Алина М.
«Любите ли вы дачу, как люблю её я?» – часто повторяет моя мама. Она действительно живёт дачей. Но это не значит, что в квартире у нас километры горшков с рассадой, а на участке шагу негде ступить, не рискуя наткнуться на грядку или парник.
Мама любит дачу за травку, цветы, пруд, солнце, свободу, задушевные разговоры с соседями. Маленькой я частенько засыпала у мамы на коленях во время её вечерних посиделок в летней беседке.
Родители купили дачу, когда мне было семь лет. Сначала я просто бегала по участку, купалась до синих мурашек в пруду, валялась в гамаке, но потом поняла, что лучше это делать с друзьями.
Бабушка познакомила меня с внучкой своей знакомой, их дача находилась в соседнем проезде. Я начала дружить с Ириной, но очень скоро поняла, что у нас с ней разные представления о весёлом времяпрепровождении.
Из всевозможных дачных развлечений моя новая подружка предпочитала пикники.
На травке возле дома расстилалось одеяло, и наши мамы по очереди снабжали нас бутербродами, печеньем, конфетами и компотами.
Моя мама была в восторге от Ирины. Ещё бы, дочь рядом, в безопасности, не надо часами сидеть у пруда, безрезультатно пытаясь выудить меня оттуда.
А я сломалась уже на третьем пикнике, мне было невыносимо скучно, и я стала прятаться от Ирины. Однажды, когда я сидела в глухих зарослях недалеко от дома, а моя мама и Ирина выкрикивали моё имя в безуспешных попытках разыскать меня, на плечо мне опустилась ладонь. Я испуганно дёрнулась и обернулась в панике.
– Тебя ищут? – шёпотом спросила меня белобрысая девчонка моего возраста. Я молча кивнула.
– Хочешь, покажу такое место, где ни одна собака не найдёт? – деловито спросила девочка.
Я опять кивнула, совершенно забыв о наставлениях мамы никуда и никогда не ходить с незнакомцами, уж очень понравилась мне эта девчонка.
Hастрёпанная, с оцарапанной щекой, в бейсболке, надетой задом наперёд и украшенной птичьими перьями. Она так контрастировала с аккуратно причёсанной, наряженной в отглаженное платье и белые гольфы (это на даче-то!) пухлой Ирочкой, что я была готова пойти за незнакомкой на край света.
Но идти далеко не пришлось – короткими перебежками, шарахаясь от дачников, разомлевших от жары и потерявших бдительность, мы добежали до пруда, нырнули в кусты, скатились в овраг, раздвинули заросли и оказались на крохотной полянке, в центре которой возвышался шалаш из досок и веток.
– Ух ты! – восхищённо замерла я. – Сама сделала?
– А то! – горделиво вскинула голову девочка. – Целую неделю таскала доски и ветки рубила. Гляди, топор у деда стащила.
«Топор! И это в то время, когда мне не разрешали даже отрезать себе кусок хлеба ножом», – я уважительно посмотрела на новую знакомую.
– Давай дружить! Меня Алиной зовут, – я быстро протянула руку девочке, с испугом ожидая, что такая крутая девчонка только посмеётся надо мной.
– Катя, – устроительница шалаша крепко пожала мою руку.
Мы просидели в шатре из веток, забыв обо всём на свете, часа, наверное, три. Мы болтали и хохотали, падая на спину. Катя рассказала, что нашла грача с подбитым крылом, кормила его, прятала ото всех, и очень скоро её новый друг поправился и смог улететь.
– Это его перья, я ношу на память, – она сняла бейсболку.
Когда я вернулась домой, мама и бабушка лежали с полотенцами на голове, папа с соседом объезжали на машинах район, а возле дома стоял милицейский уазик.
В наше время мою бедную мамочку лишили бы родительских прав за ненадлежащий уход и оставление несовершеннолетнего в опасности. Но в 90-е никому ни до кого не было дела. Милиционеры облегчённо попрощались и ретировались.
Мама то страстно обнимала меня, то с не меньшей страстью лупила полотенцем. Вернувшийся папа бодро объяснял ей, что напрасно она подняла панику, дача на то и дача, чтобы была вольница. Бабушка тихо плакала.
Само собой, мне запретили дружить с Катей и опять посадили с Ирочкой пить компот на одеяле.
Но теперь пикник превратился для меня в ещё большую пытку, потому что у меня появилась блестящая альтернатива. Я с тоской смотрела, как мимо моего забора с независимым видом прохаживалась Катя.
– Эта невозможная девочка из неблагополучной семьи, – предупредила меня мама. – Чему ты от неё наберёшься?
– Хотя бы спасать животных, – с вызовом ответила я. – А чему я научусь у Ирочки? Запивать компот простоквашей?
– Ларис, ты зря не разрешаешь девочкам дружить, – вмешался в наш спор сосед Илья Павлович. – Катя – москвичка, приезжает сюда к бабушке и дедушке, очень достойным людям. Вон их двухэтажный дом на горе.
Мама взглянула на добротный коттедж и взгляд её смягчился.
– Если Илья Павлович знает её семью, то, может, и ничего… – мама ещё не закончила фразу, а я уже выбежала на улицу и радостно сообщила Кате:
– Меня освободили!
С Катей мы провели всё дачное детство. Зимой перезванивались, а когда повзрослели, стали ездить друг к другу в гости на праздники.
На дачу мы стремились всей душой. Нас манили воспоминания, уж очень счастливое это было время. Но учёба, а потом работа не позволяли проводить здесь много времени, как раньше.
Однажды мы приехали на дачу ранней весной. Катя забыла ключи от своего домика, и мы остановились у меня. Решили прогуляться по памятным местам.
Я никак не могла найти пакет с вещами, чтобы переодеться в дачное.
Мама на зиму всегда убирала из шкафов одежду. Наконец я отыскала штаны, в которых папа делал ремонт, и зимнюю куртку. На куртке сзади почему-то был отчётливый след от ботинка.
– Ты в этом прикиде на бомжа похожа, – засмеялась Катя.
– Ещё неизвестно, на кого ты будешь похожа, – не обиделась я, протягивая подруге растянутые спортивные штаны.
– О! Смотри, тут ещё шорты есть, – Катя напялила мамины шорты поверх треников.
Мы полюбовались друг на друга.
– И куда мы в таком виде пойдём? – подруга подвязала верёвкой телогрейку.
– Давай будем играть в бомжей, – с воодушевлением предложила я.
Любая другая девчонка со скептицизмом отнеслась бы к моей идее, но только не Катя. Она уже вживалась в новый образ.
Мы с Катей пошарахались по кустам, побродили возле пруда, пообщались с собаками соседа. Их наш имидж не испугал, они сразу нас узнали и бросились к нам. Для собак мы всегда были прекрасны. Дозор и Джульбарс облизывали нам руки и лицо и радостно виляли хвостами.
Потом мы решили расширить ареал нашего обитания и отправились на заправку. Заправщики не обратили на нас внимания, и мы решили добавить в наше приключение немного драйва.
Мы зашли за угол и начали что-то бурчать басом, икать и кряхтеть. Зачем мы это делали, я до сих пор не могу объяснить, но нам было очень смешно.
Но тут на заправку заехала крутая «бэха» и оттуда вышли два очень красивых парня. Мы на секунду замерли, но потом с ещё большим энтузиазмом принялись издавать шокирующие звуки.
Через несколько минут к ребятам подошли две девушки. Выглядели они очень элегантно: высокие каблуки, локоны, брови. Молодые люди с интересом отнеслись к их появлению, и минут через десять, в течение которых мы что-то басили из-за угла, парни и девушки сели в машину и уехали.
– Кать, мы с тобой вообще нормальные? – спросила я подругу. – Нам по двадцать три года. Мы не замужем, в данный момент не имеем парней и вместо того, чтобы познакомиться с красавцами на БМВ, мы в рубище с грязными лицами икаем на заправке.
– Круто! – согласилась подруга, и в следующий наш приезд мы уже намеренно облачились в лохмотья.
Мы с Катей нашли укромный уголок на пруду, развели костёр и стали жарить сосиски.
– Можно ещё хлеб пожарить, так сытнее будет, – прозвучал вдруг рядом мужской голос.
Мы и не заметили, как к нам подошёл парень. Плохо одетый, непромытый, с потасканным полиэтиленовым пакетом. Принял нас за своих. Такого поворота событий мы с Катей не ожидали. Почему-то мы думали, что являемся единственными бомжами в дачном посёлке.
– Можно с вами посидеть? А то продрог совсем. Какой-то урод меня в воду столкнул, – пожаловался босяк.
Жалостливая Катя протянула бомжу сосиску. Я знала эту привычку подруги спасать всех сирых и убогих. Сколько родов она приняла у бездомных кошек и сколько сил и нервов потратила, пристраивая их потомство. Скольким собакам залечила лапы и вывела блох. Наверное, целая армия животных молится своим богам за неё. Боюсь, что теперь и этого бедолагу она будет кормить и пристраивать.
– Девчонки, а вы как на улице очутились? Детдомовские?
– Меня мать на улицу выгнала, отчим на меня глаз положил, ну она и сказала: «Вали куда хочешь», – вкладывая всю душу в ответ, ответила я. Передо мной немым укором встали моя красивая интеллигентная мама и заботливый папа.
– А я память потеряла. Очнулась на заправке, ничего не помню. Хорошо, ребята-заправщики кормили неделю, а потом вот встретила подругу по несчастью, – горестно поведала Катя свою историю.
– Сейчас хорошо, лето. Ночуй где хочешь. Покушать тоже добрые люди дадут, а иногда кому на участке поможешь, рублик-другой перепадёт. Вот зимой хана будет. Ночевать негде, дачники уедут, а в городах люди злые, – поделился многострадальным опытом новый знакомый.
Мы с Катей переглянулись. Почему-то наша идея уже не казалась нам забавной.
– А я тоже не один выживаю, с напарником. Он вона где, – парень махнул рукой в сторону лесочка. – Дрейфит подойти.
Я зафыркала. Скромный бомж, ну надо же.
Катя протянула оборванцу ещё одну сосиску:
– Угости своего приятеля.
Я сердито покосилась на подругу – для чего прикармливать всяких бичей? Собрались же приятно провести время, отрешиться от всех проблем, почувствовать себя детьми природы. Зачем нам чужие проблемы?
Стемнело, а тут ещё стал накрапывать дождик.
– Вы где от дождя прячетесь? – озабоченно спросила Катя.
– Да где придётся, – махнул рукой парень. – Откуда не прогонят. В лесу можно под деревом.
– Тебя как зовут? – спросила подруга.
– Серёга, а напарника Вовка.
– А меня Катя, а это Алина. Я вам место одно покажу укромное, – решительно сказала Катя. – Летом там поживёте, а потом посмотрим.
«Так, всё, началось, мать Тереза приступила к обязанностям», – обречённо подумала я.
Босяк пошёл за другом, а я стала Кате выговаривать.
– Ты что, хочешь показать им наше секретное место?
– Алина, мы уже выросли и в бомжей играем понарошку, а ребятам реально надо выживать. Им идти некуда. Совсем некуда, понимаешь?
Парни вернулись. Второй бомж был очень даже ничего внешне и кого-то мне напоминал. «На актёра какого-то похож», – промелькнула у меня мысль. Только не вспомнить, их сейчас столько...
Парни скупо рассказывали о своей жизни: родители пили, пропили квартиры и оказались на улице, а вместе с ними и их дети. Катя возмущалась: «Как же так, а куда смотрели соседи, органы опеки?»
– А у вас куда смотрели? – резонно возразил Сергей. – Две красивые, молодые, беззащитные девчонки живут на улице, и никому дела нет.
– Мы сейчас у тётки Алины кантуемся, правда, она сильно пьющая, но в сарай переночевать пускает, – придумывала Катя на ходу. – Попросим у неё топор, построите себе шалаш. Пойдём, Алин.
Я с удовольствием пошла прочь от бомжей.
– Ты что, действительно будешь им помогать?
– Буду. И у знакомых поспрашиваю, может, есть где работа, чтобы общежитие давали.
– Кать, ты что, Господь Бог всем помогать? Это их жизненный экзамен, а ты не даёшь его сдать, – запротестовала я.
– Вот устрою их на работу, найду крышу над головой, пусть тогда и сдают свои экзамены. У всех должны быть равные условия. Проходить испытания в норковой шубе всегда приятнее, чем в лохмотьях, – Катя раскраснелась от возмущения. – Неужели тебе их не жалко? Они наши ровесники, у них жизнь только начинается, – пристыдила меня подруга.
– Жалко, но для оказания помощи малоимущим есть специально обученные люди, – огрызнулась я.
– А мы просто люди, – Катя посмотрела на меня в упор.
Весь вечер ребята строили шалаш – Катя принесла им инструменты. Убедившись, что у них есть крыша над головой, подруга приступила к следующей части своего плана.
– Бабуль, тебе уже тяжело на огороде, давай я тебе помощников приведу, – предложила она бабушке. – Работают за еду.
Бабушка с радостью согласилась, подумав, что на огород высадится десант из Катиных друзей.
– Пусть приходят, я вам всего наготовлю.
Меня Катя попросила принести ненужные папины вещи. Это было нетрудно – мама с удовольствием набрала целую сумку, даже не спрашивая, зачем они мне понадобились.
Катя обрывала телефоны знакомых, искала рабочие места с койко-местом. Наши бомжи освоились, даже умывальник повесили возле шалаша.
Мы с Катей надели спецодежду и проведали их. Теперь нам было уже неудобно сказать, что мы обманули ребят.
– Как ты их к себе на дачу поведёшь? Бабушка же тебя выдаст, – спросила я подругу.
– Бабушка уедет к врачу, это надолго.
– Сколько хлопот из-за каких-то бомжей, – закатила я глаза. – Надо уже сказать им, что мы не их поля ягодки. Пусть отваливают к себе… не знаю, что там у них? дно? – я засмеялась, довольная своей шуткой, вспомнив персонажей пьесы Горького.
– Мне кажется, если они узнают, что мы их обманули, вообще никому верить не будут. А у ребят и так психика изломана, – не засмеялась Катя.
– А когда они узнают, сколько мы тут вранья нагородили, они, значит, не обидятся? – удивилась я.
– Вот устрою их на работу, и всё, – пообещала подруга.
Ребята копали огород, а мы сидели на ступеньках дачи. Я смотрела на умытых и чисто одетых парней и ломала голову, где я их видела. Теперь, когда они привели себя в божеский вид, я поняла, что мне знакомы лица обоих бомжей.
Когда Катя отдала им пакет с едой, парни честно оставили нам половину.
– За наводку, – сказал Серёга. – Спасибо вам, девчонки, за вашу доброту.
Ночью мне не спалось, я думала, что в нашем споре, конечно, права Катя. Людям, попавшим в беду, надо помогать. Но порой это так трудно, хлопотно и неудобно. Увидят нас с оборванцами знакомые, что подумают?
Ночью мне приснилось, как мы с Катей в грязной одежде лазаем по кустам, собираем бутылки, и тут подъезжает сверкающий автомобиль, из которого выходят два наших приятеля-бомжа. Я тут же проснулась.
Едва дождавшись рассвета, я позвонила Кате.
– Катя, нас надули. Знаешь, кто эти ребята?
– Владельцы пакета акций «Лукойл»? – пробурчала заспанная Катерина.
– Насчёт акций не знаю, но один из них владелец крутой «бэхи», помнишь, мы видели их на заправке первый раз? Они потом уехали с двумя раскрашенными куклами.
– Не может быть, – сразу проснулась подруга.
Потом был разговор с парнями, и они не стали отпираться.
– У меня здесь дача недалеко, – начал Сергей, – и я помню, как много лет назад маленькая девочка уговаривала мою маму взять крошечного котёнка. Девочка ходила по улицам и заходила в каждую дачу. Животное никто не хотел брать, но она не сдавалась. Я уговорил маму забрать котёнка. И ту девочку хорошо запомнил.
Сергей рассказал, что долго потом хотел познакомиться с девочкой, но не решался к ней подойти. Потом родители развелись, и на дачу он больше не ездил. А тут решил с другом прокатиться по памятным местам и увидел на заправке ту самую девочку, но в каком виде!
– Вот мы с Вовкой и решили провести собственное расследование. Переоделись в бомжей и пошли тебя искать, – закончил Сергей.
– Переодевались-то зачем? – удивилась Катя.
– А по приколу. Я подумал, что ты тоже не настоящая бродяжка. И при встрече сразу понял, что это всё игра. А потом вы стали так трогательно заботиться о нас и помогать, что уже неудобно было признаваться.
Катя и Сергей вскоре поженились. Я очень рада за них, но иногда я грущу о прекрасных днях нашего детства, которое уже не повторится.
Фото Depositphotos/PhotoXPress.ru
