Говорят, что театр начинается с вешалки. Но сегодня мы зашли с черного хода, где гостей Театра юного зрителя встречает четвероногий питомец – дворняга с голубыми глазами, местный любимчик пес Тюзик. Его артисты подобрали пять лет назад на помойке в целлофановом мешке, завязанном проволкой, выкормили, и теперь он главный постоялец театра. Необычно? Как и все в ТЮЗе.
Когда переступаешь порог театра по ту сторону, которая не видна зрителям, складывается ощущение, что ты пришел в гости к хорошему другу. Так здесь по-домашнему тепло и уютно.
Кабинет художественного руководителя Владимира Шинкарева заслуживает отдельного внимания. Рассматривать его можно бесконечно: все стены, полки шкафов, столы как будто наполнены воспоминаниями, скопившимися за 26 лет работы в ТЮЗе. Здесь фото любимых артистов, среди которых дочь Ярославна, грамоты и дипломы с фестивалей и конкурсов, сувениры, привезенные из творческих поездок, эскизы к спектаклям и детские рисунки, подаренные поклонниками. На полках – профессиональные книги и статуэтки. И много картин с котами – подарки приятеля, на них, по признанию режиссера, просто приятно смотреть. И напоминание о домашнем любимце – 19-летнем коте Максиме, которого Владимир Степанович еще котенком подобрал на улице в Анапе.
– Это мой рабочий кабинет, но не место, где рождаются идеи, – говорит Владимир Шинкарев. – Мне близка позиция Анны Ахматовой, которая писала: «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда». Наши спектакли тоже могут родиться откуда угодно. Например, идея поставить «12 стульев» появилась после капустника, на котором ребята поставили отрывок из романа. А постановка «Ромео и Джульетты» – после того, как я увидел Ромео. Так бывает часто: роли появляются уже для конкретных артистов, конечно учитывая нашу специфику.
Мы ставим спектакли и для взрослых, но основная наша аудитория – дети. Мы работаем для них. Они непредсказуемые, особенные. У нас есть новогодний спектакль «Белоснежка и лесные жители». Я настоял, чтобы в прокате он назывался именно так. На это повлиял случай, который произошел, когда я учился в ГИТИСе. Там студенты в качестве учебной работы поставили «Белоснежку и семь гномов».
Во время спектакля в проход выскочил мальчик и закричал: «Если у вас нет настоящих гномов, то нечего и играть!».
Это отлично характеризует наших зрителей. Нужно сразу задать условия игры, которую они принимают. Или ожидайте чего угодно!
Но зато их не проведешь. Бывает, что критики не понимают нас, а дети выходят из зала с горящими глазами. У нас есть спектакль «Бежин луг» по Тургеневу. В основе сюжета – страшилки, которые ночью рассказывают дети. Мы решили сделать хоррор. Детям все понравилось, но некоторые взрослые нас осудили. Одна женщина, служительница храма, сказала, что у детей потом будут проблемы с щитовидкой. Нас проверяли все, кто только мог: ФАС, чиновники, преподаватели. В итоге на спектакле теперь стоит возрастное ограничение 16+. А ведь Тургенева проходят в 6 классе!
Опора театра – художники, костюмеры, бутафоры и декораторы
В ТЮЗе нет репетиционного зала – актеры репетируют на сцене или в голубом фойе (малый зал, в котором тоже проходят детские мероприятия).
Волшебство начинается, когда мы поднимаемся по лестнице и оказываемся в большой комнате, с пола до потолка наполненной масками, шляпами, куклами и декорациями. Здесь всегда кипит жизнь. Мы заходим в разгар дискуссии – костюмеры, завхоз, бутафоры и заведующий художественно-постановочной частью обсуждают подготовку к спектаклю.
– Только со стороны может показаться, что у нас хаос, на самом деле я знаю, где лежит каждая вещь – от большой ростовой куклы до заклепки, – рассказывает художник-декоратор Татьяна Филиппова. – Пригодиться может все! Те предметы, которые нужны для спектакля, в магазине не купишь. Поэтому сюда приносят всякие мелочи все сотрудники театра – от ненужных баночек до старых сумок. Части того, что кажется мусором, могут совершенно по-другому заиграть на сцене.
Работа бутафоров – сплошное творчество, которые они считают чуть ли не рутиной. Из того, что бросилось в глаза нам – маски, сделанные на основе слепков с лиц актеров. Для этого актера укладывают на полчаса, вставляют в нос трубочки, брови и ресницы заклеивают вазелином и туалетной бумагой, чтобы ничего не прилипло. А затем накладывают гипс, улыбаться и шевелиться нельзя. С такой заготовки потом будут делать маску.
Еще одна святая святых – кабинет главного художника Татьяны Матус. Небольшая комната полна эскизов, работа здесь не останавливается никогда.
– Все зависит от задачи режиссера. На основе этого я сочиняю костюмы и декорации. Наше видение может не совпасть. Поэтому каждую деталь мы обсуждаем вместе. Здесь нет мелочей, все должно быть продумано, зритель видит все.
После того как идея сформулирована, мастера должны ее реализовать. В момент подготовки новых спектаклей трем мастерицам приходится создавать по 60 костюмов за 3 месяца! Это непросто. Костюмы сложные, с мелкими деталями, вышивкой и сверкающими украшениями.
Платье золушки весит целых 5,5 кг. А артистам в этом наряде нужно играть и танцевать.
Отдельного внимания заслуживают гримерки артистов.
У каждого здесь свой стол, на них цветы, подаренные зрителями, фотографии, аксессуары. У некоторых совсем необычно – у актера Евгения Кашина на стене большая коллекция кнопочных телефонов!
Техническая сторона сказки
Есть в театре еще один блок, который с виду совсем не похож на творческие мастерские. Но... Только если не приглядываться!
В театре есть большие цеха и ангары для создания больших металлических и деревянных конструкций. Со стороны помещение похоже на обычное рабочее производство. Здесь есть станки и инструменты. Но если посмотреть внимательнее – вокруг сказочное убранство для спектаклей «Кошкин дом», «Золушка», «Щелкунчик» и многих других.
Декоратор Геннадий Гудков работает в театре 26 лет и делает все сварные декорации для театра. Мужчина не скрывает, что иногда бывает не прочь поспорить с художниками:
– До этого работал на заводе, а потом пришел сюда и больше уходить не собираюсь. По сути работа такая же, что и в обычном цеху, но интересная, каждый раз все по-новому. Иногда и с художниками нужно поспорить. У них идеи творческие, а воплощение у меня практическое. Так что приходится искать золотую середину. Но я очень люблю театр и на спектакли хожу с удовольствием.
Рядом с помещениями выход на сцену. Темное пространство почти без света – некое сценическое подполье.
Здесь лестницы и потайные выходы, благодаря которым персонажи на сцене появляются неожиданно. Еще здесь есть большой круг, но зрители его не видели очень давно. Конструкция сломана много лет назад, восстанавливать ее долго и технически сложно. А жаль!
«Самое обидное – светящиеся экраны телефонов во время спектакля»
В Тульском театре юного зрителя коллектив актеров устоявшийся, многие работают здесь десятилетиями. Сами артисты признаются: ТЮЗ давно стал домом, а коллеги – семьей.
Станислав Емельяненко работает здесь уже 22 года, сыграл почти всех сказочных принцев и теперь занимает должность заведующего художественно-постановочной частью:
– Поступил в колледж культуры, когда мне было 16 лет. Владимир Шинкарев лично отбирал меня, преподавал и уже через год вывел на сцену. Театру нужна была молодая кровь, поэтому ролей было много.
С тех пор я в ТЮЗе. Конечно, поначалу были амбиции уехать, но потом передумал. В Москве мне не хватает воздуха, а здесь есть все, что нужно: реализация идей, любимые зрители и творчество. Три года назад я немного сменил профиль, стал заведующим художественно-постановочной частью, но все равно выхожу на сцену.
В театре мы почти каждый день, порой пропускаем даже единственный законный выходной. Но нам комфортно. ТЮЗ – наш дом, мы всегда вместе — и на праздники, и когда у кого-то возникают проблемы.
Мы – семья, а уходить из семьи совсем не хочется.
У нас в театре хорошо. Дети – интересный зритель. Их сложно обмануть, но если они тебе поверили, то это всегда фонтан эмоций. Они нам помогают, подсказывают, делятся впечатлениями. Если они сказали тебе: «Класс!» — значит, искренне так считают.
Мы спросили у Станислава, как в театре пытаются заинтересовать детей, которые не вылезают из гаджетов.
– Дети не сидят в телефоне на спектаклях, а подростки часто. И самое обидное, что погружаются в гаджеты и родители. Когда ты выкладываешься, работаешь для зрителей, а в зале видишь светящиеся экраны, это ужасно.
Еще обидно, когда зрители сразу убегают из зала, еще до музыки для поклона. Дети оборачиваются, хотят поаплодировать, но родители бегут в гардероб. Картина очень странная: ребенок озирается, хочет все посмотреть до конца, он погрузился в спектакль, а мама его тащит. В этом нет необходимости: у нас небольшой зал, бежать сломя голову в гардероб нет смысла.
Со всем этим мы не можем ничего сделать. Только попытаться заинтересовать происходящим на сцене. Мы стараемся сделать так, чтобы было интересно и детям, и взрослым, вставляем специальные «фишечки» для родителей. И, когда видим, что к середине спектакля светящихся телефонов становится меньше, считаем это победой!
