Ирина К.
Росла я без отца, но это меня мало волновало. В нашем частном секторе больше половины детей не видели своих так называемых папочек. А наша улица была лишь отражением ситуации в стране.
Мне кажется, что нынешние отцы ответственнее и осознаннее. Они участвуют в партнёрских родах, посещают курсы молодых отцов. Гуляют с детьми, водят их в кружки. И даже если разводятся, то регулярно видятся со своими отпрысками, интересуются их жизнью.
А отцы прежних поколений легко и радостно бросали семьи, чтобы вспоминать о них, только когда приходила бумажка на алименты. Вспоминать, скрипя зубами и ругая бывших жён, посмевших их потревожить.
Нас растили мамы и бабушки. Мы, дети, жили не тужили. У двух моих друзей были отцы, и что? По выходным они напивались и гоняли свои семьи в качестве профилактики. Сколько раз моя подруга Лариса и её мама прибегали к нам в халатах и босиком, независимо от времени года, и просили убежища. А за забором бесчинствовал и грозился всех уничтожить их папаша.
Один раз он даже умудрился нанести тёте Нине ножевые ранения. Но она, перебинтовав руку, плакала и умоляла нас не вызывать милицию.
Я даже радовалась, что у меня нет отца. Тот случай, когда мужик с возу, и всем легче.
Надо сказать, что у моего двоюродного брата Вовки был нормальный отец. Дядя Гриша не пил, не дрался, любил покупать тёте Любе, Вовкиной маме, красивые вещи. Ходил гулять с Вовкой в парк, пробовал даже посещать родительские собрания, но, оказавшись там единственным представителем мужского рода, быстро отказался от этой затеи.
Наверное, благодаря этому положительному примеру я в своё время даже вышла замуж за приличного человека, потому что искала мужчину, похожего на Вовкиного отца.
Лариска тоже нашла мужа. Он оказался непьющим и спокойным, и она с ним скоро развелась. Наверное, в семейной жизни ей не хватило адреналина, на котором она жила с детства.
Мы с мужем вырастили дочку, сразу после школы она поехала покорять столицу, а нам оставалось только сожалеть, что не родили ещё детей и остались одни, ещё не старые, но и не очень молодые.
Однажды в соцсетях промелькнула фотография девушки с такой же фамилией, как у меня, да ещё и имя совпадало. Но удивило меня не это, а наше внешнее сходство. Я всё рассматривала её фотографию, а потом решила написать. Я ничего не знала о родственниках со стороны отца, и было время, что и знать не желала, а тут вдруг стала интересоваться историей своей семьи, собирать старинные фотографии родственников мамы, заботливо подписывать снимки и рассовывать по папочкам вместе с семейными историями.
А вдруг эта девушка какая-то моя родственница со стороны отца? Ответ пришёл очень быстро и немного шокировал. Ирина призналась, что она моя сестра, у нас один отец. Она прислала фото своего свидетельства о рождении, в графе «отец» числился тот же человек, что и у меня. Отец недолго прожил с её мамой, он ушёл из семьи, когда Ирине едва исполнился год.
– Я узнала, что у нас есть ещё одна сестра, и тоже Ирина, – поделилась со мной новая родственница. – Но в этой семье он тоже не остался, у него есть ещё сын, рождённый вне брака.
Я только усмехнулась. Ну папаша, ну жук! Всё по одной схеме, и даже имена ему было лень придумывать, всех своих дочек Иринами называл.
Я стала переписываться с сестрой, она сообщила мне, что давно разыскивала меня и ту, другую Ирину. Новоявленная сестра забрасывала меня сообщениями и очень хотела встретиться. Но жила Ирина очень далеко от меня, и увидеться было проблематично.
У Ирины росли две дочки-школьницы, когда она звонила мне, то всегда их звала, и они громко кричали в трубку:
– Тётя Ирочка, мы так рады, что вы нашлись! Мама ночей не спала, всё про вас думала. Мы вас так любим, родненькая наша тётечка…
Я смущалась. Я понимала, что когда люди знакомятся, они не могут сразу друг друга полюбить. Для меня привычнее и понятнее, если новые знакомые проявляют осторожность, может, даже небольшую агрессию, пока не узнают меня получше. Они не обязаны меня сразу любить, в этом есть какая-то фальшь и ненормальность.
Время показало, что сомневалась я не зря. Но это потом, а сейчас Ирина загорелась найти нашу третью сестру. Мы долго искали её в соцсетях, зная, что она родилась в Куйбышеве. Пока однажды не узнали, к своему великому стыду, что Куйбышев давно стал Самарой. После такого открытия быстро нашлась и наша третья сестра. По фамилии и имени Ирина легко отыскала её в соцсетях. Она написала ей сообщение, в котором поздравила с обретением сестёр.
Самарская сестра сначала очень настороженно отнеслась к такому обилию новых родственников. Она понятия не имела, что у отца были другие браки. Мама ей ничего об этом не рассказывала, и это естественно.
Поначалу Ирина писала короткие сообщения, но постепенно привыкла к нам.
Чтобы не путаться, было решено звать её Иришкой. У Иришки подрастали сын и дочка. Артём через два года должен был пойти в школу, а Рита была совсем малышкой. Замуж Иришка не вышла, отец Артёма им помогал, а про отца Риты она и слышать не хотела.
Сначала Иришка писала коротенькие сообщения ни о чём. С её мамой наш отец прожил дольше всех, целых три года. Иришка сообщила, что он давно умер и где похоронен, она не знает.
Её мама после развода очень быстро снова вышла замуж, поэтому фотографий отца в семье практически не осталось. На одной отец стоит вполоборота, на другой – в тёмных очках. Обидно, мне так хотелось его увидеть, но наши мамы, словно сговорившись, уничтожили все фотки.
Мы расспрашивали Иришку о характере отца, моя мама жаловалась, что он был алкоголиком, а оказалось, он не пил вовсе и очень любил читать. Мама говорила, что он был инженером, Иришка уточнила, что даже небольшим начальником.
Зато у Иришки нашлись фото наших бабушки и дедушки. Они внучками тоже никогда не интересовались. Были внучки от дочерей.
Скоро Иришка к нам привыкла и рассказала историю своей жизни. С отцом Артёма они даже и не повстречались толком, как она поняла, что ждёт ребёнка. Не очень обрадовалась такому повороту событий, но подумала, что с помощью ребёнка привяжет к себе мужика. Наивная! Как будто примера папочки не было перед глазами. Её гражданский муж пожил какое-то время с ней и сыном, а потом ушёл к другой женщине, у которой тоже был ребёнок, но не от него.
– Вот и пойми этих мужиков, – сокрушалась Иришка. – Хорошо, деньги даёт и берёт Артёмку на выходные и праздники. Его пассия не против. Артём с её девчонкой почти ровесники.
После таких визитов Иришка долго отмачивает Артёма в ванной, пичкает на всякий случай противовирусными и антигистаминными препаратами.
– Потому что грязно у них и едят что попало, – объяснила она нам. Сама она то и дело моет полы с хлоркой, а соседа, посмевшего зайти к ней в квартиру в тапочках, в которых он шёл по общему коридору, прогнала взашей.
Еду она готовит исключительно из полезных продуктов, вымачивая геркулес, избавляя его от чего-то там непонятного плохого. Проращивает пшеницу, печёт печенье из рисовой муки с сиропом топинамбура.
Я постепенно начала понимать, почему отец Артёма метнулся к обычной женщине, не замороченной на питании и чистоте.
Скоро я узнала и про отношения с отцом Риты. Она встречалась с ним в молодости, они даже прожили вместе лет пять. Потом надолго расстались. А тут увиделись случайно, и страсть вспыхнула вновь. Потом мужчина пропал, а Иришка поняла, что снова ждёт ребёнка. Но, к сожалению, слишком поздно. Или к счастью. Ритин отец сказал, что денег на ребёнка давать будет, а жениться не может. У него, оказывается, есть постоянная женщина, гораздо моложе Иришки. Полностью разочарованная в мужчинах, она с головой погрузилась в материнство.
Я видела по переписке, что Иришка очень искренняя, пишет обо всём, что её тревожит, а вот Ирина отделывается общими фразами и смайликами, но так удачно вставляя их в канву разговора, что создаётся впечатление полнейшей её заинтересованности и привязанности. Скоро Ирина попросила принять её дочку, которая собралась поступать в московский вуз. Они прилетели вдвоём, и я впервые увидела своих родственниц. Они пожили у нас неделю, потом уехали в столицу.
Квартира у нас небольшая, и чтобы им не было тесно, муж уехал жить на дачу. Но Ирина явно была чем-то недовольна.
– Я думала, вы все богатые тут, – как-то ненароком бросила она. – А у тебя такая квартирка тесная. Родственников негде принять по-человечески...
Что-то у Дианы, дочки Ирины, не срослось с учёбой, но племянница всё равно осталась в Москве, а сестра улетела домой. Сначала Диана приезжала к нам по выходным вместе с нашей дочкой Светочкой, но потом жизнь в столице увлекла её, мы стали ей неинтересны.
Ирина почти перестала писать мне и Иришке. Я не хотела думать, что общалась она со мной только для того, чтобы организовать себе перевалочный пункт. Но наша квартира её не впечатлила, да и Диана смогла хорошо устроиться в столице, нашла работу, снимала комнату, так что я оказалась не нужна. А уж Иришка с её постоянными проблемами тем более.
А вот я с Иришкой подружилась. Мне было её жалко. Она придумывала себе дополнительные трудности и не щадя сил боролась с ними. Артём должен есть на завтрак смузи из фруктов и ростков, а если вдруг окажется, что фруктов мало или ростки подкачали и придётся готовить омлет, у сестры начиналась паника. Прикорм для Риточки должен быть определённой фирмы, купленный в определённом магазине, в определённое время, и никак иначе. Яблоки определённого сорта, груши… Хорошо, что Иришке помогала младшая сестра, та, что от отчима. Но, естественно, у неё были более интересные занятия, чем ухаживать за племянниками.
Мы переписывались и созванивались с сестрой уже год, и я подумывала съездить к ним в гости. Но поехать пришлось быстрее, чем я рассчитывала. Иришкина сестра переехала к жениху и напрочь отказалась ей помогать.
– Как я теперь буду? – рыдала в трубку Иришка. – У меня никого больше нет. Мама и отчим умерли, на отцов детей надежды никакой. Как она могла бросить меня в такой ситуации?
Но отец Артёма предложил свою помощь и забрал сына к себе, неделю Иришка крепилась, а потом потребовала от помощников присылать меню на каждый день с перечнем продуктов. Естественно, этого никто не стал делать, и Иришка потребовала, чтобы сына вернули. «Нельзя людям, которые так безответственно относятся к питанию ребёнка, доверять детей», – заявила она.
Сестра так рыдала в трубку, что я тут же купила билет на поезд, собрала подарки племянникам и устремилась на помощь. Благо у меня как у педагога большой летний отпуск.
Встреча была трогательной, Иришка с детьми встретила меня на вокзале. Но потом я попала практически в рабство. От меня требовалось постоянно мыть, драить, обрабатывать поверхности, бегать по магазинам со списком продуктов. А продукты были не простые, которые можно купить в ближайшем супермаркете, надо было ехать на другой конец города в экомагазины. Иришка самозабвенно творила блюда, из которых витамины и полезные вещества просто выпрыгивали.
Где Иришка брала деньги на детей и свои заморочки? Оказалось, что сестру полностью содержит отец Артёма, отец Риты тоже давал деньги, но не много и не регулярно. Женщина, с которой жил Костя, отец Артёма, была очень недовольна таким положением. Но и Иришку назвать довольной тоже не поворачивался язык. Она постоянно ныла, что Костя скуповат и много тратит на свою сожительницу.
– Здесь его родной ребёнок, его кровиночка, – говорила она. – Он должен все средства в сына вкладывать.
Каплей, переполнившей чашу терпения, стали путёвки на заграничный отдых. Артём, побывавший у отца на выходных, с гордостью рассказал, что папа, тётя Марина и Леночка поедут отдыхать на море:
– Папа сказал, что у них будет «всё включено».
Лицо Иришки покраснело от гнева:
– Нет, ну ты смотри! Дитё родное бросил, а чужую девку везёт за границу!
– Скажи папе, что в его прайс включён скандал и вынос мозга, – обратилась Иришка к сыну. – Я этого терпеть не буду.
Иришка ушла в другую комнату, и что она там говорила Косте, я не слышала.
На следующий день ей позвонила Марина и сообщила, что Костя с инсультом в больнице. Иришка не поверила, по-звонила друзьям Костика. Всё подтвердилось.
Иришка перепугалась и по-мчалась в больницу. И оттуда сообщила мне, что Костик умер.
– Это я его убила, – устало сказала сестра, пройдя в уличных туфлях на середину комнаты. Я поняла, что она совершенно подавлена. Туфли она всегда снимала на коврике за дверью, заворачивала их в целлофан и несла мыть в ванную в специальном тазу.
– Я такого ему наговорила, что у него сердце не выдержало.
– Иришка, милая, если бы можно было убивать словом, люди не стали бы заморачиваться изобретением оружия, – попробовала я её успокоить.
Но сестра была безутешна. Несколько дней сама не своя, она не контролировала процесс питания и даже не обратила внимания, что Артём выпросил у меня чипсы.
– Как мы теперь будем жить? На что? – плакала сестра, когда первый шок прошёл. Она хотела было позвонить отцу Риты и серьёзно с ним поговорить об увеличении содержания на ребёнка, но вспомнив, к чему привёл разговор с Костей, отказалась от этой идеи.
Мы думали, что нас ждёт скандал с гражданской женой Кости, но, по-видимому, она ничего не знала о последнем роковом разговоре. То ли Костя не стал её в это посвящать, то ли просто не успел.
Мой отпуск подходил к концу, и мы решили, что я заберу детей к себе на время, пока Иришка будет оформлять пенсию по потере кормильца и искать работу.
Супруг мужественно вынес появление двух малолетних детей в нашем доме. Светочка тоже приехала, чтобы помочь нам. Дети очень скучали по своей маме, потому что она всегда была с ними и пережить долгую разлуку им было тяжело. Мы всей семьёй придумывали им развлечения, ходили на аттракционы, детские мероприятия, в кукольный театр, совершали долгие прогулки. Но вечером у нас в доме неизменно начинался дружный рёв. Книжки и игрушки помогали лишь на малое время.
Через месяц Светочка уехала, и встал вопрос, кто же будет с детьми, пока мы на работе. Пришлось нанять детям няню.
Всё, что мы отложили на ремонт дачи, ушло на оплату её услуг.
– Извини, – попросила я прощения у мужа.
– Я всё понимаю. Эти дети же не чужие тебе, – поддержал меня супруг.
Наконец Иришка приехала за детьми. Это был великий день в нашей жизни. Иришка, уставшая от беготни по инстанциям, решила, что ей не помешает отдых, и осталась пожить у нас. Мужу снова пришлось эвакуироваться на дачу, хорошо, что там можно было жить в холода.
В общем, моя жизнь оказалась полностью подчинена интересам сестры. В какой-то момент мне показалось, что другая сестра вела себя честнее. Даже если у неё были планы как-то меня использовать, то она быстро от них отказалась, увидев, что взять с меня нечего.
Однажды поздно вечером мы с Иришкой рассматривали фотографии. Я достала снимок бабушки и дедушки по отцу, который мне любезно предоставила Иришка.
– Хочу заполнить наше генеалогическое древо, – объяснила я сестре. – Почему я не занялась этим раньше, пока были живы бабушка и прабабушка? Почему не расспросила их о детстве, об их бабушках и дедушках? – я вздохнула.
– Всё забываю у тебя спросить, – продолжила я разговор. – Знаю, что деда звали Николаем, а как его отчество?
– Почему Николаем? – зевнула уже сонная Иришка. – Он у нас Павел Семёнович. Скажешь тоже – Николай. Отец Илья Павлович, а дед Николай? А ещё древо собралась составлять! В трёх соснах заблудилась.
Я замерла. А когда Иришка ушла спать, позвонила Ирине.
– Как отчество нашего отца? – ничего не объясняя, спросила я её.
– Николаевич, – отрапортовала Ирина. – Илья Николаевич.
– Ирина, а ты когда нашла Иришку, ты какие-нибудь документы у неё спросила? – поинтересовалась я.
– А зачем? – удивилась сестра. – Имя, фамилия – всё совпадает.
– А отчество? – стараясь сдержать свой гнев, спросила я.
Я рассказала Ирине, что Иришка на самом деле не наша сестра.
– Ну надо же, ошибочка вышла, – расхохоталась Ирина. – Ничего, найдём настоящую.
А мне было не до смеха. Мы с мужем угрохали кучу денег и времени на совершенно чужих людей. А где-то живёт моя настоящая сестра, и, возможно, ей нужна моя помощь.
Но сказать Иришке, что мы друг другу никто, я не смогла. Я уже привыкла к ней, полюбила и её дети стали мне почти родными. Не буду я ей ничего говорить и Ирине запрещу.
Пусть ищет очередную нашу сестру, а Иришке соврём, что у нашего отца было четыре дочки. И все Ирины.
Фото: pixabay.com
