Чернь с древних времен была городом-воином. Еще при Иване Грозном она служила сборным пунктом для формирования войск от набегов крымских татар. Артефакты славных боевых времен таились в этих местах очень долго. О чем свидетельствует эта история о найденных и утерянных навсегда пушках времен крепости засечного периода.
Находка в пожарном сарае
В мае 1912 года штабс-капитан Покровский 11 Псковского пехотного полка, обучая ратников государственного ополчения, нашел на улице Черни лежащую на земле пушку весом около 86 пудов — примерно, то есть, с полторы тонны. То есть как нашел — случайно натолкнулся. Пушка до половины вросла в землю и обросла мхом. Местные жители конечно же о ней знали, но она уже давно намылила глаза, и они равнодушно проходили мимо.
Однако военному человеку показалось несправедливым такое небрежное отношение города к пушке, которая, по его словам, когда-то служила родине. Покровский задался целью построить редут и водрузить пушку на соответствующее ей место. Доложил о своем замысле непосредственному начальнику — подполковнику Акинфеевскому, и встретил с его стороны полное сочувствие идее. Тогда так выражались — полное сочувствие, то есть одобрение. Акинфеевский разрешил в свободное от занятий время воспользоваться для работ нижними чинами. После этого штабс-капитан пошел в управу и договорился с городским старостой Чичишиным. Тот отвел место, где можно было бы построить редут — на центральной площади города, у Крестовоздвиженской церкви.
Крестовоздвиженский собор. 1812 г. Здесь были устроены редуты с найденными пушками.
Когда начались работы, они, конечно же, сразу вызвали горячие пересуды в округе — много ли в то время было других новостей. Вскоре к Покровскому пришел псаломщик собора и рассказал о том, что еще есть орудия в пожарном сарае. И действительно — как и обещано, там нашлись в ужасном состоянии две пушки, обе сильно ржавые. Потом откопали еще две, глубоко зарытые в землю в церковном подвале собора. Причем в описи имущества Крестовоздвиженской церкви они даже не значились. После этого продолжили постройку редута уже на пять пушек.
Крестовоздвиженский храм, в подвале которого нашли пушки.
Благосклонность города, правда, на этом закончилась. Городской староста на просьбу дать тележный передок для перевозки орудий ответил отказом. Штабс-капитан Покровский перетащил тяжелый груз, используя солдатскую смекалку — при помощи нижних чинов Псковского полка. Орудия были выставлены как украшение перед собором.
Бесхозные пушки на улицах уездного города Черни сто лет назад — вполне себе достоверная история. Во всяком случае еще в 1850 году «Тульские губернские ведомости» писали о том, что в Черни с прежних времен сохраняются деревянная крепость, а в ней чугунный колокол для оповещения жителей об опасности, а также старинная пушка. Может даже имелась в виду та самая пушка — весом в полторы тонны. Кто будет с такой тяжестью без нужды связываться?
Наталья Зайцева
— Остатки крепости и вооружения сохранялись в городе еще в начале двадцатого века, — подтверждает эту историю ученый секретарь Чернского краеведческого музея Наталья Зайцева. — По воспоминаниям старожилов из пушки даже стреляли во время каких-то городских праздников. Это было что-то вроде сегодняшнего салюта. Время от времени попадались и пушечные ядра небольшого диаметра. Особенно часто — на огородах в Пушкарской слободе.
Усмиряли поляков, воевали с турками
История Черни вообще неразрывно связана с военной историей страны. При Петре I Чернь, поскольку она была близка к Дону, приписали к корабельным делам и в 1708 году зачислили в Азовскую губернию, а в 1719 году город был отнесен к Орловской провинции Киевской губернии. В 1777 Чернь стала уездным городом Тульского наместничества. В 1796 г. ее, правда, вывели из разряда уездных, отдав одну половину уезда Новосилю, другую Белеву. Но уже в 1802 вернули статус уездного города.
Макет крепости Чернь в местном краеведческом музее.
Герб города выглядел так: «в серебряном поле протекает река черного цвету, а по сторонам оной по снопу зеленой травы». Черная река — река Чернь.
Это, конечно, начисто опровергает популярную байку о том, что свое название город получил из-за того, что в здешней грязи застряла карета императрицы Екатерины Великой и она сморщила свой сановный носик: «Фу, чернь».
Снопы зеленой травы говорили о множестве заливных лугов, на которых произрастали обильные травы. Наши доблестные предки уже тогда знали, что рано или поздно родится великий русский писатель, который обессмертит здешние луга. Например, в виде Бежина луга.
Вообще же первое упоминание об остроге Черни значится в духовной грамоте князя М. И. Воротынского 1566 года. Населяли острог служилые люди — городовые казаки, стрельцы, пушкари и земледельцы. Это был один из южных форпостов на пути крымско-татарских набегов. Сама Чернская крепость была деревянной, со стеной из остро заточенных бревен, поставленных в тын. Как это выглядело в реальности можно сейчас воочию увидеть на макете, представленном в местном краеведческом музее. По описанию 1678 года, по городу было 9 башен, в том числе 3 башни с проезжими воротами, 6 башен глухих. Перед стенами — ров, лесные завалы, разбрасывался «чеснок» — металлические штыри против конников. В общем традиционная русская крепость времен Засечной черты. Понятно, что и пушки, дожившие аж до двадцатого века, тоже были тогда не лишними при обороне города.
Что же касается другого участника этой истории — 11 Псковского пехотного полка, то он был расквартирован в Туле с 1893 года. В Википедии, например, значится, что полк был расквартирован в Туле до 1903 года, но это не так. В 1909 году он вернулся на постой и пробыл в Туле аж до Первой мировой войны. В Туле же полк отметил славный юбилей — 200 лет со дня основания, которое праздновалось в июне 1900 года.
После объявленного Петром I в 1699 году рекрутского набора первым по времени сформирования был полк командира Ивана Мевсы, будущий Псковский, Полки тогда назывались по фамилиям командиров. Будущий Псковский пехотный отдали в командование полковнику из иноземцев Ивану Ивановичу Мевсу. Отец его, Йоган Мевс, прибыл в Москву еще при царе Алексее Михайловиче, он сам и его три сына посвятили себя ратной службе в русских войсках.
Знак 11 Псковского пехотного полка.
Послужной список полка был на зависть многим. Как писалось в его официальной истории, полк «покорял крымцев, усмирял поляков, воевал с турками, брал Ригу, Дерпт, Варшаву, штурмовал Очаков, стоял в Полтавском бою, отстаивал Бородино». В отечественной войне 1812 года оборонял Смоленск, Бородино, Малоярославец, Вязьму, Красное. Его солдаты видели жаркое небо Аустерлица и участвовали в Битве народов под Лейпцигом в 1813 году во времена наполеоновских войн.
Но особая гордость полка было присвоение в 1826 году имени пехотного генерал-фельдмаршала князя Кутузова-Смоленского. На почве чего в Туле даже случился небольшой казус. Когда «Тульская молва» назвала великого полководца Голенищевым-Кутузовым, немедленно со стороны командования последовало опровержение: его фамилия Кутузов, просто Кутузов. Но газетчики немедленно отослали опровергателей к энциклопедическому словарю Брокгауза и Ефрона, где подробнейше описано происхождение фамилии полководца графа Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова, светлейшего князя Смоленского.
Такая щепетильность объяснялась тем, что в полку был настоящий культ Кутузова. В дни юбилея Отечественной войны 1812 года на деньги, собранные офицерами, был даже куплен и освящен большой бронзовый бюст Кутузова. А в музее полка хранилась настоящая историческая реликвия — собственноручные письма Суворова к Кутузову, который числился шефом полка. В год столетнего юбилея они были пожертвованы в музей Отечественной войны 1812 года в Москве.
Серебряная братина — подарок 11 Псковского пехотного полка оружейному заводу.
Впрочем, в полковом музее было много других ценных экспонатов. Один из них — зуб мамонта подарили тульскому Дому просветительских учреждений им. Александра II. Это был по-настоящему дорогой подарок, поскольку местная коллекция могла похвастаться только слепком такого зуба, да и тот обошелся недешево — за него отдали целых 120 рублей. Также полковой музей подготовил для Дома просветительских учреждений этнографическую коллекцию Маньчжурии.
С целью воспитания в чувствах верности отечеству и Вере православной
Но вернемся к пушкам.
Через год штабс-капитан Покровский вернулся в Чернь, и к своему удивлению нашел сооруженный им памятник старины в полном беспорядке. На бруствере остались только три пушки, а две другие пришлось разыскивать. Обнаружились они опять в сарае местной пожарной команды. Две другие тоже лежали в стороне. То ли пытались унести, да не смогли, то ли просто свалили из озорства. Сам редут без пушек пришел в запустение.
Конечно, Покровскому все это страшно не понравилось. Пушки из пожарного сарая он изъял, но поскольку не без оснований опасался теперь за их судьбу, спрятал у себя на квартире. Потом пошел разбираться с городским начальством.
Разговора, по-видимому, не сложилось. Штабс-капитан Псковского полка попросил отдать найденные пушки в музей, раз они так здесь никому не нужны. Городской староста предложил забрать только тяжелую пушку. Остальные потребовал вернуть. Но одно дело привезти в Тулу легкие пушки, совсем другое — как транспортировать махину весом в полторы тонны.
Началась тяжба — кому пушки нужнее.
Покровский обратился с ходатайством к командиру полка, чтобы забрать их в свой музей. «При таком отношении со стороны города Черни они для города не представляют никакой ценности. У нас же в музее будут весьма поучительны и полезны». Командир полка, полковник Михаил Иванович Тяжельников с ним согласился. И, раз у местных властей понимания не нашлось, обратились с ходатайством к архиепископу Тульскому и Белевскому Парфению: «Офицеры вверенного мне полка и я покорнейше просим об отпуске трех из этих орудий в музей, основанный на скромные средства добровольных взносов общества гг. офицеров с целью воспитания нижних чинов в чувствах верности и преданности царю, отечеству и Вере православной. Полковой музей работает на пользу ближних и потому достоин всяческого содействия к его развитию и совершенствованию».
От архиепископа письмо с разъяснениями было перенаправлено губернатору Лопухину. «Из произведенного окружным благочинным расследования об означенных пушках усматривалось, что пушки эти не составляют собственности духовного ведомства и что чернский городской староста, устроив на градской площади из камня и кирпича специально для них особую батарею, на которой они и находятся, заявил категорический отказ о пожертвовании пушек в полковой музей. Согласно определению епархиального начальства, было сообщено командиру Псковского полка, что епархиальное начальство лишено возможности сделать распоряжение о передаче в полковой музей двух малых пушек, как духовному ведомству не принадлежащих».
Строительство Солдатской церкви 11 Псковского пехотного полка в Туле на ул. Киевской. 1916 г.
Конечно, трудно не обратить внимание, что редуты на градской площади устроены самим старостой, но нас ведь это не удивляет, правда? Только после вмешательства губернатора хозяева у пушек немедленно нашлись. Резолюция местному уездному исправнику была однозначной: «Вам надлежит оказать возможное содействие, чтобы вышеименованные пушки были переданы в полковой музей пехотного Псковского полка». Чернский уездный исправник отозвался практически сразу: «По собранным мною сведениям пять старинных чугунных пушек, находящихся в Черни, никому лично не принадлежат и о праве собственности на них ни полиции, ни городу никто не заявлял. А чернский городской староста заявил письменно мне, что пушки могут поступить в полковой музей 11 пехотного полка, почему при прибытии от означенного полка приемщика они будут переданы для перевозки в город Тулу».
О чем вице-губернатор немедленно сообщил полковнику Тяжельникову: «Для приема пушек необходимо командировать в Чернь особое лицо, снабженное надлежащим удостоверением от вверенного вам полка».
Получается, что это последнее упоминание об исторических пушках, защищавших когда-то южные подступы к Туле от набегов. По всей видимости, они переехали-таки в музей. Вскоре в России и в мире начались бурные события, и на некоторое время стало не исторических событий.
От редутов тоже не осталось и следов. Крестовоздвиженский собор был взорван в советское время. Сейчас на этом месте улица Карла Маркса и центральная площадь города, окруженная зданиями администрации, дома культуры и центра детского творчества.
