Самовары подорожали
Первые дни мобилизации прошли в Туле вполне спокойно и патриотично. В городе, как отмечали все, наблюдалось полнейшее отсутствие пьяных. О том, что ощущали люди, красноречиво говорят заголовки газет. Вот, например: «Великие дни», «Цель войны», «Что такое патриотизм», «Борьба за морское могущество», «Вторая Отечественная война». И это всё — лишь с одной страницы «Тульской молвы» за шестое августа.
На повседневной жизни людей начавшиеся военные действия начали сказываться довольно быстро. Так, например, на Нижегородской ярмарке сразу же на 1 рубль за пуд поднялись цены на самовары. Рубль в тех масштабах весьма большие деньги.
Объясняли повышение цен тем, что с началом войны прекратился ввоз олова и свинца, получаемого преимущественно из-за границы. Санкциями, говоря современным языком.
В местных банках наблюдалось сокращение операций. Выдававшиеся ранее ссуды под дубликаты накладных на различные товары почти прекратились. К тому же от главных управлений банков были получены распоряжения о сокращении некоторого рода сделок.
В связи с набором воинских чинов значительно усилился убой рогатого скота на скотобойнях, откуда мясо поступало на продовольствие нижних чинов. Писали, что администрация скотобоен едва успевала производить все операции по убою.
Заметно убавилось работы в крупных мануфактурных магазинах, на складах губернского земства по продаже всевозможных сельскохозяйственных орудий.
Зато интенсивно работали пекарни, которые с утра буквально осаждались покупателями. Впервые стало не хватать хлеба. Объясняли такой повышенный спрос большим наплывом населения из деревень на мобилизацию.
В связи с введённым сухим законом все казённые лавки и частная продажа спиртных напитков были закрыты.
Помочь всем миром
Газеты каждый день публиковали огромные списки пожертвований на нужды войны. Не только отдельных граждан, но и крупных предприятий, организаций. Так, например, рабочие оружейного завода постановили отчислять на эти цели средства из своего заработка. В те времена принять подобное решение можно было исключительно по порыву собственной души, а не указке сверху.
5 сентября 1915 г. Организатор Тульского кружка любителей спорта В. М. Покровский и его друг В. В. Дёмин
Случались, правда, и казусы. Так, на совете старшин Общественного собрания пятью голосами против четырех отклонили предложение об оказании помощи членам клуба, призванным из запаса. Мотивировали это тем, что клуб — не благотворительное учреждение. Видно, такая позиция встретила немалое осуждение, поскольку уже через несколько дней старшины вновь собрались по тому же вопросу. Но теперь вопрос помощи запасным был решён положительно. Объяснили же столь кардинальную перемену вполне по-ленински: накануне, мол, вопрос о помощи был отклонён в силу его преждевременности. Зато теперь решён единогласно.
Весьма трепетно относились в тот период не только к призванным на войну солдатам, но и к членам их семей. На заседании благотворительного комитета по призрению семейств нижних чинов, призванных из запаса в ряды армии, в городской управе было решено открыть для детей нижних чинов, призванных на войну, временные «ясли». Помещение для «яслей» отведено в доме на Арсенальной площади.
«Цель таких яслей, — писала „Тульская молва“, — оказать содействие жёнам запасных по уходу за детьми. Дети будут приниматься от жён запасных утром на весь день, а на всю ночь будут отпускаться домой — к своим матерям».
Также было решено трудоспособным жёнам запасных, мужья которых призваны на войну, отпускать на дом из мастерских Красного Креста работы. Например, заготовку — кройку и шитье белья для раненых. Однако отдельно оговаривалось, что работы эти будут выдаваться жёнам не всех вообще запасных, призванных на войну, а лишь исключительно особо нуждающимся из них.
Вскоре после начала войны на нужды армии россияне отдавали лошадей, а также мотоциклетки и автомобили
Озаботился проблемой мобилизованных воинов и губернатор Тройницкий. В частности, призванных в армию крестьян. Им было разослано обращение к сельскому населению, касающееся полевых работ. В обращении говорилось, что запасные, призванные на действительную службу, идут защищать грудью свою Родину, в то время как поля некоторых из них остаются неубранными. Поэтому начальник губернии обращался к доброму сердцу односельчан и просил их помочь семьям таких запасных убрать поля, вспахать их и засеять и вообще помочь исполнять полевые работы.
В своем обращении губернатор высказывал также твердую уверенность, что население губернии великодушно откликнется на его призыв.
Так оно и произошло: хлеб мобилизованных воинов был убран, и озимые поля засеяны всем семьям, где не осталось работников. При волостных правлениях были организованы попечительства по оказанию материальной помощи семьям запасных. Во главе попечительства стали волостные старшины. Также была проведена усиленная перепись семейного и материального положения всех членов семей, призванных на войну.
Тула. 1914 г. Последнее фото перед отправкой на фронт. К сожалению, имена этих молодых людей неизвестны. Из семейного альбома Людмилы Петровны Коноваловой
Подобная взаимовыручка была характерна не только для крестьян. Так, 31 июля «Тульская молва» опубликовала следующее письмо:
«Призванные по мобилизации, мы, служащие фирмы
„Н. и И. Н. Пузакова“, приносим искреннюю благодарность владельцам за гуманное отношение, выразившееся в охранении половинного содержания и вакансий за нами.
Служащим, остающимся свободными от мобилизации и взявшим труд по исполнению наших обязанностей, мы также приносим нашу глубокую признательность.
А. Шевков, И. Суботин, Н. Федулов».
Три рубля на дорогу
Патриотический подъём не мог не привести к появлению самых неожиданных добровольцев. Так, еще не была объявлена война, а уже к тульскому полицмейстеру явились трое молодых рабочих патронного завода с просьбой отправить их на войну Сербии с Австро-Венгрией.
14 августа «Тульская молва» рассказала о восемнадцатилетнем служащем казенной палаты Сергее Панове. Когда была объявлена мобилизация и призваны два его старших брата, Сергей также выразил твёрдое желание отправиться на театр войны.
- Вернусь не иначе как с Георгием, — заявил он родителям. — А если убьют, славнее этой смерти не найти: за честь Родины.
Конечно, есть в этой браваде что-то от армейского отдела пропаганды. Но, напомним, это были первые дни, когда на происходившее со страной многие смотрели совершенно иначе, не предполагая, к чему приведут эти события.
В декабре на вокзале ст. Венёв к кассе III класса подошли две девочки, лет 10−12, и просили продать им два билета до Смоленска. Девочкам отказали. Но так как они все время вертелись около кассы и то к пассажирам, то к носильщикам обращались за содействием купить билеты, на них наконец-то обратили более пристальное внимание. После расспросов выяснилось, что обе они из Венёвского уезда, учатся в земской школе, тайком ночью убежали, сговорившись, из деревни. Кое-как добрались до города, чтобы сесть на поезд и ехать на войну — сестрами милосердия. Ухаживать за солдатами. Под верхней одеждой на девочках оказались надеты грубо сшитые белые халатики с красными крестами, которые они сделали сами по иллюстрированным журналам. А у одной из них в кармане были две белые наколки для головы и французский белый хлеб. На сэкономленные от школьных завтраков деньги они накопили три рубля на дорогу. Однако путь на фронт оказался для них коротким. Обеих девочек вернули родителям.
В первую неделю из числа служащих в земствах губернии из запаса отправились в армию 217 человек, не считая призванных на действительную службу ратников ополчения. По персоналиям статистика выглядела следующим образом: председателей управ — 2, членов управ — 4, агрономов и других специалистов — 13, инженеров — 3, техников — 8, врачей — 19, фельдшеров — 29, ветеринаров — 9, ветеринарных фельдшеров — 14, страховых агентов — 10, служащих в управах — 45, и служителей, рабочих и прислуги — 62, а всего 217 человек.
Продолжение следует
