На полигоне Историко-культурного парка «Русборг», который находится рядом с Археологическим парком «Аргамач» в Липецкой области, каждый год собираются реконструкторы на свои фестивали. Самый крупный, «Русборг», обычно проходит в мае и длится 5 дней. Он объединяет несколько тысяч любителей истории.
Однако в воскресенье, 18 ноября, «Русборг» открыл свои «двери» для участников проекта «Донпресс», младшего брата проекта кафедры журналистики ТулГУ и Музея-заповедника «Куликово поле» #coolpolepress.
Это были делегации из университетов Ельца, Воронежа и, конечно, наша, тульская. Осознав масштабность и идею проекта, мы отправились в Елец беседовать с организатором «Русборга», руководителем военно-исторического клуба «Копье» Павлом Семеновым.
Оказалось, Павел еще и основатель школы традиционного судостроения в Ельце. Именно в мастерской клуба были созданы лодки «Елена» и «Евдокия», которые сейчас «живут» в музейном комплексе «Куликово поле» в Моховом. Познакомившись с мастером, узнали, что с Куликовым полем его связывают не только лодки, но и почти весь «реконструкторский» путь.
— Как произошло знакомство с Куликовым полем?
— В 1998 году я пришел в мотоклуб в Ельце. Через год мы с приятелем собрались поехать на мотоцикле на Куликово поле: закрывали сезон. Он мне сказал: «Что мы просто так поедем? Так же неинтересно! Давай сделаем костюмы!» И мы буквально за 3 дня пошили что-то и отправились в путь уже в почти средневековых костюмах. Именно после этого я понял, что мотоклуб - это «шляпа», хобби с короткой перспективой для меня, в нем слишком мало поиска и развития, и надо уходить в реконструкцию. И благополучно в нее ушел через год и забросил мотоклуб, но при этом продолжаю ездить на мотоцикле и сейчас. С тех пор мы начали набирать команду. Сначала существовали как неформальная группа, а с 2006 года зарегистрированы как областная общественная организация.
— Чем сейчас занимается реконструктор Семенов?
— Есть два основных проекта: военно-исторический клуб и школа традиционного судостроения. Клуб наш разновозрастный, существует с 1998 года: те мальчики, которые пришли к нам первыми, уже давно выросли. Ходят к нам и школьники, и студенты. Старшие ребята занимаются ранним средневековьем и 17-м веком, Те, кто помоложе - только ранним средневековьем, потому что 17 век - эпоха огнестрельная, а школьникам разрешение на оружие не выдадут. Им мы рассказываем о раннем средневековье, учим пользоваться различными предметами той эпохи, устраиваем ремесленные мастер-классы. В основном работаем с привязкой к территории: Елецкий уезд в 17 веке. Эпоху раннего средневековья берем шире: на территории нынешней Липецкой области масштабных событий в этот период не было. С 2009 года занимаемся социально значимыми проектами, на многие получаем гранты и субсидии, но это история не стабильная. Если не получается с грантами, вкладываем в дело средства клуба.
Второй наш проект - школа традиционного судостроения. С 2008 года мы занимаемся строительством традиционных древнерусских и древнескандинавских судов. Сейчас наш флот состоит из пяти лодок, от семи до десяти метров в длину, еще строим 18-метровый корабль. С 2009 года ходим в речные и морские походы, у нас уже больше 7000 км «пробега». Ходим по рекам в европейской части России, по рекам Урала, и даже два моря захватили: Азовское и Белое. Сейчас достраиваем восемнадцатиметровый корабль, чтобы пойти на нем в этом году из Тамани до Севастополя, а через год - из Севастополя до Стамбула и обратно. Однако строить корабль долго и сложно. Возникают расхождения с чертежами, поэтому перед строительством мы строим модель в 3D, виртуально продуваем ее в аэродинамической трубе, смотрим, насколько хорошо корабль ощущает себя в воде. После этого заново его отрисовываем, максимально адаптируем чертежи к современным условиям. Конечно, викинги так не делали. Но, в отличие от викингов, у нас нет такого количества «бесплатных» людей, чтобы допускать ошибки. Кроме нас, средневековые лодки и корабли в нашей стране делают в Питере, Муроме и Москве. Вообще, чертежи мы даем всем: они даже на нашем сайте выложены в открытом доступе.
— А в походы для чего ходите?
— Во-первых, это испытание самих транспортных средств. Нужно понять, насколько правильно мы все делаем, потому что есть ряд вопросов, на которые археология ответов не дает. Нюансы касаются именно кораблевождения, парусов - того, что не сохраняет время. Мы все тщательно проверяем: если работает, значит, скорее всего, так и было в средневековье, если нет – что-то мы делаем не так. Второй аспект таков: походы - это определенный «тимбилдинг». Подобные большие дела позволяют отбирать людей и для организации в целом, и для каких-то других мероприятий.
— Расскажите, как вы осваивали методы судостроения? Откуда брали идеи?
— Прежде чем строить лодки, ездил в разные регионы, например, на судоверфь в Петрозаводск. Учился у мастера судостроения в Польше. Собирал чертежи, искал специалистов, в том числе и в Липецкой области. Посоветовали мне обратиться к мастеру в селе Добром, это райцентр в нашем регионе. Рассказали, что там живет самый лучший специалист-лодочник. Приехал я к нему: увидел старый дом с разваленным забором. Стучу. Выходит соседка: «Что вы тут стучите?» Отвечаю: ну как же, тут живет великий мастер, гуру, хочу с ним увидеться. Оказалось, что «гуру» вторую неделю пьёт… Но все же я достучался, через окно: открыл дверь человек в майке—алкоголичке, как из фильма «Афоня», повёл во двор. Я давно занимаюсь столярным производством, а до этого долгое время в школе работал учителем труда, поэтому мне достаточно посмотреть каким инструментом работает человек, чтобы понять его квалификацию. Попросил «мастера» показать его инструменты. Он завел меня в сарай: вижу - двое кривых плоскогубцев, молоток, гвозди и рядом - плоскодонка, стоящая на двух табуретках! И вот тогда я окончательно понял, что тоже смогу построить лодку, в принципе, даже и без обучения! Ещё долго этот человек меня провожал словами: «Лодку построить - это вам не просто так!»
— Вернемся к реконструкции. Что для вас она? Просто увлечение или образ жизни?
— Для меня реконструкция - фактически образ жизни. Но вы же знаете, что самая хорошая работа – это увлечение. Если ты занимаешься тем, что тебе нравится, то не устаешь от этого дела. Рабочая неделя у меня делится так: два дня в неделю я работаю в мастерской, два дня занимаюсь офисной работой, пишу всякие отчеты, доклады, заявки на гранты и т.д., и два дня куда-то езжу либо с кем-то встречаюсь. Это могут быть переговоры, мероприятия. Один день отдыхаю. Я живу в этом режиме, и мне так нравится. Бывает, конечно, что надо вообще без отрыва целую неделю пробыть в мастерской, но это происходит довольно редко. История бесконечна – и в этом ее прелесть. Ты никогда не добьешься идеала.
— А в реконструкции женщин много?
— Женщины в реконструкции - серьезная проблема. Современное общество губит эмансипация. В 19 веке хитрые мужики женщин обманули, придумали какие-то равные права. И вот теперь современная женщина может махать кувалдой на дороге. Она что, стала счастливее от этого? Нет, не стала. А в реконструкции проблема вот в чем: многие девушки насмотрятся на всяких чудо-женщин, валькирий и представляют себя такими же. В средневековье женщины не сражались вообще никогда, а на тех, которые сражались, смотрели как на больных! Если в бою погибнет мужчина, то женщина сможет нарожать еще, а если эта женщина сама пойдет воевать, то племя, род исчезнет. Вот и сейчас девушки приходят в военно-исторический клуб и хотят сражаться. У нас в клубе это запрещено. Девушки у нас занимаются мастер-классами, учатся всяким ремеслам. Девушка может стрелять из лука, это исторично, потому что женщины охотились. Есть, например также спортивная эстафета «Ловкость викинга», где парни бегут с оружием, а девушки - с котлом и поварешкой.
— Много ли женщин приезжает на фестиваль?
— Да, много. Наверное, даже около 50%. Приезжают и с детьми, маленькими. Правда, я не приветствую это, вернее, против безответственности родителей. Если кто-то привозит на фестиваль детей, то должен за ними присматривать, а не только фестивалить. Ребенок же не виноват, что его родители - реконструкторы. В общем, мы в целом за то, чтобы женщины участвовали в реконструкторской жизни, но все равно у женщин должны быть женские игры, у мужчин – мужские!
— А как ваши близкие относятся к реконструкции?
— Близкие положительно относятся к моему делу. Своих детей я не вожу на фестивали. Очень редко бывает, чтобы эта тема передавалась по наследству. Человек - существо социальное. Если у него чего-то в детстве было много, ему это становится неинтересно во взрослой жизни. Если ребенок постоянно видит родителей с мечами и в кольчуге, то для него это не становится интересным. Вот вам пример из собственной жизни. Прихожу в детский сад за сыном, а он меня не видит, с ребятами разговаривает:
— А у твоего папки кольчуга есть?
— Нет.
— А меч?
— Нет!
— А лук?
— Ааа, это который едят?
— Да нет, это как у Ивана Царевича, из которого стреляют!
— Тогда нет!
Мой подумал-подумал, и говорит: «Хм, странный у тебя папа. А у моего есть. И у всех его друзей есть!». Сын считал, что у всех мужчин априори есть кольчуга, лук и меч. Но потом немного вырос и думать так перестал! Что касается жены, то она на фестиваль ездит по желанию, иногда с подругами.
— Почему вы не реконструируете другие эпохи?
— Другие самые интересные и масштабные, на мой взгляд, события – это Отечественная война и Вторая мировая. Наполеонику я не буду реконструировать, потому что там мужчины ходят в штанах, похожих на лосины. Я категорически против такой моды. Вторая мировая - тоже нет, потому что если это устраивать, то обращаться нужно к обеим сторонам - и Советской Армии, и немцам. А у меня дедушка этого не поймет. Он хорошо помнит немцев и если увидит меня в немецкой форме, я могу не дожить до следующего рассвета!
— Представьте, что вам осталось жить месяц. Как считаете, вы состоялись в жизни?
— Безусловно. Во-первых, у меня 2 сына. Во-вторых, у меня на полигоне стоят три рунических камня. (Первый символизирует сбитый копьем на одном из фестивалей дрон. Второй поставили в честь морского похода ОДЮР на Бьярмию, третий же установлен в самом центре крепости и назван «селфи-камнем».) Я их поставил в вечность! Мы все умрем, а они останутся. И крепость, которую мы будем строить на полигоне, – она тоже навсегда! И молодежь, которая увлеклась исторической реконструкцией в нашем клубе, реконструкторский «вирус» понесет дальше. И зрителей, что приезжают на наши фестивали, нельзя со счетов сбрасывать. Они же к нам едут, целенаправленно, а не к соседу.
И все-таки есть в этом реконструкторском деле что-то, что покрывает кожу мурашками – настолько погружаешься в атмосферу. И если наша жизнь - игра, и почти каждый из нас вынужден надевать какие-то маски, то почему бы не применить это на пользу исторической науке и не попробовать себя в качестве реконструктора? Наш межвузовско-межмузейный проект – триумвират (Музей –заповедник «Куликово поле», Археологический парк «Аргамач», Музей-заповедник «Дивногорье» и ведущие вузы Тулы, Ельца и Воронежа в лице студентов-журналистов) вполне позволяет это сделать.
Елизавета Говорова, студентка кафедры журналистики ТулГУ, 4 курс
Фото Марии Аверкиной, студентки кафедры журналистики ТулГУ, 4 курс
