Ирина С.
Трудно поверить, но в мои школьные годы мечтой многих старшеклассников была поездка в совхоз. Не на море, потому что не все счастливчики могли туда попасть, и не в Диснейленд, потому что о таком мы и не слышали в то время.
Совхоз – глоток свободы от родительского контроля, купание в речке, вечерние посиделки с мальчиками на скамейке под мелодичное пение гитары в руках какого-нибудь самородка, выучившего три аккорда.
После окончания седьмого класса нам предстояла такая поездка. Готовились все, но сказали, что возьмут только самых лучших. Хорошистов, отличников и примерно себя ведущих школьников. Я знала, что совхоз уже у меня в кармане, я была почти отличницей и вела себя хорошо. Но всё испортила Зойка Тараканова. И фамилия у неё была неприятная, и сама она была противная.
Зойка была огромной, наглой и бесцеремонной. К тому же она была назначена старостой класса и как коршун кидалась на одноклассников, не проявляющих особого рвения мыть школьные полы.
В тот день у Зойки что-то переклинило в голове, и после уроков она преградила мне путь своей громадной тушей.
– Ты сегодня дежурная, – заявила она, тыча в меня своим сарделькообразным пальцем.
– Ты что, Зоя, – попробовала я воззвать к голосу её разума. – Я же вчера отдежурила.
– Ты врешь! – заблажила Зойка. – Вчера вторая парта дежурила, сегодня ваша – третья.
Я попробовала было обойти школьного бегемота – ревнителя порядка, но не тут-то было, Зойка схватила меня за шиворот и потрясла.
– Будешь мыть полы как миленькая, – забрызгала она меня своей слюной.
Я вырвалась, схватила швабру и как следует врезала Зойке по хребту. Зойка заголосила и умчалась жаловаться нашей классной.
Софья поймала меня в раздевалке, схватила за руку и повела на душеспасительную беседу. Из её речи выходило, что я самая отъявленная негодяйка, и будущее у меня было незавидное. Я старалась не разреветься от обиды и пыталась оправдать себя в глазах общественности.
Потом выяснилось, что Зойка ошиблась, и я не должна была дежурить, но её хулиганскую выходку отнесли к методу общественной работы с вверенным ей контингентом, а моё махание шваброй к преступлению, не имеющему срока давности и прощения.
– В совхоз не поедешь, – загремел голос классной мне вслед.
– А я и собиралась, сами ползайте на своих грядках, – пискнула я и поспешила к выходу.
– Вот какая ты, Ира, лицемерка, – выговаривала мне дорогой лучшая подруга Маринка. – Ты же хочешь в совхоз, зачем ты сказала, что не хочешь?
– Неужели ты не понимаешь, что унижаться – это постыдно? – опешила я. – Не я начала этот конфликт, Софья поступила несправедливо.
– Тебе главное что? Поехать в совхоз вместе со всеми или показать свою гордость? – не поняла моего порыва Маринка. – Завтра хоть на колени становись, но вымоли прощение у Софьи. Ты что, хочешь всё лето в городе просидеть?
В силу возраста я не смогла ей объяснить, что человеческое достоинство – это очень важно. Впрочем, и сейчас, спустя столько лет, я не могу донести до неё эту истину. Она живёт с человеком, который её бьёт, но не уходит от него, утверждая, что ничего страшного, можно и потерпеть. Они же семья.
И кстати, преступницей стала не я, а Зойка, которую однажды посадили за нанесение тяжких телесных. Но это будет потом, а в тот день я шла домой, еле передвигая ноги, представляя, как мама будет меня ругать за конфликт в школе.
Как ни странно, но мне совсем не попало за запись в дневнике:
«Вела себя постыдно, напала на старосту класса».
Мама была в хорошем настроении, у неё в гостях была её родная сестра, моя тётя Аня. Они выслушали мою историю, я дрожащим голосом сказала:
– Не нужен мне никакой совхоз, прекрасно проведу лето и без него.
– А со мной в совхоз поедешь? – спросила тётя Аня.
Оказалось, что мою тётю-педагога с учениками тоже откомандировали на работу, и не свёклу пропалывать, а клубнику собирать. Так я попала в клубничный рай.
В первый же вечер я влюбилась. Мы сидели на лавочке, и симпатичный парень рассказывал, как пацаны ходят драться район на район.
– А девчонок тоже бьют? – испугалась я.
– Девчонок везде любят, кто же их бить будет, – он улыбнулся мне. И я до дрожи захотела, чтобы в меня тоже все влюблялись, и особенно этот мальчик.
Потому что, честно сказать, популярностью среди мальчишек я не пользовалась.
Худенькая, неяркая, немодно одетая. Не то что Маринка – брови вразлёт, грудь третьего размера и платья по блату. Да ещё лёгкий характер и умение ничего не принимать всерьёз. Хорошо, что её здесь нет, Юрка обязательно бы в неё влюбился.
Несколько дней я наблюдала за Юрой, старалась оказаться поближе к нему, громче всех смеялась над его шутками, угощала конфетами. И моя тактика, казалось бы, сработала. Юра подошёл ко мне и очень серьёзно объявил, что есть разговор.
– После полдника у старой крепости, – предупредил он.
Крепость, конечно, была не крепостью, а полуразвалившейся водонапорной башней. Мы любили проводить время, забираясь на верх развалин.
Весь день я была, как на иголках. О чём будет разговаривать со мной Юрка? Конечно же, о любви. После полдника я дрожащей рукой подкрасила ресницы, надела лучшую юбку и, не сказав ни слова новым подругам, отправилась к крепости.
– Ира, – начал Юрка. – Ты нравишься одному мальчику. Скажи, ты хочешь встречаться с хорошим парнем?
– Ну, если с хорошим, то почему бы и нет.
– Тогда я скажу Толику! – радостно выкрикнул Юрка.
– Какому Толику? – я ещё не понимала масштаб трагедии.
Юрка мне разъяснил, что в меня влюбился нескладный мальчик Толик и, стесняясь мне об этом сказать, послал парламентёра.
Встречаться с Толиком я наотрез отказалась, он целый день ходил грустный, а потом предложил дружбу Ларисе. А я ещё надеялась, что Юра обратит на меня внимание.
Но Юрка моей влюблённости не замечал и оставался просто хорошим приятелем. А тут ещё приехали ребята из другой школы, и он без памяти влюбился. И главное, у предмета его воздыхания, девочки Светы, уже был ухажёр.
Света с хитрым личиком лисички служила предметом пересудов учителей. Она была из неблагополучной семьи, её родители сильно пили и за её моральным обликом никто не следил. Поэтому она так привлекала мальчиков. Об этом другие учителя шептались с моей тётей Аней.
– Ужас и кошмар, – слышала я отголоски их беседы. – Представляете, она уже с седьмого класса… и дальше шёпот и аханье педагогов.
Юрка как хвостик ходил за парочкой Света и её мальчик, а когда те присаживались на лавочку, ложился у её ног, как верный пёс.
– Смотреть противно, как ты вьёшься возле неё, – не выдержала я однажды.
– Она мне очень нравится, – признался Юрка. – Жить без неё не могу.
– У неё уже есть парень, – попробовала я его вразумить.
– Ну и что. А я рядышком побуду, – Юрка не стеснялся своих чувств.
Света посматривала на меня и нагло улыбалась. Я, конечно, сильно расстраивалась, но сдаваться не собиралась.
Две недели пролетели очень быстро. Наевшись клубники и как следует напереживавшись из-за неразделённой любви, я вернулась домой очень счастливая. Ведь найти свою половинку – это уже полдела. В красках рассказала Маринке свою историю. Она велела, не теряя времени, начать работать над улучшением имиджа.
– Надо отрезать чёлку, – велела подруга. – Тогда и прыщи не будет видно. И брови выщипать и покрасить в парикмахерской.
– Софья меня убьёт, – восхищённо прошептала я, уже зная, что пойду в разнос, но Юрки добьюсь.
Целый год я мучила тётю Аню, заставляя рассказывать о Юрке. А когда наступило лето, снова упросила её взять меня на клубнику.
Я вошла в школу, где уже собрались участники поездки, и увидела Юрку. Он обнимал за плечи незнакомую девочку. Она чем-то была похожа на разлучницу Светку. А тётя Аня, перехватив мой взгляд, сказала:
– Ирочка, оставь его, ему нравятся девочки совсем другого сорта. Ты у нас розочка, а это чертополох. Тебе с ней не совладать.
Так и случилось: Юрка потом даже женился на своём чертополохе, а мне долго ещё снилось клубничное поле и улыбающийся мальчик, которого я любила.
Фото: 1zoom.ru
