Дом «на улице Коммунаров около театра»
Валерий Легасов – потомственный туляк, без всяких натяжек. Отец Алексей Иванович – из семьи рабочих. С будущей женой Верой Георгиевной познакомился тоже в Туле. Если судить по фотографиям, они были очень хорошей парой: открытые простые лица, обаятельные улыбки.
Биография отца – вполне обычная для своего времени. В 15 лет пошел работать. В 20 вступил в партию, потом стал комсомольским работником. Получалось. И в 1935-м Алексея Ивановича зачислили слушателем Высшей школы пропагандистов при ЦК ВКП(б). Пока учился – родился сын Валерий. Через год после этого Алексей Иванович закончил учебу и был приглашен на работу в аппарат ЦК партии. Так закончился тульский период.
Дом, где жили Легасовы – Тула, пр. Ленина, 30.
Жили Легасовы в приметном доме – на углу Коммунаров, нынешнего проспекта Ленина, и Площадной (Каминского). Кроме них жильцами дома были председатель облисполкома Николай Чмутов, а после войны – известный художник Юрий Ворогушин.
Сам Валерий Алексеевич со слов родителей вспоминал, что это был дом «на улице Коммунаров около театра». Имея в виду, конечно, не нынешний театр, а здание филармонии. Правильный дом установили не сразу. Нумерация ведь изменилась, до войны это был дом под номером 36, а не 30, как сейчас. В нынешнем доме №36, как утверждает тульский краевед Сергей Демидов, квартир никогда не было.
Отец академика был не простым партийным чиновником. В январе 1941 года его назначили секретарем Курского обкома ВКП(б) по пропаганде. С приходом немцев стал секретарем подпольного обкома, организатором партизанских отрядов. Немцы за голову Легасова обещали хорошее вознаграждение, но безрезультатно.
Стоит ли удивляться, что и у сына в любимых литературных героях в юности были схожие личности – Павка Корчагин, Овод, Рахметов, Мартин Иден, Сережа Тюленин. Именно по ним он выстраивал свою будущую жизнь. Хотя в науку попал случайно.
После школы договорился, что его стихи оценит сам Константин Симонов и скажет, стоит ли поступать в Литературный институт. А тот посоветовал совсем другое: получить современную мужскую профессию, а со стихами подождать. Так Легасов оказался в Менделеевке, Российском химико-технологическом университете им. Менделеева, на инженерном физико-химическом факультете. В институте познакомился и со своей будущей женой – Маргаритой Михайловной.
Маргарита, будущая супруга Легасова
и автор книги о нем.
С 1983 года Легасов работал в должности первого заместителя директора Института атомной энергии имени И. В. Курчатова, а также заведовал кафедрой радиохимии и химической технологии химического факультета МГУ. Одним из главных направлений его работы была концепция безопасности ядерных реакторов. Из-за чего он и оказался с первых дней в Чернобыле.
Валерий Легасов в кабинете Курчатовского института.
«Выросло поколение инженеров, которые квалифицированно знали свою работу, но не критически относились к самим аппаратам, к системам, обеспечивающим их безопасность», – считал он.
Уже позже, в своих знаменитых надиктованных воспоминаниях, он скажет, что чернобыльская авария – это апофеоз, вершина неправильного ведения хозяйства:
«Н. И. Рыжков в своем выступлении на заседании 14 июля [1986 г.] сказал, что ему кажется, что авария на ЧАЭС была не случайной, что атомная энергетика с некоторой неизбежностью шла к такому тяжелому событию. Тогда меня эти слова поразили своей точностью, хотя сам я не был в состоянии так эту задачу сформулировать. Я вспомнил случай, например, на одной атомной станции, когда в главный трубопровод по сварному шву, вместо того чтобы правильно осуществить сварку, сварщики заложили просто электрод, слегка приварив его сверху. Могла быть страшная авария...
Хорошо, что персонал был вышколен, был внимательным и точным, потому что свищ, который обнаружил оператор, и в микроскоп не увидишь. Начались разбирательства, выяснили, что это просто халтурно заварен трубопровод. Стали смотреть документацию, там были все нужные подписи: и сварщика, что он качественно сварил шов, и гамма-дефектоскописта, который проверил этот шов – шов, которого не существовало в природе. Все это было сделано во имя производительности труда – сварить больше швов. Такая халтура просто поразила наше воображение».
Событие планетарного масштаба
День, когда всё случилось, не предвещал никаких серьезных последствий. Так рассказывал сам Легасов. Но уже после 12 дня была создана правительственная комиссия, которой предписали собраться в аэропорту Внуково к четырем часам.
Уже во Внукове стало известно, что руководителем правительственной комиссии утвержден заместитель Председателя Совета Министров СССР Борис Евдокимович Щербина, он же председатель Бюро по топливно-энергетическому комплексу.
Борис Щербина в сериале и в жизни.
Валерий Алексеевич вспоминал, что в полете разговоры были тревожные. Но «я должен сказать, что мне тогда и в голову не приходило, что мы двигаемся навстречу событию планетарного масштаба». Легасов возглавил группу, целью которой была выработка мероприятий, направленных на локализацию аварии.
Борис Щербина немедленно вызвал химвойска и вертолетные части. Начались облеты, внешние осмотры состояния 4-го блока.
По характеру разрушений было ясно, что произошел объемный взрыв.
«Первые же измерения показали, что якобы существуют мощные нейтронные излучения. Это могло означать, что реактор работает. Мне пришлось на бронетранспортере подойти к нему и убедиться в том, что их нет», – рассказывал Легасов.
Пролет Легасова на вертолете над ЧАЭС в реальной жизни...
...и в сериале.
Об этом эпизоде вспоминал и Председатель Совета Министров СССР Николай Рыжков:
«Помню, звонит мне еще в первое после аварии воскресенье: «Николай Иванович, ну хоть немножко успокойтесь – реактор не работает». Спрашиваю: «Откуда вы узнали?» – «А я вплотную на бронетранспортере подъезжал», – отвечает».
2 мая в Чернобыль приехали Николай Рыжков и секретарь ЦК Егор Лигачев. Была создана оперативная группа под руководством Рыжкова, подключена практически вся промышленность Советского Союза.
4-й блок Чернобыльской АЭС после взрыва.
«Авторитет Политбюро был непререкаемым. Только его именем можно было задействовать всё и ВСЕХ в стране, а события, понимали мы, шли к тому. Один пример. Довольно быстро комиссия Щербины (опять Легасов, умница, предложил) нашла способ тушения реактора: забрасывать свинцом с воздуха. Один мой телефонный звонок заставил повернуть на Чернобыль все железнодорожные составы на дорогах страны, гружённые свинцом. Сразу! И никто не посмел ослушаться», – вспоминал Рыжков.
Уточняя при этом, что страна тогда еще плохо представляла, что несет с собой чернобыльский ад. И он же замечает: «Слава Богу, что Чернобыль случился именно тогда, а не нынче». Под нынче понимались уже 90-е годы.
В Чернобыле Легасов продолжал работать и после того, как другие члены комиссии вернулись в Москву. Получил значительную дозу радиации, в четыре раза превышающую максимально допустимую норму. На месте катастрофы провел в общей сложности 60 суток. «Воспитание, натура отца не позволили ему отказаться, – говорила во время открытия памятного бюста академика в Туле его дочь Инга. – Ответственность была стержнем его характера».
Герой России
В августе 1986 года на конференции экспертов МАГАТЭ в Вене Легасов как глава советской делегации представил пятичасовой доклад с анализом причин аварии и радиологических последствий катастрофы. Этим докладом он изначально вызывал огонь на себя.
Одни оказались недовольны тем, что Легасов изложил официальную версию событий, другие – тем, что разгласил государственную тайну. А тайной в то время могло быть что угодно. К примеру, в 1986 году в Туле не существовало таких предприятий, как «Сплав», КБП, завод им. Кирова и многих других. Нет, они работали и даже выпускали свои многотиражки, но упоминать эти названия в открытой печати было запрещено.
В стране, где любая мелочь может стать тайной, 400 страниц доклада международному сообществу о катастрофе по определению были приговором.
В 1986 и 1987 годах академика Легасова дважды выдвигали на звание Героя Социалистического Труда, но оба раза не утверждали. Николай Рыжков вспоминал:
«На Политбюро по традиции утверждались лишь списки награждаемых Больших Начальников. …Мы запретили включать в число награжденных членов Оперативной группы и зампредов Совмина. Но как, скажите, было не наградить командира «химиков» генерала Пикалова, который дневал и ночевал около четвертого блока? Как было не наградить «шахтерского министра» Щадова, который сам из шахты под блоком не вылезал? Короче, стали смотреть список. Читаем фамилии – что за чертовщина? Нет Легасова.
Почему? Мне туманно объясняют, что он, мол, заместитель директора Института атомной энергии, который и проектировал взорвавшийся реактор, как же, мол, его награждать… Не поймут, мол… Наша комиссия не отступает. Когда этот реактор команда академика Александрова проектировала, Легасова в институте и близко не было. Он там недавно. Он к реактору вообще отношения не имеет, он специалист по физико-химическим процессам. Он, наконец, этот реактор погасить сумел! Вроде убедил. Все меня поддержали. Включили в список, утвердили, пустили в конституционный орган – Президиум Верховного Совета.
Валерий Легасов и актер Джаред Харрис.
А слухи удержать нельзя. Говорят, в институте Легасова уже поздравляли со званием Героя Социалистического Труда, к которому мы его и представили. И тут выходит в газетах Указ со списком награжденных, а Легасова в том списке нет. Я в принципе спокойный человек, взрываюсь редко, а тут не сдержался. Пришли к Горбачеву: куда исчез академик? Горбачев, глядя в сторону, начал приводить все те же пыльные аргументы: про «не поймут», про «не ко времени». Потом вроде бы проговорился: сами же ученые не советуют. И подвел итог разговору: поезд, как говорится, ушел, а Легасова мы попозже за что-нибудь другое наградим».
После всех этих событий самочувствие Легасова ухудшилось, появилась бессонница. 29 августа 1987 года, находясь на лечении, он совершил попытку самоубийства, но врачи успели спасти его. Во вторую годовщину аварии на ЧАЭС, 26 апреля 1988 года, Легасов представил на заседании Академии наук план создания совета по борьбе с застоем в советской науке.
Его предложение было отклонено. А на следующий день Легасов был найден у себя в квартире повесившимся.
Перед смертью он записал на диктофон рассказ о малоизвестных фактах, касающихся катастрофы, на которые, в частности, опирались создатели сериала «Чернобыль».
Правда, сам Валерий Алексеевич никогда бы не стал выставлять в негативном свете работу государственных органов во время ликвидации последствий аварии. Он как раз в своих записях отзывался о ней в превосходной степени:
«Я не знаю ни одного ни крупного, ни мелкого события, которое бы не было в поле зрения оперативной группы Политбюро. Должен сказать, что ее заседания, ее решения носили очень спокойный, сдержанный характер, с максимальным стремлением опереться на точку зрения специалистов... Для меня это был образец правильно организованной работы. Первоначально я мог предполагать, что там могли приниматься какие-то волевые решения, направленные на то, чтобы скорее справиться с ситуацией, приуменьшить, может быть, значение случившегося. Ничего похожего не было».
Его товарищ по Чернобылю, журналист Владимир Губарев, которому и предназначались магнитофонные записи, писал, что еще за день до случившегося ничто не предвещало беды. Легасов был в хорошем настроении. Говорил, что в расследовании изучалась также версия о доведении до самоубийства.
Примерно о том же писал и Николай Рыжков, обвиняя в смерти академика Легасова горланов и главарей, которые всегда «знают, как надо».
Указ о посмертном награждении Легасова званием Героя России за «отвагу и героизм, проявленные во время ликвидации Чернобыльской аварии», был подписан только 18 сентября 1996 года президентом России Ельциным.
О бюстах и памятнике
В Туле, собственно, тоже не спешили отдавать должное своему великому земляку. Указ губернатора «О присвоении почетного звания Тульской области «Почетный гражданин Тульской области» В. А. Легасову» был подписан только в 2012 году. Это сделал В. Груздев. Потом депутаты Тульской городской Думы одобрили установку бюста Героя России, академика, почетного гражданина Тульской области Валерия Алексеевича Легасова по адресу пр. Ленина, 30.
Туле предлагали установить и ростовой памятник Легасову. Даже подобрали ему место – напротив Пушкинского сквера в Пролетарском районе. Но потом что-то пошло не так, и от памятника академику Легасову, который уже был готов и передавался бесплатно, Тула отказалась. Памятник, который мог появиться у нас, в 2016 году был установлен около 56-й школы в Москве, где учился Валерий Алексеевич.
Эта школа теперь носит его имя.
Совсем недавно бюст Легасова был установлен у филиала Российского химико-технологического университета им. Менделеева в Новомосковске.
Могила Валерия Легасова.
Что же касается кино, то один из главных энтузиастов, продвигающих память о Легасове в Туле, общественник Петр Савельев, рассказывает, что не раз пытался предложить идею фильма о человеке, погасившем Чернобыль, отечественным кинематографистам. Но, увы, не заинтересовался никто. Никто! Хорошо хоть американцы сейчас о нем вспомнили.
Было и еще одно интересное предложение, так до сих пор не осуществленное – предлагалось в легасовском доме в Туле, где он родился, открыть Музей замечательных людей. Эту идею, как дань памяти выдающемуся человеку, у нас пока никто не перехватил. Но и музея тоже нет.
