Маленькая хрупкая женщина, только недавно начавшая свою работу в прокуратуре, не испугалась остаться для допросов один на один с матерыми преступниками. Так начиналась служебная карьера Валентины Спириной. А 23 февраля она отметила свой 96-й день рождения.
Валентина Афанасьевна работала помощником прокурора Тулы, помощником прокурора области по контролю исполнения и систематизации законодательства, прокурором отдела по надзору за рассмотрением в судах уголовных дел. В декабре 1971 года ее назначили прокурором следственного отдела прокуратуры Тульской области. На заслуженный отдых она ушла в феврале 1976 года.
Казалось бы, ей судьбой предопределена именно эта служба. Между тем, попала она на нее достаточно случайно.
В 1939 году, после десятилетки, Валентина Афанасьевна поступила в Институт народного хозяйства им. Плеханова. В Москве ее застала война. Студентов отправили на рытье окопов в Подмосковье. Потом эвакуация. После возвращения в Тулу Валя устроилась на работу в райисполком – налоговым инспектором в райфо, финансовый отдел.
Старательная, активная работница приглянулась прокурору Зареченского района, и он пригласил Валентину помощником.
– На происшествия ходили пешком или выезжали на прикомандированной к прокуратуре лошади, – вспоминает Валентина Афанасьевна. – Летом – на повозке, зимой на санях. Чаще всего ловили «дизиков» (дезертиров. – Прим. авт.). Большинство из них те, кто приехал в краткосрочный отпуск или закончил лечение в госпитале и не нашел сил вернуться на фронт. Воевать они не хотели, но вот сами опасность для окружающих представляли. Помню, как участковый милиционер получил сигнал о таком вот «дизике», который гулял на свадьбе в одном из домов на ул. Пузакова. Пошел один, без оружия. Его убили, а тело спрятали в подвал.
В сороковые годы Валентина Афанасьевна допрашивала налетчиков из тульской «Черной кошки». Идея банды с таким названием оказалась очень популярной в преступном мире, и они возникали в самых разных городах страны.
В Туле главарем «Кошки» была старая бабка, жившая на улице Арсенальной. Она же была и наводчицей.
Известно ведь, что бабушки самые информированные особы. В том числе знают, у кого может быть золотишко или кто недавно получил зарплату.
По этому делу арестовали пятерых бандитов. Они потребовали прокурора, и им отрядили Спирину. Валентина Афанасьевна вспоминает, как ввели главного налетчика – огромный верзила. А тот под взглядом прокурора сам испугался, хотя перед ним была всего лишь юная пигалица. Но за ней были правда и сила закона. Преступники это понимали.
– Не всегда все заканчивалось так спокойно, – говорит Валентина Афанасьевна. – В пятидесятые в Заречье судили за убийства цыганского барона. Причем, он лишил жизни даже нескольких своих соплеменников – за то, что не хотели подчиняться. Я выступала государственным обвинителем. В дни суда были забиты не только лестницы, но даже вся прилегающая территория – цыгане приезжали на лошадях с подводами, так что даже подойти к зданию суда было непросто. Для поддержания порядка вызывали на помощь солдат. Пока я шла в зал заседания, мне вслед сыпались проклятия и угрозы расправиться. Но обошлось.
Из прошлых дел она вспоминает еще одного художника. Того самого, который тоже ученый с тремя классами образования – за полчаса десятку так нарисовал, не отличишь от настоящей. Оказывается, это не домысел киношников. Фальшивомонетчик жил в маленьком домике в Заречье. Четверо детей, прокормить семью трудно. И он стал рисовать деньги. Нарисует ту самую десятку, потратит ее и отсиживается. Когда его взяли, пришли с обыском домой. Попросили показать, где рисовал деньги. Валентину Афанасьевну поразило то, что из всех приспособлений было только несколько пузырьков с чернилами.
Жизнь в те годы была весьма своеобразной. Валентина с мужем поселилась на Октябрьской, 16. Рядом суд. На первом этаже прокуратура, под ней бывшая холодная, в которой после революции хранили припасы на зиму. Жили в большой квартире, на общей кухне с соседями – известными бандитами Чернышовыми.
Здоровались каждое утро, а потом уходили по делам. Валентина Афанасьевна и ее муж Иван Яковлевич Чудаков, тоже работник прокуратуры, по своим служебным делам, Чернышовы – по своим бандитским.
– Жизнь тогда была очень небезопасная, – вспоминает сын Валентины Афанасьевны Валерий Иванович Чудаков. – Вечером старались по улицам не ходить, особенно не в своем районе. Витька Чернышов рассказывал, что играли в карты на места в кинотеатре «Спартак». Могли проиграть, что того, кто сидит на случайно названном ряду, таком-то месте, надо убить или ограбить. Помню, одно из дел, которые рассматривала мама. Она принесла его домой, я почитал и запомнил на всю жизнь. Парень и девушка, супруги. Красивые оба – Ромео и Джульетта рядом не стояли. Она работала на заводе и спуталась там с мастером. Он – вылитый Квазимодо, противный. Ну, может, она зависела от него по служебной линии. Муж узнал об этом и пришел в смену жены на предприятие. Кажется, это было на «Мелодии». Убил жену, а за мастером гонялся по всему предприятию, так и не поймал.
Помню, что ему светила высшая мера, поскольку убийство произошло публично, как говорят, с особым цинизмом.
Валерий Иванович вспоминает, как однажды в их квартире раздался звонок. Открывает – стоит неприятный тип.
– Отец дома? – спрашивает.
Выходит отец. Потом оба ушли на кухню, о чем-то разговаривали. А после того как визитер ушел, Иван Яковлевич спрашивает сына:
– Знаешь, кто это был?
И рассказывает, как однажды он выступал обвинителем по одному делу. Просил для преступника смертной казни. Судьи дали 15 лет. И когда преступник говорил последнее слово, пригрозил прокурору: отсижу, и потом не только тебя, но и всю твою семью вырежу. И вот эти 15 лет прошли. Но пока он был на зоне, ему свои же мозги прочистили: прокурор – он же не от себя тебе наказание просит, а от лица закона. Он может в душе сам переживать больше тебя, но сделать ничего не может. И тот пришел по окончании срока к прокурору мириться.
– Такое было время, – заключает Валерий Иванович. – Шла борьба между прокурорскими и бандитами. И если кто-то попадался, винили прежде всего себя. А чтобы предложить взятку работнику прокуратуры – об этом никто даже подумать не мог. На 150% ее не возьмут. Потому и уважение к людям, которые стоят на страже закона, у преступников оставалось всегда.
