что он проводил время в размышлениях по разным вопросам.
После выступления в клубе мы решили погулять по столице. Погода стояла тёплая, и не хотелось снова садиться в машину. Мы бродили по центру, Юра словно заправский литературовед рассказывал истории из прошлого.
Про купца Хлудова, которого Островский изобразил как Хлынова.
Этот сильный, безбашенный, богатый искатель приключений был у всех на устах. Приручал тигриц, как собак, подарил любимой жене крокодила. Помогал всякому, кто к нему обращался.
Про Чацкого, который, оказывается, поначалу у Грибоедова был Чадским, а его прототипом был умнейший человек того времени Пётр Чаадаев, который за свой острый ум и пытливость был объявлен сумасшедшим. Настоящее «горе от ума».
Мне было так здорово с Юрой, и я с грустью понимала, что это маме он будет рассказывать свои истории, дарить подарки, возить в путешествия, подавать руку и всячески о ней заботиться.
Я то невзначай дотрагивалась до руки Юры, то делала вид, что ужасно замёрзла. Юра отдал мне свою ветровку, заботливо накинул на плечи, я задержала его руку в своей.
В общем, к концу вечера только слепой бы не понял, что он мне нравится и я готова к отношениям. Юра вдруг резко сказал: «Всё, нам пора домой».
Обратный путь мы проделали молча.
Мы продолжали видеться, Юра старался не оставаться со мной наедине. Я тоже не настаивала: как ни странно, он выбрал маму.
Однажды Юра встретил меня у входа в институт:
– Вика, я всё время вспоминаю наш вечер в Москве. Я просто больной от этих воспоминаний. Но обманывать твою маму я тоже не могу.
– Мама уже совсем взрослая девочка и привыкла уступать мне всё самое лучшее. А ты – самое лучшее, что со мной случилось, – сказала я ему и уткнулась в его мягкий свитер.
Мы стали встречаться, Юра сказал маме, что ему надо уехать в командировку на месяц, и эти тридцать дней мы не отлипали друг от друга.
Мама скучала, чахла, как тигрица купца Хлудова, которую разлучили с хозяином. Однажды она сказала мне:
– Как-то всё странно с Юрой. Мы собирались поехать на экскурсию в Оренбург, это моя родина, если ты помнишь, и вдруг эта командировка. Если бы я не знала Юру с детства, подумала бы, что он врёт мне.
– Не выдумывай, мама, всё хорошо. Юра приедет, и вы снова увидитесь, – попыталась я её успокоить.
Но сама я всё время думала, а что будет после этой лжекомандировки? С кем останется Юра? Всё время обманывать маму я не хотела, я её по-своему любила.
Не знаю, что Юра сказал маме, разговор происходил без меня. Когда я пришла домой, мама и Юра уже стояли в прихожей, и мама, вытирая обильно льющиеся слёзы, произнесла:
– И когда только ты, Борщов, всё успеваешь: и в фонтаны нырять, и на танцах драться?
Я её не поняла, наверное, у мамы сдали нервы.
Мама боялась смотреть мне в глаза, ей было стыдно. И только сейчас я понимаю, что ей было стыдно за меня. Но что я могла поделать? Я любила Юру, он любил меня.
Мама пробовала пожаловаться бабушке, но та легкомысленно заметила:
– Но, ведь, он всё равно остаётся в нашей семье.
Мама уехала к своей подруге в Оренбург. Она пробыла там больше месяца.
Я переехала к Юре, про маму мы старались не говорить. Однажды я всё-таки решила её проведать.
– Мама, прости, что так получилось, я просто хотела быть счастливой.
Мама подняла на меня измученные глаза:
– Ничего, дочка, я не обижаюсь, я люблю вас обоих, скучаю, не прячьтесь от меня, пожалуйста.
Юра наотрез отказался идти к маме.
– Как ты себе это представляешь? Я предал женщину самым изощрённым образом. И я приду к ней как ни в чём не бывало, сяду за стол, буду шутить, есть её салаты?
– Вам расписаться надо, – сказала мама однажды. – Не бойся, на свадьбу не приду.
– Твоя мама права, мы должны узаконить свои отношения, – согласился Юра.
В свадебное путешествие мы поехали в Прагу, мне она казалась гораздо романтичнее Парижа. Маме Юра передал деньги на Диснейленд.
– Мечты должны сбываться, – сказал он мне.
– Моральная компенсация, – усмехнулась мама, когда я протянула ей конверт. – А что, возьму и съезжу.
Мама уехала во Францию, Юра так расщедрился, что мама смогла пробыть там две недели. Приехала сияющая, смущённая и не сразу призналась мне, что познакомилась с французом.
– Ого. Ты же французский не знаешь, – удивилась я.
– Представь себе, знаю немного, – мама гордо вскинула голову. – Я, чтобы с ума не сойти, учила язык.
Оказалось, что в Париже мама заблудилась и спросила дорогу у первого попавшегося прохожего.
– Вообще французы не очень-то любят помогать туристам, а вот Кристиан ко мне отнёсся с пониманием, проводил. И решил показать город. Я к нему теперь в следующий отпуск поеду, он будет меня ждать, – мама не могла сдержать счастливой улыбки.
Я с любопытством стала рассматривать привезённые кадры, виды Парижа меня не интересовали. Я искала фото маминого поклонника.
– Это кто? Неужели Кристиан? – я удивлённо рассматривала изображение красивого невысокого мужчины.
Футболка не могла скрыть накаченное тело, большие тёмные глаза спокойно и по-детски доверчиво смотрели в камеру.
– Ничего себе. Когда познакомишь?
– Не для того мы затрачиваем такие средства на обучение, чтобы вот так кидаться экономистами, – вдруг ответила мне мама и гордо улыбнулась.
А я так и не поняла, да это или нет.
Фото Depositphotos/PhotoXPress.ru
