Ирина В. делится с читателями Myslo историей своей жизни.
С будущим мужем Димой я познакомилась банально – на дискотеке. Был он высоким, стройным, симпатичным. Сразу мне приглянулся. Я ему, по-видимому, тоже. Хотя на него и положили глаз многие девчонки, все медленные танцы он нежно прижимал меня к себе, а затем набился в провожатые.
По характеру Дима оказался насмешливым и немного надменным. Когда он первый раз зашёл ко мне в гости, брезгливо отодвинул от себя бабушкину вязаную кофту, забытую ею на диване.
Позже, когда уже поженились, я ещё лучше изучила Димины привычки и поняла, что он очень любит комфорт и изысканность в быту. Он обожал белоснежное, чуть скрипящее от крахмальной чистоты постельное бельё и заставлял меня менять его каждые три дня.
Любил по утрам в длинном шёлковом халате пить ароматный кофе из маленькой фарфоровой чашечки, а вечерами лежать в ванне с густой шапкой пены на воде.
– Не утонул там твой «прынц» заморский? – интересовалась бабушка.
– Из какого же дворца к нам это величество припожаловало? – взгляд бабушки становился хитрющим и насмешливым.
Семья Димы совсем не походила на царскую: отец – слесарь, мачеха – заведующая клубом в их посёлке. Как только Дима окончил школу, его быстренько отправили на учёбу в город и практически о нём забыли.
Меня, выросшую в суровых спартанских условиях, умиляли Димины, не знаю где приобретённые, привычки. В нашей семье над ним посмеивались, но все признавали, что муж у меня красавец.
Когда нашему сыночку исполнилось три года, Дима как-то заметил, что женился на прекрасной бабочке, а она превратилась в жирную гусеницу.
– Понимаешь, это противоречит законам природы и немного меня пугает, – усмехнулся он.
– Вообще-то женщины полнеют со временем, – попробовала я себя защитить.
– Значит, ты не видела нормальных женщин.
По-видимому, Диме попалась как раз нормальная женщина, потому что после нескольких ничего не значащих семейных ссор он собрал чемодан и ушёл.
Вскоре мои доброжелательные подруги донесли, что видели Диму со стройной блондинкой.
– Хорошенькая такая, холёная, но взгляд, как у акулы, притворяющейся дельфином, – щебетала моя бывшая одноклассница. Заметив мой угрюмый взгляд, добавила: – Не переживай, нагуляется – вернётся.
Но уход Димы не был главным событием в моей жизни. Я поняла, что беременна.
Мама посоветовала забыть о гордости и поговорить с Димой.
– Может, он и сам не рад, что ушёл, а боится, что ты его не простишь. А тут такой повод в семью вернуться, – убеждала она меня.
Я послушала маму и подкараулила его у подъезда, где он теперь проживал.
Дима увидел меня, толстую, красную от смущения, и инстинктивно поморщился.
– Дима, у нас будет ещё один ребёнок. Может, вернёшься? – пролепетала я.
– Что значит – вернёшься? – удивился изменщик. – Не для того я тут новую жизнь строю, чтобы к старой возвращаться. Посмотри на себя и на меня.
– А ты посмотри на своих детей! – вспылила я. – Ты несёшь за них ответственность.
– Мишке помогать я не отказываюсь, подавай на алименты, а второй ребёнок не мой, ничего не докажешь.
Я пришла домой, поплакала, но избавляться от ребёнка не захотела. Срок был немаленький, и пускай у Мишки будет родной человек, когда меня не станет. И потом, будут ли у меня ещё дети, неизвестно.
Родители, бабушка и брат меня поддержали. Так у нас появился Ванечка.
Диме присудили выплачивать алименты на обоих детей, но он быстренько перешёл на другую работу, где, судя по официальным бумагам, ему платили копейки. Хотя я видела, как хорошо он одет и какая у него машина. Да и его мадам тоже представляла собой попурри из витрины мехового магазина и ювелирного салона.
Дима не скрывал, что у него много денег. Иногда он приходил к нам и с порога спрашивал: «Ну что, нищеброды, органы свои ещё не продали, чтобы хлебушка с маслом купить?» Это у него была не то что шутка, а преамбула к разговору. Сыновья радостные бежали к нему, но он брезгливо отстранялся.
– У Мишки козявки из носа торчат. А Ваньке не мешало штаны переодеть. Дети подземелья просто.
– А чего тогда пришёл? – интересовалась я, прижимая к себе обиженных детей. – Чего у нас в подземелье потеряла элита из поднебесья?
– Хотел посмотреть, может, у вас что изменилось? – ухмылялся бывший муж. – Не изменилось, – констатировал он, проводя рукой по стареньким обоям.
Как-то раз достал из кармана пачку денег и замахал ею у меня перед носом:
– Смотри, как нормальные люди живут! Учись.
В последний свой визит Дима похвастался покупкой квартиры:
– Четыре комнаты, два балкона, светлая, чистая, уютная, мебель дубовая, – разливался он соловьём. – Не пойму, что вы тут ютитесь друг у друга на голове. Домик кума Тыквы просто.
– Смотри не заблудись в своих хоромах! И чтобы твоя мадам тебя со шкафом не перепутала, дубовым.
Я вытолкала Диму за дверь.
Мы с сыновьями встретили его через несколько лет. Красивый, загорелый, весёлый – он вылез из сверкающего автомобиля и небрежно хлопнул дверцей.
Мои мальчишки, как заворожённые, смотрели на него.
– Видали? – вместо приветствия произнёс он. – Во как живу.
– Папа, папа, прокати нас! – тут же закричали сыновья, бросившись к нему.
– Что за потребительское отношение к отцу? – строго сказал Дима. – Не виделись три года, а увиделись, сразу я чего-то должен. Нет, братцы, так в жизни не прокатит. Сначала вы отца уважьте, покажите, как любите, а потом уже с просьбой подходите.
Сыновья растерянно посмотрели на меня: они никогда не были с отцом в близких отношениях и как демонстрировать этому странному человеку свою любовь, не знали. Их объятий он не терпел, в задушевные разговоры не вступал.
– Мне Светка не разрешит вас в салон взять. Очень уж вы чумазые, братцы, мама за вами не следит.
Не знаю, как мне хватило выдержки в тот момент не стать фигурантом преступления по статье «умышленное убийство».
Я схватила плачущего Ваню и Мишку, утирающего слезинки, и только дома дала волю слезам.
– Мам, мы этому человеку никогда куска хлеба не подадим, – положив мне руку на плечо, сказал мой десятилетний старший сын.
Я ужаснулась:
– Ты что, Миша? За то, что отец тебя не прокатил на машине, отрекаешься от него?
Но Миша резко отдёрнул руку и ушёл.
А Ваня успокоил меня:
– А я папе и хлеба, и колбасы, и конфет дам. Он ведь всё равно мой папа, хоть плохой и жадный.
Однажды я гуляла с Ванечкой на школьном стадионе возле дома и увидела, как он врезался на своём велосипеде в мужчину. Я испугалась и побежала извиняться.
– Что же его отец не научит как следует ездить? – сердито выговорил мне прохожий.
– А папа с нами не живёт, дедушка умер, а дядя в другой город уехал. Меня одни женщины воспитывают, – объяснил Ваня.
– Давай дам тебе несколько уроков, – смягчился незнакомец.
Он действительно выбрал для Ваньки правильную высоту седла, подкрутил руль, побегал за ним несколько кругов по стадиону. А потом как-то само собой получилось, что пошёл нас провожать, попутно объясняя Ваньке про аэродинамику, оптимальный каденс и ещё какие-то совершенно непонятные мне вещи.
Сын слушал его раскрыв рот и не отпускал домой. Пришлось нашему новому знакомому Константину пообещать в выходной день еще раз с нами встретиться.
Я очень волновалась перед встречей, хотя это было вроде как не свидание, а так, шефская помощь, но мне почему-то хотелось ему понравиться. Костя совсем не был красавцем, чуть полноват, невысок ростом, просто одет.
После того, как Дима назвал меня жирной гусеницей, я не пыталась вступать в отношения с мужчинами, да и мои мальчишки совсем не оставляли мне времени. И вторые роды стройности мне не прибавили. Но Костя спокойно воспринял мой лишний вес и стал за мной ухаживать. Он быстро нашел общий язык с детьми.
Вскоре мы решили расписаться, и наша семейная жизнь сложилась очень удачно, а через несколько лет у нас родилась дочка Олечка. Ребята выросли, Мишка женился и ушёл от нас.
Однажды поздно вечером, когда за окном трещал мороз и мела вьюга, в дверь квартиры позвонили. Костя пошёл посмотреть, кто так поздно решился на визит, вернулся ко мне озадаченный.
– Мужик какой-то страшный, – сказал Костя. – На бомжа похож. Что ему надо?
Я посмотрела в глазок и в неопрятном бомже узнала Диму. Я охнула и открыла дверь.
– Ира, извини, что я так поздно и в таком виде. Меня жена полгода назад выставила из квартиры. И документы мои пропали, и квартиру она на себя каким-то образом переписала, – Дима казался очень сконфуженным. Мне даже расхотелось напоминать ему его коронную фразу про нищебродов.
– Я теперь никто, у меня даже паспорта нет, – продолжил бывший «заморский прынц».
– А от меня ты что хочешь? – удивилась я. – У нас не паспортный стол.
– На улице мороз двадцать градусов. Пустите ради Христа переночевать. Я эту ночь не переживу.
– А где ты обычно ночуешь?
– Помнишь, наше первое свидание? Я тебя в кафешку пригласил в подвальчике. Кафешку ту закрыли, а вход в подвал остался, вот я там под ступеньками ночую. А днём по городу кружу, чтобы не замёрзнуть.
Я вспомнила, как Дима, пьющий кофе в шёлковом халате, называл нашу квартиру домиком кума Тыквы и вздохнула. Так оно и есть.
– Куда же я тебя пущу? В одной комнате мы с мужем, в другой Олечка с бабушкой, в третьей Ванька.
– Пусть папа у меня спит, – вышел в коридор Ванька. – Привет, пап. Не лучшие времена, да?
– У тебя одна кровать, – напомнила я. – Мишкину мы соседке отдали.
– Я на полу лягу, – сказал Ванька. – И папе надо помыться, и поесть как следует.
Я ушла в свою комнату и плотно прикрыла дверь. Костя выглядел обескураженным.
– Не гнать же его в самом деле на мороз. У него вон осенние дырявые ботинки. И он Ванькин отец, – я погладила мужа по плечу.
Эту ночь я не спала, все думала, как помочь Диме, но так и не нашла решения. Утром помытому и похорошевшему гостю я вручила пакет с едой и термос с горячим чаем, и отправила восвояси.
На семейном совете Ванька настаивал, что Дима должен жить с нами.
– А ты о бабушке, о Косте, об Олечке подумал? Зачем им такой сосед.
– Я этого дядю очень боюсь, – заплакала Олечка.
Вечером примчался Мишка, которому моя мама успела нажаловаться и с порога закричал, что никому не позволит селить в нашей квартире вонючих бомжей.
– Это наш папа! – налетел на него Ваня.
– Ты не помнишь, как он от нас маленьких нос воротил? Мы для него плохо пахли, как даже в машину побрезговал посадить, мы салон испачкаем.
– Папа может умереть на улице, а от того, что в машине не прокатился, никто ещё не умер, – парировал Ваня.
– Вот мой отец, – Миша показал на Костю. – И другого у меня нет!
Вечером я взяла еду, ватное одеяло и поехала на то место, где обитал бывший муж. Дима сидел под лестницей в тесном бетонном колодце на каких-то грязных тряпках.
Мне стало так тоскливо от этого зрелища. Человек, который не спал на накрахмаленных простынях больше трех дней, проводит ночи на заплеванном полу и еще считает, что это какое никакое жилье.
–Как это с тобой случилось, Дима?
Бывший муж махнул рукой:
– Сам виноват.
Оказалось, что от больших денег Дима пристрастился к азартным играм. Проиграл машину, но не остановился. Его жена, видя такое дело, обманом сделала на себя генеральную доверенность от его имени и продала квартиру. Дима остался на улице.
– Хоть бы документы отдала, – пожаловался он.
Я протянула ему одеяло.
– К нам не приходи больше. Я буду тебе еду приносить, как-нибудь перезимуешь.
Но в сильные морозы я все-таки пускала Диму к нам ночевать. Костя молча терпел. Мама и Олечка в такие вечера закрывались в своей комнате и даже подпирали дверь комодом. И только Ваня радовался отцу, поил чаем, что-то рассказывал.
Мама ругала меня: «Бросит тебя Костя, вот увидишь. Какой мужик это потерпит? Двух ребят ему на шею повесила, а теперь еще и бывшего мужа».
– Костя, я не знаю, что делать. Бросить его? Пусть сам выживает, как может?
– Ира, давай будем делать, что в наших силах, – помолчав, ответил Костя. – Не геройствовать, но и не подличать.
Я похудела за эту зиму на 20 килограммов. Каждую ночь, лежа в теплой постели, представляла Диму в промозглой бетонной коробке. Я не знала, что делать и расспрашивала каждого встречного, что предпринять. Костя и Ваня помогли Диме восстановить паспорт.
Однажды одна из коллег по работе разрешила бедолаге пожить у нее на даче. После того, как умер ее муж, она туда не ездила. Мы с Костей и Ваней утеплили домик, как могли, купили обогреватель, плитку и перевезли Диму на новое место. Он плакал от счастья, а я первую ночь заснула безмятежным сном.
Я была очень благодарна Косте, он не сказал мне ни слова упрека, да еще отдал свои теплые вещи и обувь моему бывшему мужу. И притащил от своей мамы старую посуду и постельное белье.
Мише мы ничего не говорили, чтобы не расстраивать. Он считал, что его отец получил заслуженное возмездие, и наше вмешательство не дает свершиться Божьему суду.
Наступила долгожданная теплая весна, я купила Диме семена, пусть посадит огород. Ваня возил ему продукты, а иногда и мои обеды.
– Ты прям как в том фильме: «Выходит, у вас два мужа? Выходит, два», – съязвила моя мама.
Я стала замечать, что моя коллега Лиза, добрая самаритянка, вдруг резко похорошела. Стала следить за собой, покупать модные вещи. А коллеги на работе стали поговаривать, что она нашла себе молодого мужа-красавца.
«Что он в ней нашел? Уже не молодая, некрасивая», – шептались коллеги.
В моей голове что-то щелкнуло. Я подошла к Лизе и спросила напрямую, не Димой ли зовут ее избранника. Она вспыхнула и призналась:
– Приезжаю на дачу как-то, а там молодой красивый мужчина огород копает. А говорили, бомжа поселили. Я стала к нему приезжать, по хозяйству помогать, консультировать, как с огородом управляться. Потом решили баньку построить на участке, так все и завертелось. Ну а что, ты против?
Я заверила, что очень даже за, и с моей души упал тяжелый камень.
Однажды к зданию нашего офиса подъехала иномарка, не новая, но вполне приличная, и из нее выпорхнула наша Лизавета. А следом вышел Дима, хорошо одетый, загорелый, подтянутый. В нем уже было не узнать изможденного несчастного мужчину.
Увидев меня, он что-то сказал Лизе и подошел.
– Что, опять хвалиться машиной будешь? – спросила я.
Дима встал передо мной на колени, склонил голову и поцеловал мою руку.
Фото www.pixabay.com
Хотите поделиться своей историей? Присылайте на [email protected]
