Их подзывали на ты, именуя «человек» или «Иван». Они же почтительно именовали гостей «Ваше сиятельство» или «Ваше степенство».
Носили белую рубаху навыпуск и были рады любому куражистому посетителю, который одарит в итоге хорошими чаевыми. Таков моментальный портрет тульского официанта.
Половые во фраках
Вообще в старой России разносившую в трактирах блюда обслугу принято было именовать половыми, не имея в виду ничего двусмысленного, как это может показаться на нынешний испорченный взгляд. Половые – потому что вся жизнь проходила на полу, по которому бегали от гостя к гостю, а ночью, когда заведение закрывалось, спали. Половой носил белую рубаху навыпуск с шёлковым поясом, отчего иногда именовался и белорубашечником, а также стригся под скобку.
Официанты же появились в ресторанах – заведениях европейского типа, которые стали открываться в России в начале двадцатого века. В ресторанах же официанты первыми надели фраки.
Профессия полового и официанта долгое время считалась исключительно мужской. Послабление было сделано только после 1914 года, когда большинство мужчин ушло воевать на фронт. Традиционно в России в трактирные лакеи старались принимать татар – в надежде, что, по причине религиозных канонов, они не будут употреблять алкоголь. Долгое время так и было, но… С кем поведёшься, у того дурным склонностям и научишься. Однако тенденция отдавать предпочтение при приёме на работу именно магометанам ещё долгое время сохранялась.
Костюм лакея первоклассного ресторана состоял из чёрного фрака (без шёлковых отворотов), чёрного жилета и брюк (без лампасов), а также крахмальной манишки, манжет, стоячего или стояче-отложного воротничка и чёрного бантика. Пуговицы были металлические или басонные. На левом лацкане был укреплён номер, круглый или щитовидный, металлический или эмалевый. Обувью служили чёрные штиблеты или ботинки, часто без каблуков, чтобы при ходьбе не производить шума. Костюм дополняли нитяные белые перчатки и перекинутая через руку салфетка, которой лакей протирал бокалы и тарелки. В первоклассных ресторанах лакеи не носили фартука. В других – подвязывали под жилет белый накрахмаленный фартук, длиной чуть ниже колена, сходящийся на спине. В ресторанах второго класса и в станционных ресторанах лакеи были одеты в чёрные пиджаки, все остальные атрибуты костюма были те же самые. Летом официанты носили также и белые кители.
Руководил официантами метрдотель. Такой же служащий, как и официанты, хотя в буквальном переводе с французского это означает «хозяин гостиницы».
Он встречал гостей, провожал их к столику. Вип-клиентам наливал вино и подавал заказы сам.
Спали на столах, жили на чаевые
Работа официанта, особенно в трактире, была очень тяжёлой. Они не имели права громко разговаривать, смеяться, пить и есть в присутствии посетителей, вступать в какие-либо переговоры с гостями. Половой не имел права сидеть не только в присутствии посетителей, но даже когда в зале никого не было.
Вид на дом Чайкина на Киевской улице (сейчас пр. Ленина, 28), где располагались лучшие в городе гостиница и ресторан
Работали, само собой, до последнего клиента, иногда до трёх ночи. Это при том, что жизнь тогда начиналась очень рано. В шесть утра рабочие уже заступали на смену, иногда и раньше. Несмотря на то, что в Туле, как и во всех других городах России, было принято обязательное постановление об обеспечении нормального отдыха служащих, в частности, запрещение работать более 15 часов в сутки, постановление это повсеместно нарушалось.
«Некоторые из наших трактиров, имея 7-10 и более служащих, отводят им для ночлега удивительно антигигиеничные «помещения»: полутёмные, по кубическому содержанию воздуха годные разве только на три-четыре лица, – писала в 1914 году «Тульская молва». – Немудрено, что после закрытия и уборки трактиров служащие спят не в отведённых им каморках, а прямо в чайных залах, на сдвинутых столах, на которых, быть может, только что «восседали» гости; скатерть служит простыней, вместо подушки – полено, и постель готова».
Впрочем, антисанитарии в тех заведениях хватало и без спанья на столах. Ну так, для примера. «На днях в трактире Титова на Пятницкой улице, – писала «Тульская молва» в том же 1914 году, – двум посетителям были поданы щи, в которых оказалось две мокрицы. Делу дан законный ход. Нужно заметить, что трактир Титова отличается вообще своей нечистоплотностью».
Долгое время половые не только не получали зарплату, но и сами платили заведению за то, что имеют возможность работать.
Жили, разумеется, за счёт чаевых. В конце концов, был создан даже профсоюз официантов, дежурными требованиями которого стали восьмичасовой рабочий день, твёрдый оклад, отмена обязанности оплачивать из своего кармана обеды, за которые отказался платить гость, а также отмена неуважительных прозвищ.
Ставка на чаевые принуждала терпеть официантов самые безумные выходки посетителей, особенно пьяных. Лакея могли унижать, бить, мазать горчицей, он всё это терпел, потому что это в итоге окупится чаевыми. В Туле хорошо знали: чем больше куражится знаменитый самоварщик Александр Степанович Баташёв, тем больше в итоге заплатит.
Героическое терпение официантов приводило к появлению всевозможных скандальных типов вроде всероссийской знаменитости де Фосса (Николаева). Он славился тем, что приезжал в город, пил и жрал без меры, заказывая и поедая по три, и то и пять обедов зараз, а потом отказывался платить по счету. Конечно, ресторанные лакеи не могли отказать человеку только от одного подозрения, что он похож на де Фосса. Иногда, впрочем, героя даже после опознания кормили безвозмездно, и тогда посетители ресторана с интересом и умилением любовались, как насыщается пресловутый бывший цирковой борец.
Прожорливый гастролёр съедал при этом за десятерых, зато и клиентов, пришедших на него поглазеть, тоже привлекал немало.
В Туле де Фосс навел шороху в 1912 году. Вот заметка на эту тему из «Тульской молвы»:
«Бывшему атлету Фоссу жить в Туле пришлось по вкусу, и он не думает её покидать. Вчера Фосса видели днём в одной из второстепенных гостиниц города в третьей части (т.е. в Заречье. – С.Г.), где он потребовал себе есть. Героя накормили безвозмездно, и посетители гостиницы любовались, как насыщается пресловутый борец».
Самая знаменитая официантка
В доме №5 булочника Кулакова на ул. Металлистов с 1912 по 1916 годы размещалось правление Тульского отделения Московского общества по обработке металлов, то есть профсоюза рабочих оружейного, патронного и некоторых других тульских предприятий. А рядом была чайная общества – место, где собирались на посиделки рабочие и подпольщики и где работала, пожалуй, самая известная тульская официантка.
Соратник Сталина Николай Шверник (крайний справа) нашел в Туле жену-официантку
Рассказывает один из руководителей Тулы после февральских событий 1917 года Н. Бригадиров:
«Как-то само собой получалось, что по окончании лекции или урока в Тулубьевской школе, около восьми часов вечера мы заходили в чайную. Она, помнится, была открыта часов до десяти вечера. Там за стаканом чая с лимоном не то за 3, не то за 5 копеек можно было сидеть за столом сколько угодно, слушать граммофон, читать газеты, беседовать с товарищами. Ходили туда не только патронщики и оружейники, но и рабочие других заводов, самоварных, скобяных, металлообрабатывающих фабрик.
Некоторые приходили чуть ли не каждый день. Буфетчицей, так сказать «хозяйкой» чайной, долгое время была Олимпиада Ильинична Камаева-Минаичева. По своему характеру и образу жизни она была чем-то похожа на Ниловну – героиню романа М. Горького «Мать». Ее и называли Мамашей».
А вот осенью 1914 года в чайной союза металлистов пришла на работу официанткой высланная из Петербурга Мария Фёдоровна Улазовская (Маруся Белая), впоследствии ставшая женой Николая Михайловича Шверника, сосланного за революционную деятельность в Тулу. Старые подпольщики вспоминали:
«Передать записку или какое-нибудь поручение на словах, устроить встречу с приехавшим товарищем, найти ночлег нелегальному или вновь приехавшему высланному товарищу – это она могла сделать мастерски, с соблюдением всех правил конспирации».
Однако в Туле Улазовская продержалась недолго. В начале января 1915 года ей предложили покинуть город, и Маруся Белая уехала в Самару.
Интересно, что вертихвостку-официантку выбрал в жены уважаемый член партии. Как-никак Николай Шверник в последние годы правления Сталина (1946-1953 гг.) был председателем Президиума Верховного Совета СССР, то есть номинальным руководителем государства. По статусу, это примерно как если бы в какой-нибудь современной тульской чайной разносила блюда и принимала заказы будущая жена, скажем, Януковича или какого другого легитимного главы государства.
