Его произведения относили к лейтенантской прозе, а еще к окопной – в советское время литература была богата на ярлыки и определения.
Термин лейтенантская проза был всего лишь определением. В этом русле писали все-таки и Василь Быков, и Юрий Бондарев. Но вот принадлежность к окопной правде уже было почти обвинением. Окопная – значит мелкотемье, без партии, военачальников, великих сражений. Ну и что это за война? Повесть «Пядь земли», например, – всего лишь маленький клочок земли, который вгрызается в жизни и судьбы солдат. Писали даже, что из его книг можно узнать, почему мы отступали, и нельзя понять, почему победили.
Что касается последнего, то Григорий Яковлевич был категорически с этим не согласен: «Мне, например, понятно было, почему наступали. Я как раз об этом все время писал. Да потому, что даже в самые тяжкие дни уверены были, что победим! Именно это я старался передать».
Что же касается окопной правды, Бакланов считал этот упрек странным в стране, где погибли 20 миллионов! Ведь основная масса воюющего народа в окопах сидела, а не в штабах. Если это окопная правда, то это народная правда. Война тяжелее всего далась тем, кто сидел в окопах. «И если действительно в литературе мне или кому-то другому удалось выразить окопную правду, я думаю, он выразил народную правду».
Главное, наверное, его произведение – «Навеки – девятнадцатилетние». Главное даже не по содержанию, а философскому осмыслению тех событий. Девятнадцатилетние – навеки. Жизнь, большая и интересная жизнь, побежала дальше, а они так и остались там, на полях сражений. Кажется даже, что одним этим названием писатель как бы извинялся перед своими сверстниками за то, что выжил он, а не они. Не зря у книги аж два эпиграфа и одно посвящение – «Тем, кто не вернулся с войны. И среди них – Диме Мансурову, Володе Худякову – девятнадцати лет». Для лаконичной небольшой повести все-таки многовато.
Книга эта по особому светлая, как были светлы их чистые, недолюбившие молодые души, и написано легко, без авторских мучений. Бакланов не выдумывал строки, а просто еще раз прожил вместе со своими ровесниками-героями ту жизнь. И нам, читателям, вместе с автором совсем не хочется продвигаться к финалу. Ведь мы с самых первых страниц, уже исходя из названия, знаем, чем все закончится. Знаем, и все равно не верим.
«Неужели кончится война, и с такой же легкостью, с какой проглянуло сейчас солнце, забудется все? И зарастут молодой травой и окопы, и воронки, и память?», – задается вопросом главный герой повести «Пядь земли».
«Что нужно для счастья? – скажет Бакланов уже через десятилетия после войны.– Для счастья не нужно многого, для счастья нужно главное. Надо делать любимое дело, надо, чтобы ваши близкие были живы и здоровы, надо, чтобы вы сознавали, что не тесните других людей, не за их счет живете. И, конечно, надо, чтобы мир был».
На войне он был с 1941 года. И, хотя до 1941 года работал клепальщиком на авиазаводе, службу начал артиллеристом. Участвовал в боях на Украине, в Молдавии, Румынии, Венгрии, Австрии. За декабрьские бои 1944 года под Секешфехерваром получил орден Красной Звезды. Также был награжден медалями за взятие Будапешта и Вены, за победу над Германией, в 1985 году — орденом Отечественной войны I степени. Закончил войну начальником разведки артиллерийского дивизиона.
По книгам и сценариям Бакланова снято несколько художественных фильмов, самый известный из которых «Был месяц май» режиссера Марлена Хуциева по рассказу «Почем фунт лиха». По воспоминаниям писателя, рассказ этот предпринимали попытки экранизировать несколько режиссеров, но неудачно. Хотели снять фильм немцы, но тут уже автор отказал – сказал, что не предполагает, как это могут они сделать.
Действие рассказа происходит в первые мирные дни мая. В одной из немецких деревень на ферме богатого немецкого крестьянина-свиновода останавливается на постой группа советских солдат. И главный герой рассказа, молодой лейтенант, от поляка, угнанного на работу в Германию, узнает, что хозяева дома во время войны отдали на съедение своим свиньям младенца — сына этого поляка и его жены. При этом сын фермеров совсем не понимает, почем фунт лиха, но хорошо знает, сколько стоит килограмм свинины. Он сокрушается над свиньей, которую застрелил несчастный, прибившийся к нашим разведчикам подросток, мать которого в деревне сожгли в сарае, а двухлетнюю сестренку убили у него на руках.
– В свиней стрелять нельзя, а в людей можно, так? – заходится от гнева молодой лейтенант.
В 1985 году, к 40-летию Победы, спектакль по этому рассказу был поставлен в Тульском драматическом театре. В тот год Бакланов вообще оказался востребован театром. На следующий день после спектакля в Туле прошла премьера «Навеки – девятнадцатилетние» в «Современнике», а чуть позже «В городе Н.» по роману «Друзья» в театре им. Гоголя.
По словам самого Григория Яковлевича, инициатива постановки тульского спектакля была за главным режиссером тульского театра Вадимом Кондратьевым, который пришел к нему, и стал рассказывать, как видит этот рассказ на сцене. Пьеса в итоге отличалась и от рассказа, и от сценария фильма, в нее вошли некоторые личные воспоминания автора.
Тульский спектакль сам автор посчитал прекрасным, и сказал, что взволнован и потрясен:
– Всякий раз, когда вижу на сцене свою пьесу, бывает чуточку стыдно – все что-то не так. И впервые мне не было стыдно нисколько. Спасибо тулякам огромное.
В годы перестройки Бакланов работал главным редактором журнала «Знамя». За это время были опубликованы «Собачье сердце» Булгакова, «По праву памяти» Твардовского, «Верный Руслан» Владимова, «Новое назначение» Бекa. Бакланов был за вывод войск из Афганистана и против чеченской войны. В 2000 году подписал письмо в поддержку политики недавно избранного президента России Владимира Путина в Чечне. В 2004 году опубликовал повесть «Кумир», направленную против Солженицына.
В последние годы жизни было опубликовано несколько интервью с ним, в которых журналисты изо всех сил пытались раскрутить писателя к острым ответам на провокационные вопросы. Но куда интереснее, то, что он рассказывал в наступившую эпоху гласности. Не потому что был как-то особенно искренен, просто вопросы были более по сути. О том, что интересно нам и сейчас.
Вот, например, несколько цитат со встречи с читателями в телестудии «Останкино» – была в восьмидесятые такая популярная передача, которую показывали, между прочим, в прайм-тайм.
О герое повести «Меньший среди братьев»
«Он не из окопов, он был штабной телефонист. Конечно, для людей, живущих сейчас, это примерно одно и то же. Но на фронте сто метров играли очень большую роль. Я был командиром взвода управления, потом начальником разведки дивизиона. Если батарея поддерживает пехоту, я нахожусь с пехотой. Что значит с пехотой? С командиром роты или с командиром батальона. Вы знаете, для пехотинца это тыл. А сзади нас еще столько тыла! Штаб нашего артиллерийского полка – это два километра от фронта, это жизнь! То, что он не из окопов, сказалось на его судьбе.
С людьми, которые провели войну в каком-то отдаленном тылу – я видел это не раз, – что-то происходило. Они знали, что попасть на фронт – это погибнуть. Может быть, они и не погибли бы. Но человек, находящийся все время в двух километрах от огня, знает, как опасно там впереди, и уже происходит какая-то сделка с совестью, что-то внутри человека надламывается. Так вот с Ильей Константиновичем это происходило. Он был там, где больше шансов остаться в живых. Солдат-пехотинец или танкист в бою, или летчик в бою, – это совсем другое».
«О крови, о грязи? Вы знаете, война состояла ведь не только из этого, хотя это и ужасные вещи. Война не состояла только из крови и грязи или только из героизма. Сознание народа в эту пору было необычно. Когда немцы подошли к Москве, в нравственном сознании народа поднялось то главное, что сделало его способным и на величайший подвиг, и на величайшие жертвы. Это было не только в передачах по радио, это было в нравственном климате. Не на кого было надеяться, кроме как на самих себя. И люди, погибшие под Москвой, – это были молодые, безымянные, своими жизнями загородившие дорогу врагу. В московском ополчении полег цвет нашей интеллигенции. Это были люди, свято верившие в наши идеалы, они сами шли на фронт и, более того, в это время испытывали колоссальный подъем духа. На войне было и это. И, кстати говоря, об этом написано во многих книгах».
«…Было это в Венгрии, вблизи деревни Вереб. Был там очень тяжелый бой. И потом в кузнице убивали наших пленных. Клали ногу на наковальню и разбивали молотом, голову на наковальню – разбивали молотом. Чего-то фашисты добивались, хотели какие-то сведения от пленных получить. Было убито тогда триста или около трехсот человек. Это был очень тяжелый бой».
Ну и еще один короткий вопрос и ответ.
– Может ли современный человек, в частности, молодой человек, вынести те испытания, которые выпали на долю молодежи в сороковых годах?
– Не дай Бог, чтобы современная молодежь проходила эти испытания и перенесла бы все, что пришлось перенести нам. Лучше бы этого не было.
На фото: фрагмент спектакля «Почем фунт лиха» тульского драмтеатра. Макарушка – М. Матвеев, Маргослин – С. Абрамкин, Голубь – В. Башкин
Источник: группа Тульского академического театра драмы В контакте.
