О тех днях рассказывает Ирина Фёдоровна Костюкова, хранитель мемориального леса музея-усадьбы «Ясная Поляна».
Ирина Костюкова
- Абрамовская посадка — красивейшее место Ясной Поляны. Идея посадить в усадьбе лес пришла самому графу Льву Толстому. Слева и справа на Прудище — низине, где по весне во время таяния снега образовывался целый пруд, он решил посадить лес. С одной стороны — лиственный, с другой — хвойный. В 1874 году посадка берёзок началась. Помогал Толстому садовник Абрамыч, потому и посадку эту назвали Абрамовской.
И вот спустя более полувека, в сентябре 1942 года, в этом живописном месте состоялся литературный вечер.
В это время в Абрамовской посадке размещался 224-й артиллерийский полк 16-й Литовской стрелковой дивизии. Основу дивизии составляли эвакуированные из Литвы партработники, рабочие, крестьяне и интеллигенция, а также солдаты и офицеры 29-го территориального стрелкового корпуса. Дивизия была сформирована к лету 1942 года в Горьковской области и по дороге на фронт несколько недель провела в лесах под Тулой.
Лев Николаевич и Софья Андреевна Толстые своими руками создали Абрамовскую посадку
Из дневника Сергея Щёголева, хранителя Дома Толстого в военное время:
«В течение всего августа и сентября в музее — большой приток посетителей из воинских частей Литовской ССР, расположенных в районе Ясной Поляны. Огромный интерес к Толстому, большинство читали и знают его произведения. Все прекрасно понимают и говорят по-русски. Приятные посетители, с ними интересно проводить экскурсионную работу. Книга записей посетителей за истекший период пестрит… исключительно записями на литовском языке».
Воспоминания об этом оставили как служившие в ней офицеры и солдаты, так и приезжавшие в Ясную Поляну литовские литераторы. Так, по словам поэта и прозаика Антанаса Венцловы, в то время «каждый воин дивизии, начиная с генерала и кончая рядовым, чувствовал, что недалеко уже то время, когда придётся лицом к лицу столкнуться с врагом на поле боя».
Ясная Поляна, осень 1942 года. Литовский поэт Эдуардас Межелайтис читает стихи в Абрамовской посадке. В центре – Саломея Нерис
Особенным для всех стал день встречи с группой литовских литераторов. Снайпер Альбинас Ликас в своей повести «Братья сражаются вместе» писал:
«Ясная Поляна. Политрук сказал нам, что здесь самый центр, самый корень земли русской. И он, наверно, был прав. Навсегда сохранится в сердцах солдат тёплая память о просторных, позолоченных осенью дубравах, о бескрайних полях, исчезающих в туманной серой дымке, о деревушках над тихими прудами, а главное, конечно, о людях. О душевной щедрости людей, которые перенесли все бедствия войны и оккупации, но сохранили и оптимизм, и доброту, и чуткость. Сами они перебивались тогда с хлеба на воду, а вот нас, солдат, находили, чем угостить. И уж, конечно, всегда имелось у них хорошее ласковое слово, такое нужное бойцу, оторванному от своих родных и близких. На новом месте мы продолжали заниматься. Несколько раз ездили в Тулу, в город, славившийся не только замечательным оружием, но и своими самоварами, гармошками, пряниками. Мы познакомились с достопримечательностями города, побывали на концертах, в кино. Вместе с туляками отметили праздник Великого Октября. Тульский обком партии вручил 16-й Литовской стрелковой дивизии боевое знамя.
В Ясной Поляне я, как и многие мои товарищи, поспешил прежде всего в дом
К тому времени, как мы прибыли в Ясную Поляну, в усадьбе повсюду виднелись ещё следы войны. Бойцы нашей дивизии решили в свободное от занятий время помочь навести здесь порядок.
Первым делом перестелили в доме выгоревший пол... С любовью литовские бойцы заново посадили на могиле Льва Толстого цветы».
Именно тогда в Ясную Поляну приехала группа литовских литераторов, чтобы встретиться с воинами дивизии. Как рассказывал поэт Эдуардас Межелайтис, просторного зала для встречи с бойцами не нашли, и тогда свой литературный вечер решили «провести на опушке леса, на прогалине, где пахло орешником, папоротником и мхом».
В тот день было тепло и дождливо.
«Для нас это была единственная возможность увидеть литовских писателей, услышать стихи на родном языке, — пишет Альбинас Ликас. — Наши гости поднялись на грузовик. Саломея Нерис — молодая женщина с хорошей, чуть застенчивой улыбкой, в клетчатом пальто с большими пуговицами и в сдвинутом на затылок берете. Строгий, неулыбчивый, похожий на профессора Антанас Венцлова, то и дело принимавшийся протирать очки. Высокий, худой, постаравшийся прикурить отсыревшую папиросу Йонас Марцинкявичюс в военной форме. Известный многим поэт Костас Корсакас. Дождь лил будто из ведра. А мы стояли как вкопанные, не замечая его, и с восторгом слушали стихи на литовском языке. Стихи о любви, о Родине, о дружбе и верности. Здесь, возле могилы Толстого, они звучали с особой силой, наполнялись новым смыслом. Потом, на фронте, мы не раз вспоминали тот дождливый осенний вечер в Ясной Поляне. И становилось теплей в зимнюю стужу, и крепче верилось, что дойдём до своей цели».
Воспоминания поэтов трогают душу до сих пор. В те тяжёлые годы, когда вокруг были страх, боль, кровь, им хотелось поделиться с каждым частичкой своей души.
Через 20 лет после войны члены литовского правительства вместе с поэтами побывали в усадьбе. Среди них было семь бойцов 224-го артиллерийского полка, участники того литературного вечера в сентябре 1942 года…
15 декабря 1941 года Ясная Поляна была освобождена. В течение ближайших трёх дней в усадьбе ничего не трогали — шла документальная съёмка. Фотографии Ясной Поляны той поры поместили многие газеты.
А к маю 1942 года музей уже восстановили и торжественно открыли для посещения.
