1 декабря 1903 года в с. Теплое Тульской губернии родился Николай Вознесенский, государственный и партийный деятель, академик. С 1938 года он возглавлял Госплан СССР, с 1941 года был 1-м заместителем председателя СНК, во время войны - членом Государственного Комитета Обороны. Одно время его считали будущим преемником Сталина.
В семье Вознесенских было четверо детей. Николай долгое время был самым младшим, и только позже родилась сестра Валентина. До своего отъезда из родных мест успел поработать в типографии, и даже помощником гробовщика. Возглавлял Чернскую уездную комсомольскую организацию, затем, как комсомолец-активист, был послан на учебу в Москву, в Коммунистический университет им. Свердлова. С тех пор его пути-дорожки с Тулой разошлись.
В 1938 г. Николай Вознесенский был назначен председателем Госплана СССР. С 1939 г. он — заместитель председателя Совнаркома (с 1946 г. — Совета Министров) СССР. В 1942-1945 гг. — член Государственного комитета обороны и член комитета при СНК СССР по восстановлению хозяйства в районах, освобожденных от немецко-фашистских оккупантов. С 1947 г. — член Политбюро ЦК (кандидат с 1941 г.). Депутат Верховного Совета СССР с 1946 г.
Военным летом 1941 года Вознесенский вместе с Косыгиным организовал фантастически быструю эвакуацию промышленности с запада СССР. По часто цитируемым воспоминаниям Молотова, ни одно важное экономическое решение не принималось без резолюции Вознесенского. Да и Сталин часто спрашивал: «А с Вознесенским согласовали?».
Его главный грех, пожалуй, заключался в безграничной уверенности в верности своих взглядов, – считают Екатерина и Святослав Рыбасы, авторы исследования «Сталин: судьба и стратегия». – Современники отмечали это качество. Так, И. В. Ковалев, министр путей сообщения, рассказывал писателю Симонову:
«Вот Вознесенский, чем он отличается в положительную сторону от других заведующих, – как объяснил мне Ковалев, Сталин иногда так иронически «заведующими» называл членов Политбюро, курировавших деятельность нескольких подведомственных им министерств.
Другие заведующие, если у них есть между собой разногласия, стараются сначала согласовать между собой разногласия, а потом уже в согласованном виде довести до моего сведения. Даже если остаются несогласными друг с другом, все равно согласовывают на бумаге и приносят согласованное. А Вознесенский, если не согласен, не соглашается согласовывать на бумаге. Входит ко мне с возражениями, с разногласиями. Они понимают, что я не могу все знать, и хотят сделать из меня факсимиле. Я не могу все знать. Я обращаю внимание на разногласия, на возражения, разбираюсь, почему они возникли, в чем дело. А они прячут это от меня. Проголосуют и спрячут, чтоб я поставил факсимиле. Хотят сделать из меня факсимиле. Вот почему я предпочитаю их согласованиям возражения Вознесенского».
В 1948 году Вознесенский получил Сталинскую премию за исследование «Военная экономика СССР в период Великой Отечественной войны», опубликованную годом ранее. Говорят, вычитывал ее, и достаточно внимательно, сам Сталин – с карандашом в руках, он вообще любил делать пометки на книгах, которые изучал. В труд Вознесенского Сталин тоже вносил вставки и редакционные вставки. В целом соглашаясь с автором – иначе как бы он получил Сталинскую премию. Все полагавшиеся за это деньги – 200 000 рублей Вознесенский пожертвовал на содержание детских домов для воспитания детей воинов, партизан и советских работников, погибших от рук оккупантов.
Однако именно экономический вопрос в конце концов привел к тому, что отношение Сталина к одному из своих любимцев переменилось.
Еще осенью 1945 года, как утверждается, Вознесенский назывался Сталиным в числе тех, кто может его заменить, а именно на посту председателя Совета министров. Преемником в качестве первого секретаря партии предполагался Алексей Кузнецов. Оба были ленинградцами, что, конечно, в наше время звучит особенно пикантно.
Однако со смертью Жданова – второго лица государства, Вознесенский лишился высокопоставленной поддержки, да к тому же стал объектом подковерной борьбы – как тот самый возможный преемник.
В борьбе за лидерство в партии было раскручено так называемое «ленинградское дело», победу в котором одержали Маленков, Булганин, Берия, убедившие Сталина в том, что «ленинградская группа» представляет угрозу его личной власти. Вознесенский и другие его якобы подельники были обвинены в узурпации власти и стремлении расколоть партию. Хотя версия о том, что под видом промышленной ярмарки плетется заговор, имеющий целью отторгнуть Ленинград от СССР, выглядит бредом, но, получается, ей поверили.
5 марта 1949 года Вознесенский неожиданно был снят со всех занимаемых им постов, через несколько дней выведен из состава Политбюро, а позднее – из членов ЦК.
7 марта 1949 года Вознесенскому был дан месячный отпуск «для лечения в Барвихе». Однако Сталин еще не принял в его отношении никакого решения. Более того, вскоре он пригласил Вознесенского к себе на дачу и в присутствии всех членов Политбюро поднял за него тост: «Сегодня мы прощаемся с нашим дорогим соратником и другом Николаем Алексеевичем Вознесенским. Он совершил ошибку, мимо которой мы пройти не можем. Но мы знаем его выдающиеся способности и качества руководителя, и я уверен, что скоро он вернется в наше руководящее ядро. За здоровье нашего друга и товарища Николая Алексеевича Вознесенского!»
Вознесенский был выведен из Политбюро и стал ждать нового назначения. Через месяц Сталин пригласил его на одно заседание, но это была их последняя встреча. Хотя Сталин не раз говорил Маленкову, что пора найти Вознесенскому новую работу, дело все время затягивалось». За семь месяцев вынужденного простоя он написал капитальное теоретическое исследование «Политическая экономия Коммунизма» — «мое кредо ученого и коммуниста», как считал сам Вознесенский.
А потом последовал арест. Вместе с ним по тому же «ленинградскому делу» были арестованы брат А. А. Вознесенский (ректор Ленинградского университета, затем — министр просвещения РСФСР) и сестра Мария.
Открытого процесса не организовывали.
Хрущев в своих воспоминаниях рассказывал, что на суде Вознесенский проклинал тот день, когда появился в Ленинграде. Другие свидетели, в частности, чекист В. И. Бережков, ссылающийся на свидетельства ветеранов, присутствовавших на суде в зале Ленинградского дома офицеров, отмечали «его спокойствие, твердость, порядочность и непризнание им своей вины».
Н. А. Вознесенский, А. А. Кузнецов, П. С. Попков, М. И. Родионов, Я. Ф. Капустин и П. Г. Лазутин были расстреляны 1 октября 1950 года. Позже, в 1951 и 1952 годах расстреляли «ленинградцев» М. А. Вознесенскую (сестру Николая Алексеевича), Бадаева, Харитонова, Левина, Кубаткина.
Расстрел, как пишут исследователи того времени – те же Е. и С. Рыбасы, санкционировал Сталин. Но, дав согласие на казнь, он еще целый час ходил по кабинету и о чем-то думал, потом распорядился связаться с Берией и сказал: «Я все-таки не верю, что Вознесенский мог предать, сохраните ему жизнь».
Берия ответил: «Они уже все расстреляны».
Помолчав, Сталин приказал: «Детей не трогать».
Племянник Вознесенского, приводя этот факт, свидетельствовал, что действительно двух дочерей бывшего председателя Госплана не арестовали, они остались в Москве и продолжали учиться.
На фото: во время учебы в Чернской приходской школе. Н. Вознесенский третий справа в нижнем ряду.
