Татьяна Б.
Я выросла в семье, где безусловное уважение друг к другу было законом. Этот закон я чтила всю свою жизнь. И то, что произошло со мной, взрослой, состоявшейся женщиной, случилось по одной причине – уважать нужно не только других, но и в первую очередь себя. А я об этом забыла.
Татьяна, мы всегда принимали важные решения вместе, но сейчас я принял его сам, потому что оно касается лично меня, – сообщил мой муж Сергей Васильевич за обычным ужином. Я помню, что была пятница, что на столе стоял салат с креветками и мясо на пару – муж следил за здоровьем и питался правильно. – Татьяна, я серьезно болен и хочу остаток дней провести там, где смогу без помех подумать о душе и боге. Через две недели я уезжаю в монастырь в горах. Не отговаривай меня и ни о чем не беспокойся: все распоряжения я уже сделал.
Я не плакала, не заламывала руки, не протестовала, не пыталась переубедить. Нужно уважать решения человека. Ты можешь их не принимать и не соглашаться, но это не твое дело – обсуждать их или препятствовать им. Через две недели мы вместе поехали в аэропорт, попрощались, муж последний раз махнул мне рукой, уходя. В машине я расплакалась, но быстро взяла себя в руки и поехала домой. Моя жизнь уже не будет прежней, но она продолжается. Спустя несколько месяцев из далекой страны мне сообщили о том, что Сергея Васильевича не стало, и доставили урну с его прахом.
У нас был очень спокойный брак. Очень. Секрет, наверное, в моем воспитании и в мудрости моего супруга. Моя семья много лет прожила в бывшей союзной республике, и хотя этнически мы русские, но восточные традиции стали частью нашего семейного уклада. У нас всегда было принято уважать старших, родителей, друг друга, быть честными, не считать других хуже или ниже себя, заботиться о том, кто в этом нуждается. Повышать голос, закатывать истерики, если что-то не по тебе, обманывать – всё это было недопустимым. Слово родителей было законом, но таким законом, который, как в думе, может проходить второе и третье чтение: каждый мог высказать свое мнение, но родители научили нас делать это корректно, учитывая точку зрения и чувства другого человека. Сейчас я понимаю, что никогда не умела ругаться – меня этому не научили.
В той республике мы были довольно состоятельной семьей, но в 90-е пришлось уехать – спешно, оставив почти всё нажитое добро. В России родители начинали фактически с нуля. Помню, что в первую зиму здесь у нас с сестрой даже не было варежек – сердобольная соседка вынесла их нам во двор, увидев из окна, как мы лепим снеговика голыми руками. За несколько лет всё наладилось: у папы всегда была предпринимательская жилка и умение договариваться, и он сумел построить прибыльный бизнес. За его делового партнера я и вышла замуж.
Супруга я звала по имени-отчеству, потому что он был старше меня на много-много лет.
Он был практически ровесником моего папы, но для меня разница в возрасте не имела значения.
Человек – он же как сосуд: важно то, что внутри. И если там драгоценное содержимое, какая разница, сколько ему лет?
Меня не выдали замуж по велению папы, как может показаться, – тирании и самодурства у нас никогда не было. Окончив институт, я вышла на работу в папину компанию его помощницей, и однажды он поручил мне курировать контракт с компанией Сергея Васильевича. Мы плотно работали с ним несколько месяцев, и за это время он покорил меня как человек – своей дипломатичностью, деликатностью, умением парой фраз разрешить самую запутанную ситуацию. Своим бездонным интеллектом, умением слушать, искренним вниманием к тому, что происходит в моей жизни, и постоянной готовностью помочь. Однажды я поймала себя на мысли, что наслаждаюсь общением с Сергеем Васильевичем, и мне будет очень его не хватать, когда наше сотрудничество закончится. Подумала о том, что, таким, наверное, я и представляю себе идеального спутника жизни.
Полюбила ли я его? В ответе на этот вопрос я никогда не сомневаюсь: безусловно, да. Между нами не было урагана страсти, я его и не хотела: ураган всегда разрушает и ничего не создает. У меня перед глазами была семья моих родителей, со спокойной любовью и взаимоуважением, уверенностью друг в друге и умением грамотно решать конфликты. О такой семье я мечтала и для себя. Такую спокойную любовь я видела в глазах Сергея Васильевича и точно знала, что он меня никогда не предаст.
Мы прожили вместе четверть века, воспитали двоих детей и ни разу не поругались. У моего мужа был талант купировать конфликтные ситуации в самом зародыше: я не успевала даже обидеться на что-то, а он уже понял причину обиды и рассказал, как можно ее устранить. И еще он никогда не навязывал мне свое мнение, хотя, наверное, имел на это право в силу возраста и опыта.
– Человек сам решает, как ему поступать со своей жизнью, – сказал он мне как-то. – Давая непрошеные советы и тем более осуждая поступки людей, которые нас не касаются, мы лезем на чужую территорию. Я стараюсь этого не делать. Спросят – подскажу, помогу.
Он был очень мудрым человеком. Направлял меня в моей работе, помогал выйти из сложных ситуаций. Своим примером учил грамотно и эффективно общаться с людьми. Показывал, как важна и необходима независимость и уверенность в будущем. Поэтому, когда его не стало, я потеряла огромный кусок сердца, но не почву под собой. У меня был бизнес, достаток, дети получили хорошее образование и уже строили свои карьеры и семьи. А когда ты твердо стоишь на ногах, переносить любые трудности, даже самые страшные, гораздо проще.
С момента его ухода прошло три года. Я даже не думала о новых отношениях, потому что считала, что муж должен быть один на всю жизнь, и полюбить кого-то после него я уже не смогу. Да и не хочу: я не могла представить рядом с собой кого-то кроме Сергея Васильевича. Но жизнь непредсказуема, ты можешь планировать ее хоть по минутам, но любой план может быть разрушен внезапной волной.
Волна сшибла меня на Черном море. Я отдыхала в небольшом поселке, познакомилась с двумя девушками из Питера, и они вдруг позвали меня, взрослую тетю, попробовать кайт-серфинг – в нескольких километрах от нас на косе стоял лагерь увлеченных этим видом спорта людей. Я подумала: «Ну, а почему нет? В худшем случае – воды нахлебаюсь». В общем, так и случилось. Три дня я занималась с инструктором, потом решилась на самостоятельный выход в море. Но триумф мой был недолгим: ветер понес меня вместе с доской и кайтом по волнам, и одна из них просто сшибла меня в воду. Сверху упал кайт, который я безуспешно пыталась с себя скинуть.
– Вот курёпа! – раздался рядом веселый мужской голос. Парень, которого я уже видела здесь в кайт-школе, поднял кайт с моей головы и помог мне отцепить снаряжение. – Плыви к берегу, я сам всё соберу.
Я чувствовала себя по-дурацки, было стыдно выходить на берег, но там, похоже, никто не придал значения моему позору. А вечером мне пришло сообщение с незнакомого номера: некто, назвавший меня «курёпой», приглашал выпить вина под шорох волн и мерцание звезд.
Его звали Костя, он был высоким, жилистым и очень загорелым, потому что все лето работал в кайт-школе. Он без умолку болтал, а я думала о том, что вообще я делаю здесь с этим совсем молодым парнем, который, наверное, чуть старше моего сына? Он рассказывал, что живет в Подмосковье, лето проводит на море, зиму – в горах, потому что работает еще и инструктором по горным лыжам.
Рассказывал, что живет с мамой, не любит собак, слушает рок – а я понимала, что не могу оторвать глаз от его красиво очерченных губ.
Чувствовала, что у меня кружится голова и что-то трепещет в области живота. Впервые в жизни я ощутила просто бешеное влечение к мужчине, и это чувство меня ошеломило.
За остаток моего отпуска Костя научил меня более-менее сносно стоять на доске. Когда я уезжала, он сказал, что обязательно хочет увидеть меня снова. А однажды октябрьским утром он прислал мне селфи с Московского вокзала и спросил, где мы можем выпить кофе, а то он не завтракал. И я пригласила его позавтракать у меня.
На курорте у нас с Костей ничего не было, даже поцелуя. Мне казалось, что это неправильно, что я предаю своего мужа и нашу любовь. Костя все-таки слишком молод, несмотря на то, что я никогда не считала разницу в возрасте препятствием для отношений. Но когда он зашёл ко мне домой и обнял со словами: «Я так скучал по тебе», все преграды в голове рухнули под его напором и лавиной моих эмоций. Я как будто сошла с ума от его запаха, вкуса, мягкости его губ, сбивчивых горячих слов. Это было безумие, таких ощущений я ещё никогда не испытывала в жизни. Тот самый ураган страсти, которого я никогда не хотела – разрушил мое спокойствие и хладнокровие.
Он остался у меня в тот день, когда пришел на завтрак, и больше не уходил. Только съездил домой за вещами через несколько дней. Я была счастлива, потому что не хотела ни на минуту прерывать этот прекрасный сон. Будь моя воля, я бы прилепилась к нему навсегда. Работа, увлечения, друзья – всё вдруг стало неинтересным и неважным. Я растворилась в нем, впала в зависимость от него. Это стало моей ошибкой.
Я обожала его до дрожи в коленях, до темноты в глазах. Обожала всего, от кудряшки на шее до кончиков пальцев ног.
Это то состояние, когда ты физически принимаешь человека полностью, когда он желанен тебе любым – уставшим, злым, потным. Я тайком нюхала его вещи и кайфовала от его запаха. Просто сошла с ума.
Два года пролетели как один день. Мы вместе ездили на море и в горы: он работал, я отдыхала. В Туле мы менялись ролями – я работала, он просто жил до следующего сезона. А я по-прежнему была в него влюблена, как школьница. Как будто всю жизнь копила эти эмоции, а теперь они лились водопадом. Не могла на него налюбоваться, нацеловаться, потому не замечала «звоночков», которые должны были встревожить сразу. То, каким агрессивным он становился временами; как по-детски, вздорно и некрасиво ведет себя в стрессовых ситуациях; что не фильтрует обидных слов и никогда за них не извиняется; что его мнение – всегда единственно правильное; что у него почти нет друзей… Я думала: «Ничего страшного, идеальных же не бывает». И старательно глушила голос разума, который говорил мне о том, что непозволительно вести себя так с людьми и тем более с любимой женщиной.
Однажды я попросила на одном финансовом ресурсе разобрать мою ситуацию с инвестициями. Хотелось услышать объективное мнение и, может быть, получить свежий взгляд на то, как действовать дальше. Для анализа пришлось выложить все мои расклады: рассказать с кем живу, кого содержу, сколько денег вносит Костя в семейный бюджет. А так как эти разборы в общем доступе, то каждый проходящий мимо может высказать свое «фи» дело не по делу. И на меня полилось. «Тетя под полтинник нашла себе «штаны» в дом и радуется»; «Вы ему всё, а он вам что? Хорошо устроился!»; «Как же нашим бабам мужик нужен, хоть и паршивенький». И вишенка на торте: «Вы только с ним не расписывайтесь! Он наверняка будет настаивать, потому что понимает, что вытащил счастливый билет. Но вам-то это зачем? Если невзначай умрете, вашим детям придется с ним делиться!»
Все эти комментарии я оставила без ответа – зачем реагировать на глупость? А во-вторых, эти люди не знали, что юридически мне ничего не принадлежит. В случае, если я умираю, всё имущество и бизнес остается в семье. Поэтому когда Костя сделал мне предложение, я согласилась, и мы расписались. «Мама, ты понимаешь, что это со всех сторон мезальянс?» – спросил, узнав об этом, мой сын. Я всё понимала, но эмоции были сильнее, а губы и руки Кости – убедительнее любых слов.
Но все же слова – это зерна. Иногда они падают в почву разума и дают ростки. И в моей голове постепенно начали прорастать мысли о том, что Костя не слишком любит работать и ни к чему особенно не стремится. Он не сидел у меня на шее, но его вклада в общий бюджет хватало ровно на обеспечение жизнедеятельности его организма. У него не было своей квартиры и машины, а в 30 с лишним лет, наверное, пора бы хоть чего-то добиться в материальном плане. Раньше я об этом не думала, мне всё было неважно, но слова диванных мудрецов в Интернете запали в душу… И сдуру я решила «причинить ему добро» – сказала, что у меня на работе ищут руководителя отдела, и мне кажется, что он прекрасно справится. Человек нам правда был нужен, чтобы развивать новое направление, и я искренне полагала, что Костю оно заинтересует, он сможет себя проявить.
Он загорелся, с энтузиазмом взялся за дело, радовался возросшим доходам. А потом вдруг что-то изменилось в его взгляде и поведении. Он был то запредельно ласков и нежен, то молчалив и задумчив. И как-то странно на меня смотрел.
Через некоторое время Костя увлекся вином – заинтересовался сортами, регионами, начал часто покупать что-то новое и дегустировать вместе со мной. Мне тоже это было интересно, я с удовольствием его поддерживала, но наутро мне с каждым разом было всё хуже и хуже. Были дни, когда я буквально не могла встать с постели, не было сил. Когда дегустаций не было, состояние становилось более-менее сносным, и я попросила Костю не частить с его винными опытами. Бодрости мне это не вернуло, и тогда я пошла к врачу, нашему семейному доктору Лизе. Раньше мою семью лечила ее мама, а теперь подхватила она – молодой, но вдумчивый и внимательный врач. Правда, на этот раз мне показалось, что она от меня отмахнулась: выслушала жалобы, прописала витамины и посоветовала больше отдыхать.
Витамины не помогали. Я спала по 12 часов, почти не ходила на работу, но отдых тоже не шел на пользу. Начала заставлять себя каждый день гулять по парку. Как-то, вернувшись с прогулки, открыла дверь в квартиру и услышала голос Кости, который с досадой говорил кому-то по телефону: «Да никак, она здорова, как конь!». И я вдруг четко поняла: то, что происходит со мной – не просто так. На следующий же день уехала на обследование в Москву, а перед этим сходила к частному детективу и рассказала о своих подозрениях.
Всё оказалось гаже некуда. Когда Костя устроился ко мне на работу, он увидел в документах, что я – владелец компании. Он никогда не спрашивал меня о доходах, не особенно интересовался, чем я занимаюсь, а тут вдруг понял, что я не просто «хорошо упакованная тетка», а состоятельный человек. Выяснил, сколько у меня имущества. И решил, что ему будет очень хорошо в роли богатого вдовца. А доктор Лиза сможет его утешить – оказалось, уже несколько месяцев они были в отношениях. Она и придумала, что можно незаметно травить меня лекарствами: в смеси с вином они быстро разрушали мой организм.
Его задержали, когда он передавал мне очередной бокал с отравой – в полиции придумали такой план, чтобы взять его с поличным. Он сразу выдал Лизу. А когда они узнали, что у меня не было никакой собственности, Костик выругался, а докторша потеряла сознание. Они поняли, что сядут ни за что. На кону был ноль.
Он пишет мне из тюрьмы. Первое письмо я, не выдержав, вскрыла, прочитала: слова раскаяния, просьбы о прощении, клятвы в любви.
Но фраза: «Я думал, что наконец вытащил счастливый билет» меня отрезвила. Он действительно считал меня лишь поездом в благополучную жизнь.
Не человеком. Не женщиной. Я порвала письмо в клочья и все последующие его послания отправляла в мусорное ведро.
Я стараюсь всё забыть и не отравлять свой мозг воспоминаниями, горечью, ненавистью к людям и жалостью к себе. Я жива, мои дети живы и здоровы, и это самое главное. Теперь я всегда помню о том, что жизнь может закончиться в любой момент. Стараюсь ценить каждую минуту, каждый глоток воздуха. И учусь как можно быстрее вычислять людей, которых в моей жизни, моей реальности просто не должно быть и не подпускать их к себе.
Фото: pexels.com/ru
