Дневник одного старика

Сегодня мы публикуем уникальный материал - странички дневника нашего земляка, Льва Александровича Ф., железнодорожника, работавшего мастером на заводе НКПС (ныне завод "Желдормаш"). В октябре 1941 года Льву Александровичу уже исполнилось 74 года. Какой же видел ту войну пожилой человек? Страницы дневника печатаются впервые*.

Дневник туляка Льва Александровича Ф. хранился в его семье более 60 лет. Тоненькая школьная тетрадка исписана красивым уверенным почерком. В ней - переживания, горе и маленькие радости пожилого человека во время Великой Отечественной войны. А главное - интересные факты о днях обороны Тулы.

ТРЕВОЖНОЕ ВРЕМЯ
Лев Александрович родился в 1868 году. Он рос в царской России, пережил первую мировую войну, революцию, гражданскую войну. И вот началась Великая Отечественная...
На первом листке дневника Льва Александровича, к сожалению, нет даты. Но, вероятно, описываемые события относятся к середине октября 1941 года.
"При приближении фронта к Туле, при занятии германцами Орла время становилось все тревожнее. И так как мы жили в доме НКПС №8 вблизи от завода, от железной дороги, мостов и депо, то являлась мысль удрать куда-либо поспокойнее, чтобы не слышать круглые сутки бомбежки и не быть в опасности от взрывов депо, станций, путей и мостов. Да, долго не выйдет из памяти это тревожное время!
Трудно было привыкать к сигналам тревоги, когда заводской гудок надрывался отрывисто, извещая: близка опасность!
На заводе стали говорить об эвакуации, и сама эвакуация не замедлилась - по всем цехам разбирали станки, выдвигали их из цехов и краном грузили на платформы. Путевая бригада, в которой я был мастером, устраивала временные пути. Картина повсюду была очень неприятная. Пустота в цехах, проломленные стены для вытаскивания станков. На полу мусор, детали - лучше не ходить и не смотреть:
На заводе по цехам велась запись желающих эвакуироваться. Но я решил не записываться. Да и правда, куда я поеду - старик 74-х лет с женой, тоже старушкой, дорогой моей Сашей.

*Текст публикуется с некоторыми сокращениями и редакторскими правками, но с сохранением авторской стилистики, орфографии и пунктуации.

НА ПОЛЬЗУ РОДИНЕ
Теперь вставал довольно срочный вопрос: куда же деваться? Оставаться в квартире в доме №8 невозможно - дом пустел, все живущие разъехались или эвакуировались с заводом. Решили ехать временно на ул. Пирогова к Шуриным (Шура - крестница жены Льва Александровича. - Прим. ред.) родственникам. Но прошел слух, что есть квартиры в домах, принадлежащих заводу НКПС, в городе. Пошел на завод, нашел директора П.А. Васильева и сказал: "Товарищ начальник, мне говорили, что в доме НКПС на Петровской (ныне ул. Ф. Энгельса) есть свободные квартиры. Я бы попросил вас содействовать мне в ее получении". Не успел я договорить последних слов, как Васильев с улыбкой передал мне ключ от квартиры, сказав: "Занимайте мою квартиру, переезжайте, размещайтесь". Я не верил своим ушам. Да и как не волноваться. Технический директор завода мне, мастеру строительно-ремонтного цеха, уступил свою квартиру. Ведь это доверие, которое оказывают только за заслугу. На трех подводах перевезли мы вещи и наскоро разместились.

18 ОКТЯБРЯ. Я получил аванс и компенсацию за отпуск, а ранее, числа 16, получил трудовую книжку, в которой было написано: "Уволен 16.X.41 вследствие эвакуации завода".
22 ОКТЯБРЯ. Получил с завода последние деньги за 7 дней. И службу с заводом я невольно порвал. 21 октября я заболел - болел сильно бок, тяжело было дышать, ослаб, развинтились нервы. Да и как не развинтиться - душа изболелась от пережитого за это время. Сколько неприятностей, сколько оскорблений, и за что? Люди какие-то стали странные, скрытные, никто правды не скажет, всякий стал жить самим собою. На заводе все опустело - жуткая картина. Догружали последние платформы станками, а теплушки и классные вагоны - домашним скарбом. Все бегали, торопились. Кругом на путях и площадках был полный хаос - валялись письменные столы, кровати, ящики, разные детали и разный материал. А по путям ходили телки и коровы из подсобного хозяйства, дожидались своей очереди убоя для столовой.
Единственный человек на заводе в эти часы, Шурка, заботилась обо мне как об отце. Придешь в столовую к ней, переговоришь о чем-либо, а она потащит меня обедать. Потом идем с ней по Лихвинскому пути на трамвай №1. Ожидающие пассажиры бросаются к вагону, толкают и давят друг друга. И мы туда же, в давку. Но вот взошли в вагон и тут-то на душе полегче - скоро дома, на квартире. Покойно и душа отдохнет. Приезжаем, у Саши готов обед. Обедаем и рассказываем про разные новости, а их много. Потом приходит Федор Евстафьевич (родственник. - Прим. ред.), пьем чай:
Наутро мы трое, я, Шура и Федор Евстафьевич, уходим на службу, а Саша остается с Танюшкой (внучка, 5 лет. - Прим. ред.) по домашнему хозяйству. И так день за днем, как будто бы все хорошо и нормально:
С 23 ОКТЯБРЯ перемены: Закончили службу на заводе я, Шура и Федор Евстафьевич. Мы все сидим дома и слушаем выстрелы зениток и полеты германских самолетов, бегаем в подвал, но там сидеть скучно, сыро и тесно. И так почти каждый день. Но вот, думается мне, минует время войны, настанет нормальная жизнь и все быстрым темпом пойдет к возрождению. И тогда нужны будут работники всех рангов. Тогда и я попытаюсь предложить свой труд на пользу Родине:

Улица Коммунаров (ныне пр. Ленина), 1941 год. В дни обороны Тула представляла собой печальное зрелище: кругом разруха, дома зияют выбитыми окнами. Но несмотря на это на лицах туляков - улыбки и вера в Победу.

В те страшные дни, когда немецкие захватчики напали на наш город, многие туляки собрали вещи и двинулись в безопасные места. Лев Александрович с семьей решил переждать осаду в родной Туле.

МОЛИТВА ПОД БОМБАМИ
31 ОКТЯБРЯ. В ночь на 31.X.41 в городе неспокойно. Почти всю ночь стреляли зенитки. Спали мы, не раздеваясь, ожидая военных событий, но ночь миновала благополучно. День начался сереньким утром, моросил дождь, а стрельба все продолжалась.
1 НОЯБРЯ. Ночь с 31 октября на 1 ноября изо всех ночей была самая беспокойная - всю ночь стрельба из зениток, пулеметов и бомбометов. Были взрывы. И на дворе было светло как днем от зарева пожаров. Саша не спала почти всю ночь. Утром продолжалась стрельба, по улице проезжали повозки - фуры с красноармейцами. После чая нужно было укрыться в подвале, так сильно стреляли. Посидев там немного, вернулся на квартиру, читал техническую железнодорожную литературу, чертил и кое-как провел день до вечера.
2 НОЯБРЯ. Саша простудила бок в подвале и заболела. Не вставала. Часов в десять пришел Миша О., принес муку ржаную. Мы все удивились, как он до нас добрался. Сейчас же подогрели чайник, собрали на стол чайную посуду. Шура очистила селедочку. Федор Евстафьевич достал и подал на стол водочки:
3 НОЯБРЯ. Ночь прошла сравнительно спокойно. Саше немного лучше. Федор Евстафьевич пошел в сарай и пилил дрова, а я, почитав бабке "Дядюшкин сон" Достоевского, пошел подышать воздухом и пошагать, чтобы не разучиться ходить: Слабо постреливали. Завтра хочу попробовать пройти на старую квартиру кое-что взять. Бабка не пускает. Да и сам побаиваюсь, а хочется. Ну ладно, утро вечера мудренее.
4 НОЯБРЯ. Пошел к обедне ко Всем Святым (во Всехсвятский храм. - Прим. ред.). На углу Коммунаров (ныне пр. Ленина. - Прим. ред.) и у театра стояла зенитка, около нее было человек 5-6 красноармейцев. Они обогревались, стуча ногами по мостовой и рука об руку. Благополучно я по Гоголевской улице дошел до Пирогова, поднялся в гору. Тут красноармейцы строили баррикады и рыли ров поперек улицы. У ворот ограды стоит зенитная пушка дулом на Коммунаров. Не успел я войти в ворота, как раздался близкий выстрел зенитки, другой, третий: Все мое настроение вмиг пропало. Но вот я в церкви, в безопасности. Молящихся немало, больше женщины. Поставив свечку, я молился о многом и многих. Но тут раздались такие оглушительные выстрелы, что молитва отошла и опять возник страх за жизнь. При выстрелах посыпались стекла, а люстры и цепочки на люстрах и висячих подсвечниках долго звенели. Молящиеся в испуге разбежались по сторонам, но чей-то голос в толпе призвал их не бояться. Служба приближалась к концу, стало много исповедников:
В церкви было много побитых стекол, холодно, дул сквозной ветер. Да: Думал ли я, что мне на 74-м году жизни 4 ноября придется стоять обедню под близкие сильные выстрелы зенитных орудий.
Сегодня праздник Казанской Божией Матери, но для нашей семьи тяжелый день - по приказу Федор Евстафьевич должен явиться на военную службу в местечко Торхово. Шура, не теряя времени, приступила к сборке белья, а Саша замесила и испекла на дорогу лепешки. Что делать, судьба. От нее не уйдешь. У всех на душе было тяжелое настроение. За обедом выпили с Федей по рюмке водочки, настроение у меня как-то изменилось, закружилась голова. Пообедали, и опять за сборы.

РАЗРУХА, ГРЯЗЬ И СМЕРТЬ
5 НОЯБРЯ. Я поднялся в 5.30, Федя уже встал: Думаю, надо одеться, проводить Федю. Хотел разбудить Сашу - проститься с Федей, но в это время вошла Шура и сказала: "Крестная, встаньте, Федя уходит". Стояли в коридоре, Саша у печки, я у дверей кухни. Шура прислонилась к гардеробу, стояла, опустив голову. Федя оделся и сказав: "Ну, прощайте!" - повернулся к Саше и поцеловал ее, затем меня. Саша уже плакала. Потом он поцеловал Шуру и вышел. Шура заплакала, я тоже не мог удержаться, слезы невольно текли:
6 НОЯБРЯ. Начали постреливать. И вдруг произошло то, чего мы не забудем всю жизнь - бомбили наш двор. Две бомбы и две бутылки с зажигательной смесью попали в складской сарай, он загорелся. В квартире все стекла были разбиты, осколки валялись на кровати, на полу: В кухне такая же картина. Только в кабинете и зале стекла уцелели. На дворе в саду пылал пожар, по комнатам дул сквозняк, наполняя их со двора дымом. Все принялись таскать белье, платье, постели в подвал под домом. К счастью, приехала пожарная машина и пожар был ликвидирован. Сарай совсем снесло, курочек наших засыпало обломками сарая, и только одна черненькая как-то выскочила.
19 НОЯБРЯ. Утром сегодня узнали добрую весть, будто от Ленинграда и от Москвы приятель отогнан!
22 НОЯБРЯ. Ходил получать пенсию за октябрь. Конечно, была очередь, меня записали 114-м. Простоял два часа и получил. Доставил себе большое удовольствие, что прошелся и подышал свежим воздухом.
Неприятный вид имеют улицы, но это в порядке вещей, ведь город в осадном положении. Окна в домах почти все забиты тесом и фанерой, поперек улиц устроены баррикады, прорыты рвы метра два глубиной. Перейти нельзя и приходится обходить через дворы, где тоже навален разный домашний хлам. Идешь и вспоминаешь, как все было везде хорошо, жили люди как люди, а теперь сплошной кошмар - сегодня жив, а завтра не знаешь, что будет.
23 НОЯБРЯ. Слухи разные: то неприятель отогнан от Тулы, то неприятель окружает Тулу. Милиция ходила по домам и предупреждала об эвакуации из разных частей города. Но разным слухам верить, конечно, не приходится.
25 НОЯБРЯ. Что на фронтах под Тулой - пока неизвестно. Радио передало - бои на всех фронтах.
27 НОЯБРЯ. Произошло неприятное событие. После полудня, часа в три, вдруг погас свет и замолчало радио.
30 НОЯБРЯ. Света все нет, хотя радио сегодня заработало. По радио и по слухам приятные вести с фронта: неприятель отогнан, хорошо бы к Новому году отогнать подальше.
1 ДЕКАБРЯ. Спал хорошо, потому что все ночевали на квартире. Даже Саша ушла из подвала, а то там такая сырость, что простыни и одеяла сыреют. Спать невозможно. Саша сказала мне: "Пойдем на кладбище. Сегодня будут хоронить Шуру Ц.". Я удивился такой ее храбрости. Но на дворе было тихо, стрельбы не было, и мы пошли. Погода была холодная, и мы живо дошли:"
На этом содержание дневника Льва Александровича прерывается. Как рассказали нам родные, Лев Александрович умер в 1945 году своей смертью.

Благодарим за помощь в подготовке материала Музей военной истории тульского края (тел. 36-26-38). Сейчас дневник Льва Александровича хранится в фондах этого музея. Работники музея обращаются к вам, дорогие туляки, с просьбой передавать в его фонды предметы, документы, фронтовые письма, книги, мебель, одежду, фотографии времен Великой Отечественной войны. Только вместе с вами, общими усилиями, мы сможем показать великий подвиг туляков во имя России.

Фотографии из архива ФСБ

Редакция портала MySlo.ru имеет эксклюзивные права на материалы данной статьи (включая фотографии). Любое использование данных материалов без согласия редакции ЗАПРЕЩЕНО!