Мы привыкли к тому, что символы тульского края — ружья, самовары, пряники, пастила, и незаслуженно редко вспоминаем о том, что Тульский край еще и родина промышленного производства сахара в России.
Первое импортозамещенное производство
Сахарный тростник в Туле не растет. И по всей России его не найти — не тот у нас климат. Между тем сахар долгое время добывался именно из сахарного тростника, а потому был слишком дорогим удовольствием. В России пользовались его заменителями — сладкими сиропами из клена или березы, ну и медом, само собой. Однако уже в начале XVIII века потихоньку стали осваивать промышленное производство сахара из импортного сырья — все того же сахарного тростника.
Стоило это удовольствие безумно дорого, а потому покупали сахар не килограммовыми пакетами, как сейчас, а совсем небольшими количествами. Даже несколько десятков граммов стоили целое состояние. Продавался сахар в том числе и в аптеках. Историки этого продукта предполагают, что его применяли при низком давлении. Впрочем, у нас одно время продавали в аптеках также портвейн или мышьяк. Аптекари тоже познавали мир и целительное воздействие разных лекарственных средств.
После открытия в 1784 году в Санкт-Петербурге сахаро-рафинадного завода Тула вдруг стала одним из ведущих центров сахарного производства среди непортовых городов России. Но это была все та же переработка, ведь завод в Питере работал на кубинском тростнике.
Тем временем и русские, и европейские ученые вовсю пытались решить загадку, как добывать сахар из доступных продуктов. Пробовали из помидоров, картофеля, тыквы. Наконец немецкий ученый Андреас Зигизмунд Маргграф опытным путем установил, что больше всего сахара в свекле. Его труды развил петербургский академик, химик и фармацевт Товий Егорович Ловиц. Он вывел, что при обработке водных растворов негашеной известью или щелочью сахароза почти не разрушается, а также установил различие медового и тростникового сахара. И уже на основе его опытов Яков Степанович Есипов начал отработку технологии промышленного производства сахара из свеклы с очисткой свекловичного сока известью. Этот его метод применяется и по сей день.
Организовывали завод Есипов и Бланкеннагель, но работали здесь местные крестьяне. В Чернском краеведческом музее представлены предметы быта и образцы праздничной одежды крестьян того времени.
Мало ли кто в человеческой истории изобрел, чем потом с успехом воспользовались другие. Однако Яков Есипов очень вовремя познакомился с генералом Егором Блангеннагелем. На военном поприще сын обрусевшего немца Егор Иванович Бланкеннагель особо не преуспел, зато уже смог себя проявить по хозяйственной части. Он входил в водопроводную команду, которая по приказу Екатерины II занималась подведением ключевой воды от верховьев Яузы к Москве. С задачей своей в общем-то справлялся, хоть должность его была непростая — посредника между строителями и комиссией производимых в пользу города Москвы водяных работ. Водопровод строился, Бланкеннагель рос в чинах. Начинал стройку инженер-капитаном, завершал генерал-майором. Соответственно, за эти годы получил немалый организационный опыт, оброс нужными связями и знакомствами, заслужил репутацию ревнителя об отечественном домоводстве.
Портрета Якова Есипова не сохранилось, зато мы можем знать,
как выглядел его компаньон — Егор Бланкеннагель.
Когда Бланкеннагель увидел, что научные фантазии Есипова обрели материальные доказательства в виде успешно сваренного сахара, он предложил партнерство, а также организационную и финансовую поддержку.
Компаньоны уехали в село Алябьево Чернского уезда Тульской губернии, где было приобретено за 18 тысяч рублей имение со 118 душами крепостных крестьян. Строительство завода на берегу небольшой речушки Студенец обошлось в 32 тысячи рублей. Для того чтобы пустить его в ход, посадили 20 гектаров сахарной свеклы. Так появился первый в России завод по выработке свекловичного сахара, полностью импортозамещенный.
Чай внакладку и вприглядку
Считается, что первый сезон сахароварения в Алябьево начали в 1802 году. Соответственно, русскому промышленному сахароварению исполнилось уже 220 с лишним лет. Именно этот год можно найти в любой работе по истории русского сахара.
Однако тульский краевед Н. Малеванов, например, в 1960 году ссылался на описание сахарного завода, сделанное первым историком Тульского оружейного завода И. Х. Гамелем, которое хранилось в Ленинградском отделении института истории. Так вот Гамель писал, что «сахарный завод был устроен в 1800 году покойным генерал-майором Бланкеннагелем вместе с подполковником Есиповым, который вскоре потом продал свой участок генерал-майору Герарду». Впрочем, иная дата может объясняться просто. Ведь сколько-то времени ушло на строительство с нуля, на чертежи машин, обустройство поля с сахарной свеклой.
План Алябьевского сахаро-рафинадного завода 1807 г.
По описанию Гамеля, основное здание, в котором вываривали сок из свекловицы, имело 45 аршин в длину и 15 в ширину. Или, более привычными нам мерками, примерно 30 на 10 метров. К этому зданию были пристроены вспомогательные помещения для очистки, мытья, растирания свекловицы, процеживания сока, очищения сахара в глиняных формах и обсушки голов.
Мытье свеклы производилось с помощью специальных разъемных деревянных лотков-цилиндров, вращавшихся на деревянных кругах в чанах с водой.
Свеклу перед обработкой мыли и чистили, распаривали. Затем под прессом выдавливали сок, который проходил несколько стадий очищения. Его посыпали гашеной известью и вываривали в котлах. Очищенный сок еще раз выпаривали и оставляли кристаллизоваться в бочках.
Схема двигателей Алябьевского завода.
В первый год завод выработал 300 пудов сахара. Но вообще работал с убытками. Только в 1807 году сумели получить прибыль в 11 686 рублей. В том 1807 году на заводе побывал профессор Московского университета Ф. Рейнс и оставил восторженный отзыв об увиденном.
«Производство еще достигло там нарочитой степени совершенства. Работы происходят большей частью столь легко и скоро, в таком порядке одна за другой следуют, что токмо можно желать для прибыльного в большом виде завода». Тульский завод давал 85 процентов выхода существенного сахара против 56 на американских аналогичных предприятиях. Поэтому, сравнивая способ получения сахара на Алябьевском заводе со способами западноевропейских предприятий, профессор отмечал, что русский завод «доведя до особливой простоты важнейшие работы сахароварения из свекловицы, доставил оному значительное совершенство».
Сахар в то время варили готовыми сахарными головами. Они представляли собой конус с немного закругленной вершиной. Это была самая удобная форма, чтобы заливать готовый раствор. Его так и продавали — целыми головами весом в несколько килограммов, а потом отщипывали специальными сахарными щипчиками.
И хотя великий русский химик Дмитрий Иванович Менделеев считал свеклосахарное производство выдающимся достижением девятнадцатого века, еще долго это оставалась барской забавой. Не зря писатель Александр Радищев, обличавший в книге «Путешествие из Петербурга в Москву», как нам известно со школы, нравы своего времени, называл сахар «кусочком боярского кушанья».
Простой же народ если и пил чай с сахаром, то вприглядку. Это когда кусочек сахара или даже целая сахарная голова, клались на стол, а чай из блюдечка пили, глядя на него, добывая желаемую сладость в своем воображении. Противоположность чаю вприглядку — чай внакладку, когда сахара можно было положить в чашку сколько угодно. Это могли себе позволить только очень богатые люди. И даже мы сегодня не можем себе такое себе разрешить, хоть и по другой причине. Считается, что много сахара в чашке — вредно для здоровья, а то и просто что-нибудь слипнется. Но у бар и бояр не слипалось.
День сахарника
Союз Есипова и Бланкеннагеля продлился, однако, недолго. Между компаньонами начались трения. Вполне возможно, и на почве того, что работать приходилось, вопреки посулам, с убытками. Скоро компаньоны расстались. «Несообразность наших нравов заставила нас разойтись», — деликатно писал об этом Есипов. Вроде как Яков Есипов был также недоволен, что Бланкеннагель приписывает все заслуги себе. Похоже на то. Не будет же генерал-майор козырять при дворе фамилией неизвестного императору сотоварища. Хотя их союз не был таким уж мезальянсом. Ведь Бланкеннагель поднялся в чинах только на водопроводных успехах, а Есипов честно дослужился до подполковника.
В чем-чем, а уж в собственных связях Егор Иванович компаньона не обманул, пробил в 1803 году императорский указ о льготах заводу. «Рассмотрев все свидетельства и видев двукратно представляемые генерал-майором Бланкеннагелем образцы сахару и спирту, из свекловичных кореньев им произведенного, я признал полезным для усовершенствования его заведения назначить ему следующие пособия…», — говорилось в указе Александра I. Дальше перечислялись экономические меры по поддержке предпринимателя: 50-тысячная возвратная ссуда на 20 лет с погашением процентов в первые 10 лет из средств казны, право «в разных губерниях продавать по вольным ценам выделываемые им спирты до 1000 ведер» и другие весьма существенные льготы.
К этому времени Есипов свою долю, как писалось выше, продал. Однако энтузиазма по поводу нового предприятия не утерял. В 1803 году он опубликовал в газете «Московские Ведомости» статью с призывом обратить внимание на важность производства своего, российского сахара. В связи с чем предлагал «устроение заводов повсеместно» в России.
Рассказывает ученый секретарь Чернского краеведческого музея Наталья Зайцева:
Наталья Зайцева
— В 1803 году Яков Степанович построил новый свеклосахарный и сахарорафинадный заводы в своем имении Никольском Московской губернии. Он организовал обучение специалистов сахарному делу, сделал первый экономический расчет свеклосахарного производства. На свой завод Есипов приглашал учениками всех желающих и обучал их бесплатно.
Яков Есипов скончался в 1805 году, и его завод прекратил существование. Более того, его имя в связи с организацией сахарного производства в России на долгое время оказалось забыто, помнили только о Бланкеннагеле. Вновь о Есипове заговорили лишь в пятидесятые годы прошлого века.
Впрочем, и у Егора Ивановича Бланкеннагеля дела в конце концов не заладились. В 1812 году, когда Наполеон вошел в Москву, от пожара погибли забитые продукцией склады его предприятия. Не на что было развивать дело, не с чего отдавать 50-тысячную ссуду. По-видимому, это сказалось на состоянии его здоровья, и в 1813 году Бланкеннагель умер. Только в начале 1820 года, благодаря хлопотам зятя Егора Ивановича В. Н. Каразина, долг был высочайше сложен с наследников.
Сам же сахарный завод в Алябьево несколько раз менял владельцев, неоднократно горел и после последнего пожара в 1855 году больше не восстанавливался.
Зато производство сахара в России действительно начало развиваться бурными темпами. К 1860 году в одной лишь Тульской губернии имелось 39 свеклосахарных заводов. В том же Чернском уезде работали заводы в селах Богородском, Спасском на Зуше, Репно-Никольском, Ильинке, Языкове.
Одним из самых известных производителей сахара в Чернском уезде, активно внедрявшим передовые технологии в своем имении Кобылинка, был знаменитый драматург Александр Сухово-Кобылин. В 1867 году жюри всемирной промышленной выставки в Праге единодушно присудило ему почетный диплом за хорошее качество песка, а на Всероссийской выставке достижений отечественной промышленности 1870 года А. В. Сухово-Кобылину была присуждена бронзовая медаль.
Александр Сухово-Кобылин был известным драматургом, зеком, заключенным в тюрьму по обвинению в убийстве, и сахарозаводчиком.
Сегодня в России, по данным журнала «Сахар», действует 68 сахарных заводов, способных вырабатывать до 7,8 млн тонн сахара за сезон и полностью обеспечивать внутренние потребности страны за счет производства сахара из отечественной сахарной свеклы! Установлен даже профессиональный праздник День сахарника, который с 2021 года отмечается в последнее воскресенье ноября. Можно сказать с уверенностью, что это праздник и одного из главных тульских брендов, пусть даже подрастерявший со временем былой лоск.
Село Алябьево. 1970-е годы. Фото из фондов Чернского краеведческого музея.
По иронии истории, в современном Чернском районе не осталось ни Алябьево, ни Кобылинки. Алябьево по новому территориальному делению находится теперь на территории Мценского района Орловской области, а Кобылинка отошла Плавскому району, правда, нашей же, Тульской области.
