Пресловутые jupe-culotte
В начале прошлого века некий рассерженный харьковский частный поверенный написал письмо своей доверительнице, ставшее вдруг знаменитым на всю Россию. Просто в нем была фраза: «Я только могу вам сказать, что лучше вести дела самому дьяволу, чем женщине». Та обиделась и возбудила дело за оскорбление. Мировой судья оштрафовал частного поверенного на десять рублей — приличные по тем временам деньги. Однако съезд по жалобе осужденного отменил приговор и передал дело на рассмотрение другому судье, который прекратил его за отсутствием состава проступка. Тем самым, по мнению современников, согласившись, что дьявол сговорчивее женщины.
Это к тому, что в вопросах моды прекрасная половина человечества всегда была неуступчивой. И Тула не исключение.
Публика приветствует женщину в шароварах, а дети смеются надо новой модой. Карикатура из «Петербургского листка» 1911 год.
В 1908 году до Тулы долетели вести из Парижа о том, что в области дамских мод предстоит очень важное нововведение. Там уже в ходу длинные кофты с панталонами. «На днях одна французская аристократка явилась на бал в оригинальном костюме, в котором из-под юбки виднелись мужские панталоны. Теперь в Париже корифеи моды намерены ввести короткие туники с длинными атласными панталонами внизу, т. е. костюм очень похожий на одеяния турецких женщин. Стал популярным вечерний туалет, в который в качестве главной составной части входят шаровары зуавской конницы. Парижские врачи в восхищении от подобного нововведения и находят его весьма гигиеничным и даже гарантирующим женщин от ревматизмов, простуд и прочих заболеваний».
Прошла какая-то пара лет, и женские шаровары стали писком моды в России, что для того общества оказалось настоящим потрясением.
Появление женщин в шароварах вызывало даже уличные беспорядки. Толпа преследовала модниц, и только усиленный наряд полиции мог утихомирить возбужденных горожан.
«С каждым днем все чаще и чаще встречаются на улицах Петербурга дамы в модных jupe-cullot’ах (шароварах). Вчера, 9 марта, одна из модниц в эффектном сероватом пальто, из-под которого мелькали широкие турецкие шаровары синевато-стального цвета, подошла к месту остановки трамвая против Гостиного двора. Дамочка ловко вскочила в подходивший вагон.
Публика, жадно следившая за каждым движением дамочки в шароварах, аплодировала ей, когда она, вскочив на площадку вагона, с улыбкой оглянулась вниз. Простонародье и уличные мальчишки отнеслись к новой моде отрицательно. На углу Монетной улицы и Каменноостровского проспекта мальчишки с гиканьем окружили дамочку «в штанах» и всю дорогу до дома провожали ее с хохотом и свистом», — рассказывал в марте 1911 года «Петербургский листок».
В Туле первая дама в шароварах была замечена в том же 1911 году.
«Тульская молва» сообщила, что 18 апреля на Киевской улице появилась дама, одетая в пресловутые jupe-culotte.
По сообщению газеты, дама не обращала на себя ничьего особенного внимания, и лишь нашелся один какой-то чиновничек, который высказывался против туалета дамы в резких выражениях, но встретив решительный отпор от спутника дамы, решительно ретировался.
Те самые шаровары jupe-culotte. Было бы из-за чего копья ломать!
Тот 1911 год оказался вообще необычайным для высокой моды в Туле. «Тульская молва», например, рассказывала, что «10 августа, около 6 часов вечера, на Киевской улице можно было наблюдать довольно редкое явление. По улице прохаживалась молодая дама в довольно оригинальном виде: она высоко держала свой шлейф, и ясно были видны… только не шаровары, а… большие сапоги. Причем на одном из них громко позванивала металлическая шпора».
Как тут не вспомнить, что уже в 60-е годы настоящей бомбой в мировой моде стали высокие женские сапоги на молнии, которые придумала для советской выставки в Париже модельер Вера Аралова. А ведь, между прочим, Вера Ипполитовна несколько лет работала и жила в Туле — во время войны она была художником Тульского драматического театра.
Ну, а когда вошли в моду женские шаровары, современники вдруг вспомнили, что и во времена оные многие даже царственные особы отдавали предпочтение мужской одежде.
Императрица Елисавета Петровна предпочитала мужские костюмы.
Так, императрица Елисавета Петровна находила, что к ней больше идет мужское платье, которое она часто носила, особенно на маскарадах, на которые и прочие дамы обязаны были являться во французских мужских костюмах, а мужчины — в просторных дамских юбках. В 1753 году пожар уничтожил гардероб императрицы. Однако девять лет спустя, после ее смерти, нашли больше тысячи принадлежащих Елисавете Петровне мужских костюмов. Императрица Екатерина II, как и многие великие русские княгини, также являлась на военные смотры в мужском костюме.
Шляпы, опасные для здоровья
Жизнь модницы в старой России была подвержена тем же веяниям, что и сейчас, — быть не хуже остальных. «Тульские губернские ведомости», например, еще в 1893 году писали о моде на собачек, которых кутали в бархатные костюмы, надевали на лапки полусапожки и ошейники с драгоценными камнями. Модницы считали, что на случай дождя каждая уважающая себя собачка должна иметь ватер-пруф.
А еще в новой моде неизменно видели угрозу для окружающих: «Давно я хотела написать относительно того, какой опасности мы подвергаемся ежедневно, — негодовала некая читательница „Тульской молвы“ в январе 1912 года. — И причиной этой опасности служит не что иное, как только шляпная булавка на дамской голове. Острый конец преследует вас, где бы вы ни были. Сидишь ли в синематографе, в магазине, в конке и даже на улице — вы всегда можете получить неожиданный сюрприз в виде того, что оцарапают щеку или проткнут глаз. Но человек тогда поймет, когда сам испытает. Вот так и я тогда собралась написать, когда самой пришлось почувствовать острие булавки.
Модная шляпа — одна для всего семейства. Карикатура из тульского «Вечернего курьера».
Часто видишь, что в дамской шляпке воткнуто 2-3 булавки и концы их торчат во все стороны. Но особенно опасны шляпные шипы в местах, где много народу. Так, например, в синематографе сидишь и уже не смотришь на картины, а только осматриваешься, как бы твоя соседка не задела твою физиономию булавкой. И часто здесь же сидят дамы со своими детьми и не думают, что они своих же детей могут искалечить.
Но мы не дожили еще до того, чтобы все могли понять опасность, которой подвергаем окружающих своими обнаженными булавками, и верно многие, за малым исключением, не знают о существовании наконечников на шляпные булавки, благодаря которым, если все их будут одевать, мы будем гарантированы от ужасов, которые не раз случались. Да и недорого стоят эти наконечники, нельзя разориться, всего пять копеек. И какое счастье, если все дамы поймут мое маленькое письмо и наденут наконечники. Тогда мы не будем опасаться, что в один прекрасный день останемся без глаза или с расцарапанной щекой».
Реклама косметики — крем «Ренессанс». «Тульская молва», 1907 г.
Специальные наконечники и тому подобный товар — нитки, фурнитуру и принадлежности для шитья — продавали в галантерейных лавках, которых в Туле было немало. На специальной вывеске у входа дотошно перечислялся весь предлагаемый ассортимент: бумага для выкроек, нитки, резинка, кружева и прочее. Популярность магазинов «Все для шитья» объяснялась еще и тем, что пошить новое платье было дорогим удовольствием. Поэтому даже небедные люди не считали зазорным переделывать уже имеющиеся. Не каждый ведь может себе позволить, как Елисавета Петровна, иметь тридцать комнат в Зимнем дворце с нарядами.
Для тех, кто предпочитал все и сразу, на улице Посольской в Туле был открыт магазин готового парижского платья, а на Киевской — магазин Санкт-Петербургской моды. Наряды последней парижской моды обычно заказывали по выкройкам у портных. Это было в порядке вещей.
Магазин шляп и шляпок «Аннет» ждал покупательниц на Киевской улице.
Два бутика, которые торговали исключительно шляпками, назывались «Парижские новости» на Посольской улице и «Модный свет» на Киевской.
Лучшие ткани продавались в магазине «Ярославское полотно». В таких магазинах в витрине, помимо рулонов с материей, выставлялись литографии с изображениями, в соответствии с сезоном, модной одежды, которую можно пошить из этих тканей.
Салон мадам Маркушевой на Посольской улице предлагал «встретить зиму в плюшевых, суконных и крытых мехом саках, лисьих муфтах, ротондах и дамских дохах». Но это уже неактуальная тема. У нас на дворе весна.
Вырождается ли красота
Многие привычные сегодня вещи, которые кажутся нам совершенно невероятными для того времени, существовали и сто с лишним лет назад. Даже конкурсы красоты. Известно, что в январе 1915 года на маскараде в Новом театре главный приз за красоту — золотая брошь — был присужден некоей госпоже Трещовой.
Новый театр в Туле, где в 1915 г. прошел конкурс красоты.
А в 1912 году «Тульская молва» рассказала о таком казусном происшествии:
«На днях в Екатеринославе в вагоне трамвая линии „Вокзал — Соборная“ села изысканно одетая дама средних лет и сразу обратила на себя внимание публики пышным бюстом, на котором красовался массивный золотой брелок. Вдруг все внезапно вздрогнули от раздавшегося взрыва и затем продолжительного свистящего шипения. Все взоры устремились в сторону упомянутой дамы, которая с бледным искаженным лицом испуганно взирала на публику — а ее бюст, точно „умирающий чертенок“, становился все меньше и меньше… Придя в себя от охватившего ее ужаса, дама, не дожидаясь полной остановки вагона, соскочила на мостовую, но не удержалась на ногах и упала. Затем быстро поднялась и бросилась бежать. Все поняли, что от неловкого ли движения или чего другого у дамы лопнул искусственный бюст».
В начале ХХ века нешуточные страсти кипели и вокруг женской косметики. Стремление женщин наводить макияжем дополнительную красоту общество не понимало. Допустимыми считались лишь помада не ярче естественного оттенка и пудра, чтобы скрыть дефекты лица или подчеркнуть аристократическую бледность кожи. Вспомним, что и загар был не в чести. На море ездили весной, чтобы не попасть, как простолюдинка, под воздействие лучей солнца. Правда, уже в начале века в России появились компании, специализирующиеся на выпуске женской косметики.
Первая женщина-юмористка России Надежда Тэффи была красивой женщиной и выступала за пользование косметикой.
Общественные дискуссии достигли такого накала, что даже знаменитая писательница Тэффи на них отреагировала, заполнив ответ на анкету «Не выродилась ли красота, что ее так усердно заменяют косметикой».
Тэффи была уверена, что если женщина накрашена смешно и грубо, то это показывает, что она не только некрасива, но еще и глупа. А во всех остальных случаях применение косметики одобряла.
Тэффи считала, что «наши современные очаровательные декадентские фигурки в классические времена вероятно были бы сброшены с Тарпейской скалы за оскорбление эстетических вкусов нации».
«Не думаю, что красота вырождается. Только вкусы наши отошли от классических образцов. Одень Венеру Милосскую в модное платье, она будет тяжела и широка. А наши современные очаровательные декадентские фигурки в классические времена вероятно были бы сброшены с Тарпейской скалы за оскорбление эстетических вкусов нации.
Что касается красящихся женщин, то думаю, что красятся, вероятно, в силу потребности к самоусовершенствованию. Безнравственного в этом ровно столько же, сколько в нарядном платье или в сложной прическе. Дикари, у которых нет платьев, украшают не только лицо, но и все тело татуировкой. Во всяком случае, если женщина притираниями действительно сумеет украсить себя, а не только наляпает румян на щеки и белил на нос, то это свидетельствует о ее художественном чутье и заслуживает одобрения».
