Однажды вечером, в дверь моей гостиничной комнаты постучали. На пороге стояла комендантша и протягивала бумагу для заклейки окон. Стоял январь месяц, окна давно были заклеены, о чем я и сообщила представителю власти. «Бери, и сегодня же заклей стекла крест накрест»-сурово сказала она. На резонный вопрос о цели данного мероприятия, ответа не последовало. Девчонки-соседки уже заклеивали единственное окно. Они-то и просветили меня, что готовится какой-то важный запуск и могут вылететь стекла. Альтернативы не было, и вспоминая военные фильмы, я быстренько справилась со своим окном.
На следующий день всех нас собрал начальник техбюро и объявил, что работаем до обеда, потом на мотовозе (аналог тепловоза) нас вывозят в степь километров за 70 от МИКа. Все стало ясно.
Многие еще помнили трагическую гибель маршала Неделина и его товарищей при запуске ракеты. Маршала попросили спуститься в убежище, но он не тронулся с места. Соответственно, и свита осталась рядом. А мощная ракета взорвалась прямо на старте. Ничего не осталось ни от стартового комплекса, ни от людей. Те, кто были в убежище, выжили.
Быстро разработали инструкцию по безопасности, по которой в убежище должны были спускаться все, независимо от чинов и званий. Или находиться на безопасном расстоянии от старта. Вот нас и везли на это безопасное расстояние.
По дороге мне под большим секретом сказали, что это будет запуск первого опытного образца нашей ракеты. В МИКе мы работали на блоках уже следущего образца.
Никто из нас не видел ракету в собранном состоянии, никто из нас не знал для чего она нужна. Относились к этому спокойно. Раз не положено знать тайны мадридского двора, да ради бога, других забот хватало.
Мотовоз остановился посреди заснеженной степи. Мы стояли у мотовоза и не могли скрыть волнения. Каждый понимал, сколько сил было вложено в эту ракету! И работа по две смены, и бесконечные конструкторские изменения, и очень непростые отношения с военпредами... Всего не перечислишь. От того, как пройдет запуск, зависела судьба изделия, а, значит, и наша судьба.
И вот по степи прокатился приглушенный рокот, вслед за ним на горизонте взметнулась ввысь ослепительно яркая точка.
Мы кричали "Ура", обнимались, вверх летели шапки. Значит мощность двигателей нормальная, раз ракета смогла оторваться от Земли.
Прошло меньше минуты и вдруг в небе появилось огненное облако.
Взрыв.
Раздался всеобщий то ли вздох, то ли всхлип, у некоторых женщин на глазах даже выступили слезы. Хотя, и до этого видели мы неудачные старты с других площадок. Но эта неудача была особенно болезненна.
Было еще 4 старта, которые не принесли удачи. И программу закрыли.
Вскоре я уехала по семейным обстоятельствам с Байконура, так и не узнав, что это была за ракета. Но первую ракету, как и первую любовь, забыть невозможно.
То, что я пишу дальше, взято из открытых источников, так как на протяжении многих лет не переставала следить за судьбой этой многострадальной ракеты.
Завеса секретности постепенно спадала, и в 1989 году впервые появилась информация о нашей лунной программе.
Вот тогда-то я и узнала, что наша ракета имела индекс Н1, была ракетой сверхтяжелого класса и, как носитель, предназначалась для советской лунно-посадочной пилотируемой программы.
Разрабатывалась она в КБ Королева под его руководством, а после смерти Королева-под руководством Главного Конструктора Василия Павловича Мишина и должна была доставить космонавтов на Луну.
Двигатели-сердце ракеты. Они создавались в совершенно секретном тогда самарском КБ под руководством выдающегося Генерального Конструктора авиационных и ракетных двигателей Николая Дмитриевича Кузнецова.
Двигатели сработали нормально. Чтобы такая огромная ракета вышла на расчетную траекторию, нужно было много двигателей.
Причиной падения ракет была возникающая вибрация, электрические помехи и другие неучтённые эффекты, вызванные одновременной работой такого большого количества двигателей и большой размерностью самой ракеты.
Эти трудности было невозможно выявить до полётов ввиду того, что ради экономии средств не были созданы дорогостоящие наземные стенды для динамических и огневых испытаний всего носителя или первой ступени в сборе. Как результат, весьма большие и сложные изделия испытывались сразу в полёте. Такой спорный подход, ранее с переменным успехом применявшийся только к намного меньшим по размерам и несравнимо более простым по устройству баллистическим ракетам, привел к череде аварий.
Причин закрытия лунной программы было несколько:
1. Политическая. Советский Союз проиграл лунную гонку и американские астронавты первыми высадились на Луну. Лунная программа перестала интересовать советское руководство.
Конечно это была ошибка. Надо было искать причины и доводить ракету до ума.
2. Во главе работ по освоению космоса встал давний соперник Королева — руководитель фирмы «Энергомаш» Валентин Глушко.
Было принято решение все затраты на создание ракеты и двигателей списать безвозвратно.
А уже собранные «движки», опережавшие на то время лучшие достижения ракетной конструкторской мысли, прошедшие полный цикл государственных испытаний, продемонстрировавшие абсолютную надежность в работе, было приказано уничтожить.
И здесь начинается почти детективная история.
Лауреат Ленинской премии, академик и генерал- лейтенант, член ЦК КПСС знаменитый конструктор Николай Кузнецов не выполнил указания партии и правительства. Наверное, первый и последний раз в жизни. Он устроил в одном из пустующих цехов КБ, тщательно охраняемом и стоящем глубоко в лесу, вдали от глаз всяческих проверяющих, склад для «уничтоженных» двигателей. Законсервированные и укрытые целлофаном, они простояли в том секретном цеху более двадцати лет.
В середине 90-х годов двигателями заинтересовались американцы, которые готовы были выложить огромные деньги, чтобы получить подобные двигатели для своих космических программ.
Как раз, в это время Самару посетил Виктор Черномырдин. Удалось убедить его подписать разрешение выставить двигатель на конкурс Lochead Martin. Деньги, так необходимые для развития производства, были получены, а двигатели, лицензия на производство, проданы американской компании «Аэроджет».
