17 ноября стало известно, что Ильназа Галявиева, который устроил в мае этого года «колумбайн» в казанской школе, признали вменяемым. «Пермский стрелок» — Тимур Бекмансуров — месяц назад вышел из комы, он под стражей за массовое убийство в вузе.
В социальных сетях и СМИ до сих пор говорят о причинах этих страшных преступлений. Кто виноват? Компьютерные игры, жестокое кино, социальные сети, негативные новости? Школа, полиция или врачи, проморгавшие заболевание? Об этом говорим с доктором Александром Козловым.
— Александр Александрович, расскажите, как долго вы работаете по специальности и что вас подтолкнуло к этому выбору.
— Я работаю детским врачом-психиатром с 1981-го года, стаж — 40 лет. Мои родители были психиатрами, мы жили на территории психиатрической больницы, поэтому выбор был естественным. Я знал, кем стану, еще в детском саду.
— В вашей практике были случаи, когда к вам приходили подростки с четкими мыслями нанести кому-то вред или взяться за оружие?
— Чтобы они сами приходили и заявляли об этом, нет, конечно. Скорее всего, этого никогда и не произойдет. Это был бы казус для медицины. Если человек стремится совершить преступление, он будет это скрывать. Но случалось, что агрессивный настрой человека выявлялся в ходе обследования.
— Можно ли в раннем возрасте выявить у человека психическое расстройство?
— Можно. И даже в очень раннем. Для этих целей есть специальная отрасль — микропсихиатрия. Она занимается детьми от нуля до трех лет. Все признаки расстройств известны и описаны. Есть даже общество микропсихиатров, куда входят психиатры, психотерапевты и психологи.
— Многие родители боятся обращаться к психиатру, потому что ребенка могут поставить на учет. Насколько эти переживания обоснованы?
— Эти переживания должен развеять действующий в нашей стране закон о психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании. Он регулирует все отношения в этой сфере. Сам факт обращения не является поводом для ограничений. Когда-то имеющиеся расстройства не ограничивают человека в будущем только своим наличием в какой-то период жизни. Они накладываются лишь на те, что имеются здесь и сейчас.
— После подобных терактов общественность обвиняет во всем компьютерные игры и кино с жестоким содержанием. Хочется поговорить об этом подробнее. Действительно ли компьютерные игры могут воспитать в ребёнке жестокость и агрессию?
- Могут, это один из компонентов, возможных мотиваторов таких действий. Они тем опаснее, чем больше они диссоциируют, то есть разделяют виртуальную жизнь и реальную.
Убить человека в игре легко, и, если человек эту дифференцировку теряет, ему становится легче нажать на спусковой крючок и выстрелить в другого.
Но это не единственная возможная причина агрессии и преступлений, их много.
— Как кино влияет на психику человека?
— Кино, как говорил классик, — важнейшее из искусств. Одна деталь имеет ключевое значение — активно человек к нему относится или пассивно. Над книгой надо трудиться, над картиной, к которой ты подошел. И над кинофильмом, если он создан художником. А если это подделка с попыткой заманить человека в острый сюжет, получить прибыль, то такой фильм зритель будет потреблять пассивно. В создании этого кино используются определенные приемы, которые настраивают человека на соответствующие действия, соответствующее отношение к агрессии, чужой и своей жизни.
Очень полезно в школах, детских коллективах проводить обсуждения, чтобы с детства развивать у ребенка критическое мышление, умение различать добро и зло.
— Фильмы с жестоким содержанием могут усугубить состояние уже психически нездорового человека?
— Могут. Но и для психически здорового человека это может быть фактором, толкающим человека к негативу. К не самому лучшему в себе.
— С какого возраста стоит включать в жизнь ребенка кино или игры со взрослым содержанием?
— Как можно позже. Чем более развит человек, не только интеллектуально, но и эмоционально, чем тоньше он чувствует, чем лучше развиты у него сопереживание и сочувствие, тем меньше он будет подвержен всякому вредному воздействию. Или вовсе не подвержен.
— Можно ли предотвратить такие трагедии, как например в Перми?
— Есть несколько алгоритмов действий, который я могу предложить. Первый алгоритм — государственный. Необходимо проверить все случаи, которые происходили в мире за последние годы, отметить возрастной, половой составы убийц — выявить значимые факторы. И когда за приобретением оружия приходит человек из этой группы, проверять его нужно как следует. И заниматься этим должны не только психиатры, а специальная комиссия.
А если говорить в широком смысле, нужно создавать другую атмосферу в обществе. Атмосфера конкуренции, агрессии, индивидуализма — «благодатная» сфера для таких случаев.
— Работа психиатров тоже подвергается критике в подобных случаях. Некоторые люди считают теракты следствием некомпетентной работы врачей, которые не выявляют психологические проблемы у подростков на ранней стадии. Что вы думаете об этом?
— Это глобальная проблема, было бы неправильно переносить ответственность за такие ужасные происшествия на кого-то одного. Сейчас очень много контента в социальных сетях, который разрабатывается именно с диверсионной целью, с целью разъединения поколений, изменения отношения к себе и обществу, к поощрению антисоциальных действий. Много факторов, которые тяжело контролировать и которым тяжело противостоять.
В нашей стране и вовсе нет такой специальности, как детско-подростковая психиатрия.
Но все обвиняют врачей, а я на протяжении долгого времени добровольно предлагаю многим школам организовать встречу, провести мероприятие, на котором как психиатр мог бы поговорить и с учениками, и с преподавателями. Ответа нет! Этого никому не хочется. Хотя на самом деле это нужно многим. Это проблема всего общества, над которой важно работать комплексно.
Беседовали студенты кафедры журналистики ТулГу Алена Соболева, Илья Архипов-Соболевский, Анастасия Егорова. Фото авторов.
