Полина К.
Пока я была маленькой, я не считала, что мои родственники немного необычные. Я жила своей жизнью и редко сталкивалась с дядями, тётями, братьями и сёстрами.
Я и сама не являлась идеальным ребёнком в то время. Всё время влипала в истории, за которые мне потом было стыдно. В первом классе случайно утащила портфель третьеклассницы. Наши саквояжи стояли в раздевалке рядом. И я, невнимательная и рассеянная девочка, принесла домой чужую сумку.
То, что чёрный портфель резко поменял свой цвет на коричневый, меня не смутило. Я наоборот радовалась, каким прекрасным шоколадным оттенком отливает мой портфель. Только дома, открыв саквояж с учебниками, я поняла, что это не мои книжки и на тетрадях стоит другая фамилия. Я немного поуговаривала себя, что в принципе, этому можно найти объяснение. Но потащилась в школу сдаваться.
– Полин, ты сразу у десятиклассницы портфель бери, – посоветовала мне уборщица тётя Тоня, по совместительству мама моего одноклассника Пашки. – Быстро школу окончишь, сама не заметишь.
Рассеянность не раз играла со мной злую шутку. Однажды я проехала остановку, где находилась библиотека, и оказалась в посёлке за городом.
Зима, мороз, а я стою среди частных домов и не понимаю, куда я попала. Пошла пешком, пока не вышла к знакомым пятиэтажкам. Тогда я успела домой засветло, и мама с папой не хватились меня.
А вот посещение одноклассницы привело к скандалу. Однажды после уроков моя соседка по парте Лариса пригласила меня в гости. Мне так понравилось у неё дома, что на следующий день я сама напросилась с визитом. У Ларисы была своя комната, много игрушек, вкусная еда. Мы пили чай, играли в куклы, смотрели телевизор и даже успели вздремнуть.
Мама, придя с работы, поняла, что я из школы не вернулась. Она позвонила учительнице и сказала, что пропала её ученица. В милицию сообщить не успели – я заявилась сама...
Тогда выходки родни меня мало волновали. Став старше, я стала понимать, что общение с родственниками меня тяготит. На общих семейных торжествах никогда не обходилось без драки. Поводом могло стать что угодно. Иногда мне кажется, что режиссёры гротескных фильмов про чудачества пьяной компании побывали у нас в гостях. Откуда иначе такие подробности, выражение лиц, ситуации?
После драки и бурного выяснения отношений никто не расходился. Мордобитие ведь не повод для ссоры. Все опять садились за стол, сверкая свежеприобретёнными синяками и ссадинами. И застолье продолжалось с новым накалом родственной любви.
Ещё в семейном клане процветала зависть. Некоторые из родни не скрывали, что они считают себя выше и лучше других, и стремились оттяпать у родни лучший кусок. Так получилось с квартирой в новостройке. Мама и папа получили новые апартаменты по программе сноса жилья. Просто повезло. Квартира оказалась просторной, светлой, новенькой.
Тётя Рая, проживавшая с мужем в тесной хрущёвке, и, на мой взгляд, ошибочно считающая себя примадонной, принялась дебоширить. Дескать, куда в калашный ряд лезете. Рылом не вышли, а туда же. Давайте немедленно меняться жилищами и восстановим баланс во вселенной. Мама с папой, тихие и не скандальные люди, были опечалены. Но если сама тётя Рая так считает, значит надо смириться. Повезло, что мамина подруга тётя Нелли отговорила их от этой глупости.
– Вы о дочке подумайте, – горячилась она. – Зачем у неё квартиру отбираете? Ей ещё жить и жить. А квартира – это большая ценность. А хорошая квартира ценность вдвойне.
Тётя Рая, оставшаяся в хрущёвке, не разговаривала с родителями три года.
Двоюродный брат Митька, которого оставили у нас ненадолго пожить, пока его мама устраивает свою личную жизнь, украл мою коллекцию марок. А его старший брат, навещавший родственника, наши небольшие сбережения.
Думаете, кто-то из нас поднял скандал? Нам было стыдно даже заводить разговор на эту тему. Я просто промолчала, ошеломлённая коварством. Мама с папой пошептались и решили не расстраивать тётю Лизу.
– У неё только-только жизнь налаживается, – решили родители. – Она в облаках витает, зачем спускать её на грешную землю из-за такого пустяка. Ещё заработаем.
Я поняла, что скажи я им про марки, это останется гласом вопиющего в пустыне. Будем расстраиваться сами, зачем волновать родственников.
Двоюродные сёстры пытались со мной дружить. Брали у меня платья, чтобы сходить на свидание, возвращая наряды через раз.
Рассказывали истории про женихов, вызывающие у меня отвращение, уговаривали покурить и пытались знакомить с особями мужского пола, которые, по их мнению, были неотразимы. Я не знала, куда деваться от этой дружбы.
Став взрослее, я старательно избегала общения с роднёй. Однажды спросила маму, а можно ли в случае моего замужества не приглашать родных на торжество. Мама посмотрела на меня, как на душевнобольную. И я поняла, что лучше я вообще не выйду замуж, чем покажу наш зоопарк потенциальному мужу.
Последний раз я видела родных на похоронах папы. Естественно, был скандал, пьяные разборки, мировая, песни, обещания никогда нас не бросать и бежать по первому зову на помощь. И тишина и забвение потом.
Иногда, правда, их пьяные голоса звучали в трубке, они не смешно шутили и сами смеялись над шутками. Митька приходил, чтобы перехватить до получки. Тётя Рая звонила, чтобы рассказать, как бедненько мы живём. Так квартирку и не обставили по-человечески.
Когда умерла мама, я не сообщила никому из родных. На похоронах были только её подруги и мои. Я поменяла номер телефона, а потом, расхрабрившись, и квартиру.
Мне было уже почти тридцать, но замуж я не собиралась. Я с ужасом думала, что я только-только избавилась от своих родственников, но мне могут навязать чужих. А где гарантия, что они не будут такими же?
К нам в офис пришёл новый программист. Прежнего айтишника Славика я очень любила. Он был трогательным, лысым и безобидным. Ни с кем не ссорился, любил читать детективы, заботился о сынишке.
Его жена однажды поехала с сыном на море. Что произошло с женщиной, бывшей до этого хорошей матерью и отличной хозяйкой? Морской воздух ли так подействовал на её мозги или отсутствие контроля со стороны мужа?
Но дней через десять после отъезда жены и сына Славе позвонила незнакомая женщина и попросила приехать забрать отпрыска. Оказалось, что жена Славика пропала три дня назад. Его сын, голодный да ещё и затемпературивший, сидел в комнате один.
Славик привёз сына, а пропавшая жена объявилась чуть позже, объяснив, что влюбилась до изнеможения и уходит к другому мужчине. Она приехала, чтобы забрать свои вещи.
Славик бегал за ней по улице с топором, но к счастью, в милицию он не угодил. Потому что соседи по частному сектору были с ним солидарны. До убийства дело не дошло, но и до кутузки тоже. После всех переживаний Славик, забрав сына, уехал в другой город к родителям. А я ещё раз зареклась связывать себя узами Гименея.
Новый программист Артём был довольно симпатичным молодым человеком, хорошо воспитанным и доброжелательным. Он сразу же начал за мной ухаживать. В столовой всегда спрашивал разрешения сесть за мой столик, по утрам приносил букетики цветов и шоколадки.
Однажды пригласил в кино. Против кинематографа да и против Артёма я ничего не имела. Стойкое отвращение у меня вызывал лишь брак.
Мы с Артёмом ходили в кино, театр, кафе, парк, целовались. Однажды он остался у меня до утра. И вскоре он решил, что как честный человек, он должен познакомить меня с родителями. Против родителей я тоже ничего не имела.
Мои, например, были очень приятными, скромными людьми. Но я вбила себе в голову, что предки Артёма могут оказаться такими же снобами, как тётя Рая с её мужем, или безбашенными алкашами, как половина моей родни, или мелкими воришками, как Митька. Вот зачем мне это надо? Есть я, есть Артём, зачем вмешивать в наши отношения кого-то еще?
Хотя воспитание Артёма не давало мне повода думать, что его родители могут быть неприятными людьми, но лучше не проверять, решила я.
Артём всё никак не мог понять, почему я не хочу идти к нему в гости.
– Я хочу познакомить тебя с родителями. Это говорит о серьёзности моих намерений, – уговаривал он.
Наконец, я расплакалась и рассказала ему о своих страхах. Артём рассмеялся.
– Интересно, в учебниках по психиатрии описан такой комплекс?
Увидев моё разгневанное лицо, он пошёл на попятную.
– Считай, что тебе очень повезло. У нас нет родственников. Я, возможно, был бы рад заполучить парочку весёлых типажей на семейный праздник и пободаться с тёткой за квартиру. Но, увы, ничего такого в нашем семейном древе не прослеживается.
Мама Артёма оказалось худенькой, невысокой женщиной она смотрелась, как сестра Артёма. Папа тоже выглядел совсем молодо. У меня даже закралась мысль, уж не подставные ли это лица. Может, Артём после нашего разговора решил представить мне идеальных родителей, чтобы не разочаровывать. Мама очень хотела мне во всём угодить, видно было, что она смущается. Папа вёл себя увереннее, но тоже старался мне понравиться.
– Они у меня очень тактичные, нежные и ранимые, – объяснил мне Артём. – Скандалить не умеют и никого не учат жизни. Так что твои страхи и опасения совершенно лишены оснований.
Я совершенно успокоилась и даже смогла спокойно обсуждать будущую свадьбу. Артём хотел узаконить наши отношения. Если в комплекте к мужу не идут неадекватные родственники, то почему бы и нет.
Однажды в торговом центре мы наткнулись на двух моих двоюродных сестричек.
– Полька! Вот это сюрприз! Куда ты пропала? А как твоя мама? Мы звонили вам, звонили, а там уже другие люди. Не знали, что и думать. А ты жива-здорова.
Я сказала, что мамы нет в живых. Их это не сильно расстроило. Внимание они переключили на Артёма.
– Твой хахаль? – подмигнула одна из сестёр.
– Ничего так себе, – одобрила вторая.
– Наконец то за ум взялась, а то всё бегала от парней, дикая была, прям как Маугли.
– Он тоже бегал от парней? – заинтересовался Артём и добавил: – Артём – хахаль Полины. Извините, мы уже уходим.
Он взял меня под руку, и мы быстро ретировались.
– Ну, ты сам всё видел, – сказала я.
– Всё нормально, не переживай, все люди разные. Разреши им быть ими.
Я думала, что теперь не скоро увижу кого-то из родственников, но однажды ко мне в дверь позвонили. Я ждала Артёма, поэтому открыла не глядя и тут же пожалела об этом. Предо мной стояла тётя Нина.
Тётя Нина – двоюродная сестра мамы. Всю жизнь она помнила, что маме на день рождения купили шифоновое платье в горох, а ей не смогли, потому что денег у её родителей не было. С моей точки зрения, в пятьдесят помнить о не купленном в пять лет платье было странно. Но тётя Нина всерьёз переживала эту трагедию. Драматизма прибавляло воспоминание о трёх шоколадных конфетах, которыми угостили маму друзья семьи. Ей же было дано только две.
Потом кукла, которая сама ходила и была почти одного роста с мамой. У тёти Нины такой не было, и это было жутко несправедливо и неправильно. В общем, претензий у тёти Нины к маме было много. Ни один семейный праздник не обходился без этих историй. Рассказывала она об этом с долей юмора, но в голосе сквозила неприкрытая давняя обида.
Надо сказать, что тётя Нина считалась совестью семьи. Говорила она весомо, словно выкладывая кирпичи ряд за рядом. Журчащий голос моей мамы и все её доводы по сравнению с тётей Ниной воспринимались семьёй легковесно и несолидно.
– Тётя Нина, как вы здесь? Я же ни одной живой душе...
– Не волнуйся, – заговорщецки произнесла гостья. – Давно знаю, где ты поселилась. У меня здесь приятельница живёт, Мария Петровна. Она тебя и признала и мне рассказала. Я к тебе по делу.
Тётя Нина присела на краешек дивана и посвятила меня в свою проблему.
У её сына уже трое маленьких детей. Все они живут в одной малюсенькой квартирке. Тёте Нине уже хочется покоя. Нет, она совсем не против помогать по хозяйству и с детьми. Но вечером хочется уйти в отдельную комнату, включить телевизор...
– А ночью начинается: «Бабушка, пить, бабушка, страшно, бабушка, почитай сказку», – пожаловалась тётя Нина. – Я и подумала: у тебя две комнаты, девушка ты одинокая, тоже поди скучно букой жить. Если ты не против, я бы могла поселиться в маленькой комнатке. И как бы мы с тобой хорошо зажили. Днём я бы своим помогала, а вечером приезжала сюда ночевать. И тебе не страшно одной, и мне покойно. Я думаю, ты не будешь против. Всё-таки родная душа рядом. Да и недолго я у тебя проживу, пока старший внук в армию не уйдёт. А ему уже пять лет.
На протяжении всего монолога я молчала. Потом так же молча открыла дверь:
– Вам пора.
– Так я не поняла, ты согласна или нет?
– Даже думать забудьте об этом, – прошипела я. – Ноги вашей здесь не будет.
Наверное, это выглядело не очень вежливо. Можно было найти другие аргументы, но я почему-то очень разозлилась и забыла о правилах приличия.
Но тётя Нина не обиделась и на другой день опять пришла ко мне – извиниться. При этом ей стало плохо, и я побежала за стаканом воды на кухню, чтобы она смогла запить таблетки.
Мне стало стыдно, что я так довела тётку, и на нервной почве я заболела. Да так, что через несколько дней не смога встать с кровати. Я всё рассказала Артёму, покаялась в своём жестокосердии.
На следующий день ко мне пришла мама Артёма.
– Скажи, пожалуйста, твоя тётя тебе ничего не дарила вчера? – сразу же спросила она.
– Нет, ничего такого. Тётя Нина вообще не любительница презенты делать, – удивилась я.
– А оставалась одна в комнате? – не унималась потенциальная свекровь.
Услышав утвердительный ответ, она закрутила головой, потом решительно подошла к подушке на диване, внимательно осмотрела и, найдя небольшую прореху по шву, засунула туда руку в перчатке.
– Подклад на болезнь, а может и смерть, – спокойно сказала женщина.
Она завернула найденное в бумагу и сказала, что надо провести специальный обряд. Меня всю трясло после её ухода. На другой день мне уже стало лучше, и я сама напросилась в гости к маме Артёма.
– Много лет тому назад моя троюродная сестра сделала мне сюрприз, – рассказала Ольга Сергеевна. – За мной тогда ухаживал парень, в которого она была влюблена. Я об этом не знала. Так вот однажды Ира сделала мне царский подарок по тем временам – вышитую наволочку. Чехол весь горел и сиял золотыми нитями. Я, конечно, тут же натянула его на подушечку, и всё время ею любовалась, брала в руки. А через несколько дней сильно заболела. Врачи ничего определить не могли, а я уже встать не могла от слабости. Доктора только руками разводили. Притворяется, мол, все анализы хорошие. Родственники тоже посмеивались. Не верили в серьёзность ситуации. Молодая, здоровая. Какие хвори?
Хорошо, что бабушка нашла знающую женщину. Она рассказала, что всё дело в наволочке, на смерть она заговорена. Подушку с наволочкой сожгли, а знахарка долго обряды надо мной проводила.
Родственники в то, что Ира меня убить хотела, не поверили, встали на её сторону. А мне было всё равно, очень я слабая была в то время. Зато бабушка всех родных от дома отвадила. Лучше, говорит, не будет у нас родственников, чем душегубы к нам в дом шнырять будут.
Так у нас родных и не осталось. Зато у меня есть две подруги, которые мне роднее всех родных. Близкие по духу, не раз спасавшие и выручавшие.
Так что я очень хорошо тебя понимаю. Моя бабушка тогда сказала: «В родственники, внучка, не бери, кого попало. Ничего хорошего из этого не выйдет».
Может, кто-то нас с Ольгой Сергеевной и осудит. Родная кровь, корни, клан и всё такое. Но нам с родственниками не повезло и мучиться всю жизнь из-за них мы не стали.
Фото: pixabay.com
