Ольга Б. делится с читателями Myslo историей своей жизни.
Работа всё не находилась и не находилась. Работодатели, услышав про мой сорокалетний возраст, как будто запинались на полуслове и быстрым речитативом просили ждать их звонка.
Я и ждала, но потом умные люди объяснили, что женщине после 35 лет работу в нашем городе искать бесполезно.
– Ты же не медицинский работник, не бухгалтер, не юрист, в общем, не профессионал, поэтому тебе дорога только в колл-центр или в продавцы, – вразумляла меня соседка Галя, уже несколько лет работающая на телефонных обзвонах.
– Да не могу я в колл-центр, у меня связки слабые, поэтому я учителем не смогла работать. К третьему уроку я теряю способность говорить, – защищалась я. – И продавцом пробовала, только и знала, что платить за недостачу.
– А… ну тогда иди подъезды мой, – ухмыльнулась Галина.
– Там платят мало, – успела я прокричать ей вслед.
Ах, как хорошо было на прежнем месте работы, шеф – душечка, отец родной, в праздники подарки, зарплата без задержек. И вдруг: сокращение, безработица, биржа. Потом, правда, устроилась в одну контору, но лучше не вспоминать. А вот мои подруги этот случай забыть не могли.
– Как ты там врезала своим шефиням, сказала, что они заразы? – прихлёбывая чай, спрашивала Катерина.
– Сколько раз тебе говорить, не хотела я никого оскорблять.
Начальница моя и её подруга стали меня отчитывать. В унисон, громко, визгливо, несправедливо. А я просто процитировала Нину Берберову: «Только стала я косая, на двоих смотрю за раз». Откуда же я знала, что они посчитают, что «за раз» я употребила слитно. Я только имела в виду, что тёткам лучше говорить мне замечания по очереди.
– Ой, лукавишь ты, любительница Серебряного века, – ухмыльнулась Татьяна. – Твоё эстетство тебя погубит. Где теперь работать будешь?
– Олечка, не переживай, – тут же стала успокаивать меня Катя. – Занимайся собой, лепи маски, гуляй в парке, читай умные книжки. Отдыхай.
– Ага, отдыхай, ты что, в магазине давно не была? – возмутилась Татьяна. – Сейчас хоть тушкою, хоть чучелком, а работать надо. На вот, посмотри, я тебе свежие объявления принесла.
Я принялась перечитывать новые вакансии. Может, гувернанткой поехать в Москву?
– Вариант, – согласилась Татьяна. – Сколько уже рассказов написано и фильмов снято, как умная, красивая гувернантка, преодолев все трудности, становится женой хозяина.
– Очень смешно, – встрял в разговор мой муж, крутившийся на кухне. – А в ваших историях не сказано, куда потом девают старых, бедных, никому не нужных мужей?
Я строго посмотрела на подругу и покрутила пальцем у виска. Теперь Олег ни за что не согласится отпустить меня в Москву. И не объяснишь ему, что если меня на работу никуда не берут, то замуж уж точно в столице не позовут.
– Не, ну это в прислуги идти… – протянула Катька. – Это уж совсем… Привяжут тебе жернов на шею, наденут кандалы, будут бить бичом и морить голодом.
– А потом Ольга найдет товарищей по несчастью и возглавит восстание, – поддакнул муж. – Где-то я про это уже слышал.
– Ребята, вы что, совсем? – возмутилась Татьяна.
Я обрадовалась – хоть один здравомыслящий человек нашёлся!
– Вы же про рабство говорите, бросаетесь в крайности. Ничего страшного не произойдёт.
Я поддакнула. Но гостья продолжила: «Просто Ольгиному хозяину будет принадлежать право первой брачной ночи. Интересно, барин-то хоть симпатичный?» – и Татьяна зафыркала.
Все расхохотались, и вопрос о моей работе больше в этот вечер не всплывал. Ночью, погладив мужа по голове, я спросила: «Олег, может, и вправду мне в гувернантки пойти?» Он что-то пробурчал, я начала фантазировать. Очаровательные детки, прогулки в красивом парке, пони, кружевные зонтики…. Фантазии были розовыми и сладкими, как клубничный кисель. Кстати, о киселе. Я вдруг вспомнила, как несколько лет назад однокурсница Вика Соколова рассказывала о своей работе в штате прислуги.
Мало того, что хозяйские дети кидались в неё тапками и каждый раз ставили в известность, что она в этом доме никто, пустое место, так ещё и столовая для прислуги располагалась метрах в ста от места непосредственного пребывании однокурсницы. И, чтобы добраться до еды, надо было пройти мимо своры собак, резвящихся на газоне. Хозяйские собаки, по-видимому, тоже прислугу за людей не считали, и так как комплекта тапок, чтобы в неё кинуть, у милых зверюшек не было, спешили пустить в дело огромные клыки. В результате однокурсница похудела на 10 килограммов, решила, что этого достаточно, и уволилась.
Так бы я и не подалась на заработки в столицу, если бы не соседка Галя. Через месяц после нашего с ней разговора она позвонила в дверь моей квартиры и решительно предложила мне поехать в Москву на работу.
– Знакомая моя у них поварихой служит. Семья положительная, девочка прелесть, няню к ней ищут. С ног сбились. Ты же хотела работу, вот и поезжай.
Я собрала вещи, слёзно попрощалась с мужем и взрослой дочерью и уехала в новую жизнь. Работать мне предстояло неделя через неделю. Девочка оказалась чудесным созданием, смуглая, миниатюрная и очень подвижная.
– Хорошо, что вы дама изящная, – сказала мне домоправительница, объяснив обязанности. – А то до вас была няня, весьма корпулентная особа, так она под кроватью застряла, когда Миленочка попросила её игрушку достать. И ребёнок целый час был предоставлен сам себе. Ужас просто!
Отец Милены оказался очень приятным молодым человеком, но его постоянно не было дома. Мамы у девочки не наблюдалось. Я решила при случае расспросить о ней у служащих в доме.
Трёхлетняя Милена обожала танцевать и была достаточно своенравной. Как-то гуляли с ней в парке, и она подбежала к качелям. А их в этот момент заняли другие девочки. Милена насупилась, упёрла руки в бока и запричитала: «Моя очеедь, моя очеедь…»
«Мы только сели», – оправдывались девочки. Но бесполезно: «Моя очеедь…»
Её очередь была на всё. Если уставший отец вечером садился у телевизора, она отбирала у него пульт:
«Моя очеедь», – приговаривала она, щёлкая каналами, и увести её в детскую было очень проблематично.
Когда я мыла руки, рядом раздавался звонкий голос, полный негодования: «Моя очеедь». Даже увидев на картинке в книжке двух барсуков, весело катающихся на карусели, моя воспитанница поднимала визг: «Моя очеедь!»
Дом был большой, но все домочадцы толпились в нескольких комнатах. Хотя это объяснимо, жильцов было совсем мало. Милена, её отец Виталий Дмитриевич, повариха Софья, болтушка и хохотушка необъятных размеров, и полная её противоположность – высокая, худая и чопорная Наталья Павловна, следившая за хозяйством и персоналом. Была ещё горничная Рита. Садовник и водитель в доме не жили.
Однажды ночью мне не спалось, и я решила обследовать здание. Не знаю, почему мне пришла такая фантазия, просто стало любопытно, как живут богатые люди.
Я направилась к нежилой части помещения, перешла небольшую галерею, где на стене напротив окон были картины, с которых на меня смотрели чьи-то глаза. Мне стало не по себе среди них, я быстро пробежала эту часть здания, решив насладиться искусством потом.
Я попала в длинный тёмный коридор и продолжила свою экскурсию, подсвечивая себе дорогу фонариком телефона. Стояла зловещая тишина, и я вдруг почувствовала себя героиней романа «Джейн Эйр». Замок, отец-одиночка, мать, о которой никогда не говорят, и таинственная комната.
«Какое я себе устроила приключение», – подумала я самодовольно.
Я подошла к ближайшей двери и подёргала ручку. Дверь была заперта, но в помещении явно кто-то был. Я услышала шаги, шорох и жаркое дыхание с той стороны двери. От испуга меня буквально парализовало, и я пропищала:
– Кто здесь?
Ответом мне было молчание.
Через минуту я обрела способность двигаться и подумала, что мне показалось. Но в этот момент ручка на двери задергалась и послышался не то стон, не то всхлип. Это уже было выше моих сил, и я помчалась назад. Приключения хороши только в книжках. Я забилась под тёплое одеяло, думая, что не сомкну глаз, но уснула как убитая. А утром вчерашнее происшествие показалось мне смешным недоразумением. Скорее всего, в комнате была горничная Рита. В нежилых помещениях тоже надо убираться время от времени.
Разбираться в происшествии мне было некогда, моя первая рабочая неделя закончилась, мне выдали зарплату: сумма небольшая, но на покупку приятных вещей хватит. Я понеслась по магазинам и, накупив подарков, поехала домой. Мои домашние оценили деликатесы и принялись расспрашивать о работе. Я взахлёб рассказывала им о Милене.
– Представляете, её должны были отвезти к бабушке, но позвонил её папа и сказал, что бабушка Ирина Николаевна заболела и Милена останется дома. Так она папе в трубку начала рыдать: «Ты разбил мою мечту, ты ужасный человек». А позавчера собрала свои игрушки в рюкзачок и сказала, что хочет быть певицей и уезжает в лес к птичкам – они её научат петь.
– Во трёхлетка даёт! – восхитился муж.
– Сейчас, пап, знаешь какие дети? – поглощая шоколадные конфеты, философствовала дочь. – С детства продуманные!
– Да, дети действительно сейчас, как инопланетные существа, подтвердил Олег. – С планшетом в руке рождаются.
– А Милене планшета не дают. Виталий просит, чтобы мы больше гуляли. Водитель нас целый день возит по городу, в парк, цирк, зоопарк, театр. Культурный досуг.
– Конечно, не для того тебя нанимали, чтобы ребёнок в планшет пялился, – подтвердил муж.
На другой день меня в магазине схватила за руку Галина и закудахтала: «Кого я вижу! Арина Родионовна к нам пожаловала». А потом с жадным любопытством спросила: «Ну как там? Хозяин не придирается? Я смотрю, пальтишко себе новое прикупила? И сейчас обновки присматриваешь… Зарплата, наверное, хорошая?».
– Средняя по отрасли, – нашлась я.
– Сама бы поехала, да разве моих бросишь, всё на мне, – пожаловалась Галина.
Отвязаться от неё не было никакой возможности.
– Я тебе сейчас такое расскажу, ахнешь! – схватила она меня за руку. В результате Галиного монолога выяснилось, что у трудоголика Виталия Дмитриевича была любовь с цыганкой из табора.
– Софья рассказала, что хозяин ваш втюрился в самую настоящую цыганку, – заливалась Галина. – Она пуховыми платками на рынке торговала, а он мимо проходил и шуткой попросил погадать.
Галина оказалась прекрасной рассказчицей, и я уже видела, как черноглазая девушка сверкнула глазами и послала бизнесмена куда подальше. А Виталий в эту минуту понял, что о такой темпераментной красотке мечтал всю жизнь. Так прикипел душой к девушке, что украл её из табора и поселил у себя. Родители Виталия Дмитриевича были очень против, и через этот роман между ними и сыном произошёл конфликт.
– Ой, что было, что было!.. Крики, ругань, скандал, соседи полицию вызывали. А он ни в какую. «Лишайте меня, говорит, наследства, я её люблю, и точка».
Я внимательно слушала Галину болтовню и понимала, что не всё она врёт. Милена – наверняка дочь цыганки: тёмные волосы, пластика движений, её готовность пуститься в пляс, как только зазвучит весёлая мелодия. Интересно, а где сейчас её мама?
– А потом оказалось, что у цыганки с головой не всё в порядке, странная она была. А вскоре пропала цыганка, как в воду канула, – продолжала соседка, словно отвечая на мои мысли. – Никто её больше никогда не видел.
Последняя фраза попутчицы прозвучала почти зловеще.
– А Милена – её дочь? – уточнила я на всякий случай.
– А чья же ещё? – компетентно подтвердила Галина. – Цыгане своих детей не бросают, вот и думай, куда твой хозяин любовницу дел. Ой, не к добру ты в этот дом попала, не к добру, – запричитала она...
– Галь, ну вот что ты мне голову морочишь! Сериалов пересмотрела? Ушла цыганка к своим, и все дела, – я наконец бросила увлёкшуюся рассказчицу.
На работу я возвращалась, как в дом родной: я успела привыкнуть и к девочке, и к домочадцам. Уже в первый вечер, возвращаясь к себе в комнату, я стала невольным свидетелем пререканий горничной и управляющей.
– Глупость вы придумали, ничего не случится, если она её увидит. А так она там все статуэтки перебьёт, хоть на цепь сажай, – решительно говорила Рита.
– Ещё чего придумала, на цепь! – возражала Наталья Павловна. – Альбина существо деликатное, понимать надо.
– Вот я и говорю, ничего страшного, если Ольга её увидит. Что за нежности? – горячилась Рита.
Надо сказать, что Виталий Дмитриевич был человеком демократичным и между служащими в его доме установились дружеские, почти семейные отношения. Горничная могла спорить с управляющей, а повариха по-доброму подшучивать над хозяином. Меня очень подкупала такая атмосфера, но я пока была для всех чужая. Служащие были корректны и вежливы, но держали дистанцию и в откровения со мной не вступали.
Поэтому я очень заинтересовалась необычным разговором, но тут услышала негодующий вопль:
– Где няня?!
«Надо же, вроде уложила уже, сказку рассказала, песенку спела, и вот, поди ты, проснулась», – подумала я о девочке. Уложить её было очень трудно.
«Гиперактивный ребёнок», – вздыхала Наталья Павловна.
Я вышла от девочки и, ничего не соображая от усталости, побрела по дому. Внезапно из темной галереи вышел Виталий. Даже не вышел, а выскочил, как чёрт из табакерки. Я охнула и присела от неожиданности.
– Добрый вечер…Ээээ… Ольга Сергеевна, – вспомнил он моё имя. – Вы чего-то испугались?
Я никак не могла собраться с мыслями, чтобы ответить своему работодателю.
– Я здесь… А вы там… И я испугалась, да, – промямлила я.
– Да, это очень страшно – увидеть хозяина дома в доме, – пробурчал Виталий Дмитриевич.
Вечером я вспоминала неожиданное появление хозяина из нежилого крыла и разговор женщин у лестницы. Кого от меня скрывают? Я невольно вспомнила слова Галины: «И больше её никто никогда не видел».
С утра нам с моей воспитанницей предстоял поход в кукольный театр. Как я уже говорила моим домашним, нас с Миленой практически выпроваживали из дома после завтрака.
– Гуляйте на свежем воздухе, развлекайтесь, набирайтесь впечатлений, – давала нам наставления Наталья Павловна.
В театре показывали «Маму для мамонтёнка». Первое отделение Милена выдержала, а потом начала капризничать, вертелась, вскакивала с сиденья, просила шоколадку.
– Слон страшный, – вынесла она свой вердикт после спектакля. – Мой Гоша гораздо красивее. Мы сюда больше не пойдем, – строго сказала Милена на выходе.
– Разве ты не порадовалась за мамонтёнка, который нашёл маму? – спросила я.
– А моя мама улетела в небо, – неожиданно сказала девочка. – У неё всегда жарко.
«Это что же отец ей наговорил про маму?» – с ужасом подумала я.
– Вообще-то в таких случаях говорят, что мама стала ангелом.
В машине Милена уснула, а я решила аккуратно расспросить водителя про её маму.
– Александр, а где мама Милены? Я её ни разу не видела.
– А вы у Виталия Дмитриевича спросите, – буркнул водитель.
Я поникла. Так и знала, что любопытство не приветствуется, так что буду помалкивать.
Под утро мне приснился жираф Гоша, который ворвался ко мне в комнату и стал меня будить. Сначала он был маленьким и неагрессивным и мило тявкал, но вдруг стал увеличиваться в размерах и звонко лаять. Всё громче, и громче, и громче.
«Предупреждала же меня Вика, что на прислугу нападают собаки, – пронеслось у меня в голове. – А здесь пошли ещё дальше, жирафа натравили».
Я попыталась кричать, но не смогла выдавить ни звука, как это бывает в кошмарных снах. Спасла меня горничная Рита, она забежала в комнату и закричала:
«Замолчи немедленно, вот несносное создание!» Рита увела рассвирепевшего Гошу, и я облегчённо вздохнула и… проснулась.
Кошмары мне всегда снятся перед неприятными событиями. Но день прошёл хорошо, погода стояла отличная, мы долго гуляли, после обеда Милена сразу уснула, и я смогла прикорнуть рядом.
Вечером девочка поехала к бабушке, а мне разрешили погулять по городу. Так что сон оказался не в руку: ничего плохого не случилось.
Уложив Милену, я решила наладить отношения с коллегами. Во время прогулки я купила коробку вкусных конфет и хотела предложить выпить чаю поварихе или горничной. Подойти к Наталье Павловне с таким предложением я не осмелилась.
– Рита, отнеси ей воды, у неё уже заканчивается, – услышала я. Горничная с кувшином в руках проследовала в галерею.
Я замерла: «Кому она понесла воду?»
Поздно ночью я собралась в «экспедицию». Я должна узнать, что или кого от меня скрывают. Я неслышно вышла из своей комнаты, постояла, прислушиваясь. Если меня кто-то увидит в нежилом крыле, мне придётся плохо. Всё было тихо, домашние спали. Я крадучись направилась в уже знакомую галерею и пришла к таинственной комнате. Сначала было тихо, потом послышался шум, шаги, шорохи, чавканье.
Я осторожно постучала в дверь одеревеневшим от страха кулачком. Больше никогда не буду читать детективы про сыщиков-любителей! Вести расследование – это очень-очень страшно, а вовсе не увлекательно.
– Альбина, вы здесь? – хриплым от страха голосом спросила я.
К двери кто-то подошёл, я услышала отчётливое: «Ау-а-ууу-ау», это было очень неприятно. Моя смелость тут же испарилась, и я бросилась к себе в комнату.
Первой мыслью было разбудить весь дом, и пусть будет что будет. Но потом подумалось: «Запрут меня в комнате, как несчастную Альбину, и никто никогда меня не найдёт». Я уже не сомневалась, что в комнате держат несчастную цыганку, мать Милены. Только зачем? Разводы же в нашей стране не запрещены.
«Завтра пойду в полицию», – решила я.
Утром настроение было уже другое: я в чужом городе, кто мне поверит? В отделении меня засмеют. Скажут, приехала тётка из провинции и собственной тени пугается. И я решила сначала поговорить с Натальей.
– Наталья Павловна, обстоятельства складываются таким образом, что я вынуждена….
– О боже, и вы уходите? – выдохнула управляющая, не дав мне договорить.
– Да что за напасть такая! Да, Милена подвижная девочка, но ведь вы не в музей нанимались. Должны понимать, что это ребёнок и с ним будет трудно. Мы и так все условия для вас создали. Что вам не нравится?
– Что мне не нравится? Тайны ваши не нравятся. Пленница в комнате не нравится.
– Куда ж её девать? – растерянно спросила Наталья Павловна. – Не в приют же отдавать из-за ваших фобий. Она член семьи, Виталий Дмитриевич в ней души не чает. Альбина здесь уже семь лет живёт, к вашему сведению. Мы и так уже из-за вас Митрофана в ссылку отправили.
– Ах, ещё и Митрофан? – удивилась я. – Давайте наконец раскроем тайну Железной Маски и выпустим княжну Тараканову на свободу, – феерически смешав исторические персонажи в одну кучу, потребовала я.
– Кто такой Митрофан?
– Сын Альбины.
– Так у неё ещё и сын был? – от возмущения я не могла вымолвить ни слова. Ну и семейка! Отобрали детей у родной матери и держат её взаперти. Того и гляди на цепь посадят.
– Ольга Сергеевна, а с чего вы так возмущены? Софья Григорьевна нам все уши прожужжала, что вы до дрожи боитесь собак и что если здесь их увидите, ни за что не останетесь... Вот и пришлось нам Митрошу к Ирине Николаевне отправить, а Альбу прятать от вас в нежилом крыле.
– Так это что, собаки? – сдувшись сразу, как шарик без гелия, уточнила я.
– А кто же? Рабов не держим, – усмехнулась Наталья Павловна.
Оказалось, что вездесущая Галина, которой я, смеясь, рассказала историю подруги, изрядно похудевшей из-за злых хозяйских собак, наговорила поварихе, что я до ужаса боюсь четвероногих друзей. Якобы меня в детстве покусала стая бездомных собак, и я, как только их вижу, впадаю в эпилептический припадок.
А так как няня Милене нужна была позарез, моя сменщица уже не могла работать без выходных, было решено собак от меня спрятать.
Этим и объяснялись блуждания хозяина вечерами по нежилому зданию и наши частые отлучки с Миленой – надо же было Альбине гулять.
Наверное, сон про гавкающего жирафа приснился мне в тот момент, когда счастливая собака резвилась на лужайке.
Ночью Альбу запирали в доме, а днём она жила в вольере на заднем дворе, но каково это собаке, привыкшей находиться дома вместе со всеми? Альба была умницей и не гавкала из-за двери на меня, хотя если бы она подала голос, недоразумение разрешилось бы очень быстро.
Я заверила, что не боюсь собак и весьма к ним лояльна, и Альбину и Митрофана торжественно вернули в родные пенаты. Они оказались очень породистыми, умными и покладистыми.
Альба встретила меня как родную, мы же уже встречались, хоть нас и разделяла дверь.
А про цыганку Галина всё придумала от зависти, увидев меня в новом пальто, довольную жизнью. На самом деле жена у Виталия была испанкой и никак не хотела уезжать из своей солнечной страны.
Я проработала в этой семье ещё год, а потом Виталий Дмитриевич и Милена всё же перебрались к жене и маме. Туда, где всегда жарко.
