Гонзо — это стиль журналистики, равно противоположный классическому. На смену точности, объективности и авторскому «мы» приходят личный опыт и эмоции репортера, который нередко становится главным повествователем. Для гонзо-журналистики характерны табуированные темы, самосатира, юмор, художественное цитирование, сарказм и много чего еще.
Myslo уже рассказывал о том, как живет и работает тульский отряд волонтеров «ЛизаАлерт».
Для этого материала корреспондент поучаствовала в ночных учениях и испытала на себе все «прелести» зимних поисков.
16.50
Дорога до села Воскресенского занимает около часа. Трассу обступают голые деревья, а пасмурное небо недвусмысленно намекает на осадки — в эти выходные обещали небольшой снег. По-осеннему приятную меланхолию усиливают депрессивные риффы дэт-дум-метала, доносящиеся из магнитолы.
Но «алертовцы» в ярко-оранжевых куртках, очевидно, не разделяют мой сезонно-аффективный настрой. Вокруг воскресенского ДК куча людей в брендированной экипировке деловито снуют туда-сюда, смеются, общаются. На учения к тульскому ДПСО приехали коллеги из Москвы, Рязани, Калуги и Орла. Еще опытом делится МЧС.
На пороге ДК меня встречает Григорий (позывной Тапир), старший пресс-службы ДПСО «ЛизаАлерт» в Тульской области. Он будет моим связным на протяжении всего дня (точнее, вечера).
Учения состоят из теоретической и практической частей. Первая скоро закончится: остались лекции по использованию БПЛА в поисках и психологии потерявшихся.
Волонтеры отряда «ЛизаАлерт» обсудили со спикером и свое психологическое здоровье — от синдрома спасателя и эмоционального выгорания не застрахован никто. Больше непроходимых чащ или НП поисковики боятся «вернуться на работу» — покидать поиск в активной фазе бывает психологически сложно. Спишь, работаешь, проводишь время с родными. А где-то в лесу ждет помощи заблудившийся человек…
Для многих отряд — это семья, «70% жизни». Остаются тут по доброй воле — «естественный отбор» происходит на первых же поисках. Старший поисковой группы сказал мне:
— Мы же денег тут не получаем — для нас это потребность, состояние души.
Сплоченность «рыжих» видна невооруженным глазом: если на секунду забыть, что все они собрались по делу, кажется, будто попал в дружный пионерлагерь.
Учеба кончилась. Остался ужин и после — ура! — едем искать «потеряшек». По секрету мне рассказали, что их будет трое. Команда одна — сайгачить по оврагам наперегонки не будем.
Лестница ДК ныряет в темноту — при большом желании теряться можно уже здесь. Ночь беззвездная, не видно ни зги. И что-то ни разу не тепло — не спасает даже двойной слой шерстяных носков и колючий свитер.
Черный двор с десятком горящих «глазниц» напоминает угодья Бабы-яги из сказки о Василисе Прекрасной. Дома, как черепа на заборе вокруг избушки, хищно вытаращили окна и с любопытством следят за волонтерами.
— А бывало такое, что волонтеры встречали диких животных? — я обеспокоенно посмотрела на Григория.
— Да. Тут же леса такие: кабанов много, лосей в области тоже немало, — ответил мне старший пресс-службы «ЛА». — Чаще всего их и встречаешь. Лось, как правило, не заинтересован в том, чтобы как-то навредить человеку. А в период гона поисковики используют специальные методики, чтобы избежать столкновения со зверем. Поэтому случаев с нападением у нас точно не было.
Вот и славно! В случае чего я на дерево не заберусь и от кабана не убегу, поэтому остается только верить в эффективность алертовских методик.
— Едем на регистрацию! — поторопил женский голос с порога ДК.
Волонтеры стали потихоньку разъезжаться: иногородние и «теоретики» отправились домой, а «практики» попрыгали в машины и умчали навстречу лесу, чернеющему на горизонте.
20.15
Наш экипаж приехал в числе первых. Найти точку сбора оказалось несложно: «световой столб» мы заметили издалека. «Маяк» стоит на опушке Ханинского леса — поисковики зовут его «тульские Бермуды». Потеряться тут проще простого — чаща огромная.
По мере прибытия добровольцы стягиваются к палатке регистрации и оперативному штабу — ГАЗельке. В ней сидят координаторы поиска — они аккумулируют информацию о поисках и формируют команды. Тут же волонтерам выдают оборудование: фонарики, компасы, рации.
У меня ни QR-кода, ни специального приложения «ЛА» нет, поэтому регистрируюсь «вручную».
Как заметила Вероника (позывной Молли), региональный представитель отряда «ЛА», больше всего внимания достается тем поисковикам, которые ножками ходят по лесу и ищут людей. Переоценить их труд сложно. Но организацией, координацией и информированием волонтеров и населения занимаются штабные. Без них представить процесс трудно: именно они разрабатывают план поисков и составляют карты.
Оперативный картограф Соня Аметист занимается подготовкой карт.
Есть даже те, кто помогает искать не выходя из дома, — «удаленщики» принимают заявки, распространяют ориентировки в соцсетях и взаимодействуют с родственниками пропавших.
— В отряд приходят люди с разным уровнем подготовки. Здесь всему научат, — говорит Молли.
— Место и задачи в отряде «ЛизаАлерт» найдутся для каждого.
Чтобы исследовать местность, участники разбиваются на «лисы» — поисковые группы по 3-4 человека. Нашей командой руководит Ян Молодой. В «ЛА» он с 2018 года — за плечами у ветерана десятки поисковых операций. На учениях мой проводник бывал не раз, даже в роли «потеряшки» себя пробовал:
— Важно прочувствовать поиски изнутри, — отмечает доброволец.
Забегая вперед: проникнуться симпатией к заблудившимся на морозе куда проще. Регистрация еще не закончилась, поиски не начались, а домой уже хочется. Щеки, ладони, ступни горят от холода. А снег только усиливается: белые крошки превратились в огромные пушистые хлопья.
Первый активный этап поисков — просмотр местности с коптера. БПЛА, напичканный кучей датчиков приборов, с жужжанием поднимается в антрацитовое небо. Аппарат для поисков предоставило МЧС — своего у «ЛА» пока нет. Ослепительно-белый луч света из-за снега кажется осязаемым, будто его можно скомкать, как тюль.
20.45
— Внимание! Поступила ориентировка! — позвала собравшихся Светлана Кит, СНМ поиска. — У нас двое пропавших: бабушка Мария Петровна и дедушка Иван Сергеевич.
В чем одет дедушка, неизвестно. Он довольно высокий, склонен к худобе. Со здоровьем у него все плюс-минус нормально — бывший лыжник, ходит хорошо. У бабушки со здоровьем плохо — возможно, предынсультное состояние, диабет. Скорее всего, в красной или черной куртке. С собой костыль.
Сегодня в 7.30 они были на связи; предположительно, тогда же они вышли за грибами. С собой у них может быть рюкзак, часы, нож и сумка. Больше никакой информации пока нет.
Крайняя справа — Альфа, а слева от нее — Нири — мои напарницы.
Конечно, настоящих стариков никто в лес не отправлял. В «прятки» с сопартийцами играют все те же «алертовцы». Это не значит, что учения для ряженых пройдут просто, — мороз-то настоящий. «Марии» и «Ивану» предстоит просидеть под деревом в минусовую температуру более двух часов — без телефонов и раций, чтобы по-честному.
Задача «лисы» № 6, в которую входят Молодой, Нири, Альфа и я, — работа на отклик. Мы должны прочесать обозначенный сектор вдоль и поперек, окликая «потеряшек». Делается это так: ждешь, пока другие «лисы» закончат работу на отклик, сообщаешь о своей очереди, кричишь имя и ждешь 40 секунд. Если ответа нет, повторить дважды.
Если вам кажется, что бродить по лесу и орать — это просто, вы сильно ошибаетесь. Еще на входе в лес я умудрилась больно хлестануть себя прутиком по ноге и соскользнуть в овраг — тут они широкие, глубокие и длинные.
Первые полчаса я думала вернуться в штаб и напроситься к кому-нибудь в машину погреться: пальцы на ногах сильно замерзли, а кончики пальцев на руках болели из-за переохлаждения. Совсем скоро конечности оттаяли, потому что двигаться в лесу приходится много. Ловить баланс, прыгать по кочкам, карабкаться по буеракам, ползти под упавшими от ветра деревьями…
Помимо всего этого, доброволец должен предельно внимательно исследовать окружение — под каждым кустиком может прятаться «улика». На промедление времени нет: в любую секунду «потеряшка» может перейти в разряд НП.
В перерывах между созерцанием и попытками не травмироваться я записывала видео — для полного погружения читателя, так сказать.
Мне, коренной горожанке, никогда не приходилось сталкиваться с дикой флорой и фауной. Поэтому только теперь, оказавшись ночью в бескрайнем лесу, я ощутила себя не венцом природы, а беспомощной букашкой. Теперь ясно, почему в сказках, которые я читала в детстве, самым страшным и загадочным местом был лес.
Первой отыскали «бабушку» — трясущегося от холода статиста в парике обнаружила «лиса» № 5. С начала поисков прошло не более 40 минут.
Спустя полчаса, в 22.04, по рации координаторы сообщили: пропал еще один человек. Теперь эхо отзывается сразу на два мужских имени: «Иван! Акакий!»
Наша группа спустилась в русло пересохшей реки, пересекла поляну с высоченной сухой травой и вышла к заброшенной железной дороге. По пути нам то и дело слышались голоса — кто-то шептался, кашлял и вздыхал, но на зов не отвечал. Показалось?..
Слева замерцал красный пунктир — свет наших фонариков выцепил катафоты, закрепленные на отбойниках вдоль трассы. Туда нам и нужно: по плану мы должны сделать большой крюк, выйти на дорогу и пройти по ней километр вперед.
Снег летит в глаза, налипает на обувь и одежду, ветер хлещет по щекам. Но мы идем дальше.
22.49
Кое-как взобравшись на обочину, перелезаем через ограждение. Ступать по твердому и надежному асфальту особенно приятно после нескольких часов беготни по пересеченной местности. Дорога, устланная нетронутым снежным ковром, убегает далеко за горизонт. Представляете, какой кайф шагать по ровной белой насыпи?
Ветер усилился. Рация просипела: «Бабушка» идти не может, требуется эвакуационная бригада».
Еще час мы шли вдоль дороги, высматривая хоть какие-то признаки пропавших.
Ничего. Совсем.
«Акакия», как я узнаю позже, к тому моменту уже отыскали. Из оврага вылетело тяжелое: «Ох!» Мы переглянулись — неужели «Иван»? Вот где он! Прокричали-просветили точку — никого.
Оранжевый огонек впереди — штабной «световой столб».
Вместо того чтобы вернуться в штаб по дороге (поворот к «маяку» мы миновали 350 м тому назад), «лиса» № 6 пересекла поле, дошла до опушки и уже оттуда добралась до палаток.
00.18
Машин заметно поубавилось — некоторые участники уже уехали. В штабе нас напоили горячим чаем и отправили греться в машину. В полпервого появилась информация о том, что «Ивана» нашли. Можно смело уезжать.
Второй слева — Саша Майор. Это он нашел «Акакия».
В городе я оказалась только к половине третьего утра. Ноги промокли, спать хотелось жутко. Немного досадно, что не отыскали ни одного из троих потерявшихся, — их просто не было в нашем квадрате. Но кто же знал?..
Еще в штабе Молодой, отряхивая меня от снега, сказал:
— Мы тебя с собой заберем. Классный поисковик бы вышел. Серьезно! Если надумаешь — приходи, мы только рады!
Интересно, в какой момент Ян это понял? Когда трижды споткнулась на ровном месте? Или ему понравилось слушать мою одышку все четыре часа? Спорить с опытным поисковиком я не стала.
Терпеть зной и стужу, спасать людей и терять их, когда только нашел, — хобби на любителя. Поход с отрядом «ЛизаАлерт» подарил мне две очень важные вещи. Во-первых, воспоминания о грозном титаническом лесе. А во-вторых, веру в неравнодушие рода человеческого — в конце концов, как сказал Ян,
«проще найти самого человека, чем того, кто будет его искать».
