Путешествие английского шпиона из Москвы до Воронежа

В статье Пушкин — неДюма, в качестве официальной информации, упоминалось, что когда Дюма-старший, в 1858–1859 годах, совершал поездку в Россию, то Третье отделение тайно за ним следило, а потом просто выпустило за границу.

Как ни странно, но именно этот момент, вызвал у меня особый интерес. Нет, не про Дюма, про него уже есть статья, а вообще — как раньше в наши края заезжали иностранные путешественники? Центральное европейское туристическое агентство продавало путёвки? Компетентные органы иностранных держав засылали шпионов на малоисследованные территории? Блогеры-журналисты в объявлениях через газету предлагали съездить на раскопки? Каким образом, иностранцы вообще знали, куда ехать, кроме Москвы и Петербурга? А ведь по утверждениям официальной истории, иностранцы были! И их было много, одни только приключения итальянцев в России чего стоят: понастроили, понимаешь, по всей России кремлей и дворцов, пройти негде.

Но давайте спокойно проанализируем эту ситуацию и посмотрим на одного такого путешественника, господина Эдварда Кларка, который оставил не только впечатления, но и подробное описание маршрута, что для исследователей наиболее важно.

Вы спросите, почему я решил рассмотреть именно Эдварда Кларка? Ну поехал он в Россию, до него тоже ездили. На самом деле, на это есть три очень веских причины.

1. Нетипичный маршрут. Большинство европейских, да и азиатских путешественников по России, передвигались по морям и основным рекам, в своих описаниях затрагивали побережье и основные города на реках-артериях. А Эдвард Кларк путешествовал по земле!
2. Маршрут Кларка, о котором и пойдёт речь далее, пересекает многие места, на которых была наша команда и проводила исследования. Очень любопытно будет посмотреть на одни и те же места в исторической динамике. Ссылки на статьи с этих мест, уже есть в описании. По ходу чтения, я буду отмечать их.
3. Критики и издатели называли Кларка первооткрывателем в жанре «Записок путешественника», именно благодаря маршруту по суше и нетипичным подробностям, позволяющим по-новому взглянуть на ту или иную страну!

В 1799 году, в возрасте тридцати лет, он объездил большую часть Европы: Скандинавию; Россию, побывав в Москве; Османскую империю, Константинополь; Кипр; Палестину; Египет; Балканский полуостров. Своё путешествие он описал в книге «Travels in various countries of Europe Asia and Africa. Part the First Russia, Tartary and Turkey» — «Путешествие в разные страны Европы, Азии и Африки. Часть Первая — Россия, Тартария и Турция». Путешествие по России происходило в 1799–1800 годах.

«В той же губернии (Тульской) находят множество месторождений железа, а в начале этого века (видимо, 19-го, потому как умер автор в 1822) были открыты месторождения серебра рядом с Тулой на границе с Тартарией, и великий князь получает оттуда очень большие доходы»

Эта книга имеет три тома, но мы прочитаем 10-ю главу первого тома, издания 1813 года. Пользуясь случаем, хочу поблагодарить свою неустанную помощницу Марину, за перевод книги с французского и синхронизацию с английским вариантом. И так, 10-я глава книги Эдварда Кларка, называется «Из Москвы до Воронежа».

По современным меркам, расстояние не такое уж и большое, всего 470 км по прямой. По трассе, на автомобиле можно доехать за 7 часов, если идти пешком, то понадобится 5 дней, однако Эдвард Кларк, посвятил этому отрезку целую главу. Уже будучи в Петербурге, в 1-й главе свой книги, Эдвард Кларк пишет:

«В мае 1800 года, наконец-то получил разрешение выехать в Москву».

Эдвард Даниэль Кларк жил с 1769–1822 года, а путешествовал с 1790-го. Давайте вместе почитаем, что он пишет о своём путешествии и по ходу чтения, позволю себе вставлять некоторые комментарии. В его вступлении к книге есть: бывшая/предыдущая императрица… и так далее. И позже он говорит об императоре Павле, то есть мы с уверенностью говорим о том, что Кларк был в России во время правления Павла I (1754–1801 годы правления).

«Сейчас мы должны покинуть Москву, где провели немало приятных моментов. Хотя и неприятных тоже было предостаточно, то тягостное беспокойство, когда ты окружен агентами и шпионами князя, который правил в то время в России: такая участь ожидает всех англичан, оказавшихся в России. Все мы были узниками слова.»

При этом в книге, имена Екатерины и Павла отличаются шрифтом как от текста, так и между собой. В Петербурге император Павел, а в Москве — князь, видимо, Долгоруков Алексей Алексеевич (официально не губернатор, но Москвой управляет). Что немаловажно, в это время, официально губернатором Москвы значится Салтыков Иван Петрович. Но тут есть, как всегда, одно немаловажное «НО»: Салтыков Иван Петрович являлся ВОЕННЫМ губернатором! Для читателя, не знакомого с тонкостями структуры управления в Росийской Империи, должен пояснить, что военный губернатор назначался для управления приграничной губернией, а в военное время — для управления территорией, занятой по праву войны и список военных губернаторств был строго регламентирован, и Москва (как и Тула) в этот список не входила! Но подробнее этот вопрос разбирается в статье «Взрыв над Тулой в 1830 году, или забытая война».

«Нам разрешали переезжать с места на место, но под бдительным оком капризной и обеспокоенной полиции, не выпускающей нас ни на минуту из своего поля зрения. Нас долго держали в неведении относительно даты нашего отъезда и дороги, по которой нам можно будет ехать. Переезд через границу с Ливонией становился все менее возможным из-за состояния дорог.»

Здесь сразу хочу отметить несколько важных моментов:

• Первое: проясняются любопытные моменты, например, Петербурге у Кларка удовольствие и восторг, а в Москве мурыжат, разрешений не дают на выезд.
• Второе: во время путешествия Эдварда Кларка, Тула уже известна как город оружейников, так как Тула производила оружие для всей империи! И тем не менее, иностранного путешественника пустили через Тулу. Просто представьте, что сегодня посторонний человек попробует проехать в город Озёрск, на Урале. Не то, что иностранцу, гражданину России туда вход заказан. А в оружейную столицу, в конце 18 века, более того, как мы увидим далее, непосредственно на оружейный завод, иностранцу, оказывается можно въехать без проблем. Отсюда можно сделать вывод, что или в Туле, оружейное производство не было таким уж секретным, или в Российской Империи были города более секретные, тем более раз ему так долго не давали дороги, по которой можно ехать.

Тем не менее, если разобраться, кто же поспособствовал проезду иностранца в город оружейников, то ответ очень легко находится в предисловии к самой книге: Эдвард Кларк благодарит своего покровителя и спонсора — Лорда Уитворта, жившего в то время в Петербурге в качестве английского посла при дворе русского императора.

Павел I потребовал отзыва английского посланника Уитворта из Петербурга, о чём недвусмысленно сообщалось в рескрипте российскому посланнику в Лондоне С. Р. Воронцову от 1 февраля 1800 года:

«Имея давно уже причину быть недовольным поведением кавалера Витворта в теперешних обстоятельствах, когда нужны … мир и согласие, дабы избегнуть неприятных следствий, какия могут произойти от пребывания при моем дворе лживых министров, желаю, дабы кавалер Витворт был отозван, о чем вы, сообща аглицкому министру, требуйте назначения другого министра…»

Читаем далее книгу Кларка.

«Наконец, нам разрешили выдвинуться в сторону страны Донских казаков и мы включили в наше путешествие, если будет возможно, посещение более отдаленных областей — Кубанской Тартарии и Черкассии. Мы получили наши долгожданные путевые письма и, водрузив нашу кибитку на колеса, двинулись в путь вечером 31 мая.

Сначала заехали в контору нашего банкира близ Москвы, а затем, проехав ночью всего 27 верст, прибыли в место нашей первой стоянки — место, называемое Молодцы.

На следующий день, 1 июня, мы приехали в село Молоди. Раньше люди здесь жили очень вольготно, до тех пор, как их нынешний хозяин не разрушил поселение до основания. У самого этого тирана прекрасное жилище возле церкви, слева от выезда из деревни. Это тот же человек, о котором я уже упоминал, когда ему отказала молодая крестьянка, он не разрешил ей выйти замуж и уехать в Москву.

Между Молодцами и Молодями мы проехали Подольск — город, уютно расположенный между двумя возвышенностями, на реке Москва. Но Павел (примечание переводчика — император Российский) отменил статус города и снова сделал его селом. Через село Молоди проехали довольно быстро, по очень хорошим дорогам, в село Гришинка и Серпухов. Последний очень похож на Нью-Маркет — и своим расположением, и предназначением, и деревнями, которые его окружают, собственно, ничего не напомнило нам о том, как мы далеко сейчас от нашей любимой родины — даже растения те же, что и в Великобритании.

Примерно в версте от этого города мы пересекли Оку на пароме. Эта река впадает в Волгу в Коломне. Эта очень красивая река, почти также широка, как и Темза, и в ней очень много рыбы.»

Здесь отвлечёмся, буквально на секунду. Хочу отметить, что Ока, это не просто название реки-притока Волги. Ока — это целый пласт в культуре России: название нескольких рек, сёл и деревень, название растения семейства кисличных, единица веса и даже мужское имя. Река Ока, именно та, которая разделяет тульскую и московскую области, упоминается даже в древнеиндийском эпосе Махабхарате, причём не просто упоминается, а содержит рассказ о происходивших тут событиях. В одной из прошлых статей, на примере реки Ока, мы рассказывали о реках, засыпанных грунтом, в результате катаклизма. Ссылка на эту статью здесь, а мы читаем далее.

«Мы так долго задержались на почтовой станции Серпухова в ожидании лошадей, что уже наступила ночь. На берегу Оки мы увидели крестьян, сидевших группами на берегу вокруг костров, концерты хоров бесчисленных лягушек были слышны издалека. Как же прекрасен был вид текущей реки при свете луны в сопровождении всей этой дикой музыки!

Наш проводник привел нас в хижину на берегу реки и предложил нам квасу. Мы уже пробовали этот скифский напиток, но каково же было наше удивление, когда вместо кваса мы увидели 5-6 бочек самогона, точно как в наших заведениях Лондона, когда предлагают пиво, а наливают что покрепче! В тот же вечер, довольно поздно, мы приехали в село Заводи, там мы и остались до рассвета, наблюдая какую-то древнюю игру в кости и слушая многоголосое пение, в котором русские не имеют себе равных.

Вся эта местность, к югу от Москвы и в других направлениях тоже, довольно низкая, без перепадов. Большая равнина простирается с востока этого города вплоть до Тобольска в Сибири, к югу она покрыта лесами и нет там никаких заборов.»

В предисловии к книге, Эдвард Карк говорит, что читал самые разные книги: о поездках, по ботанике и зоологии, про обычаи.

«Некоторые части Кембриджа похожи на то, что мы наблюдаем в этой местности. 3 июня, проехав Вязаны и село Волочья, мы прибыли в Тулу — столицу губернии с таким же названием, русский Бирмингем.»

Здесь, друзья, позвольте уточнить: в английском издании этой книги, про Тулу написано — мы прибыли в русский Шеффилд, во Французском — русский Бирмингем. В оригинале книги, Эдвард Кларк сравнил Тулу с Шеффилдом, городом мощным, имеющим огромное развитое производство и секреты производства, в том числе оружейного, естественно. Когда у тебя выделка железа с уникальными свойствами — да ты все, что угодно сделаешь из него… Потом кто-то принимает решение, заменить это сравнение на Бирмингем, который известен только как производитель оружия. Ну это как сначала сказать, Тула = многофункциональный станок, а потом, что Тула = станок по заточке ножей с ножным приводом. Улавливаете мысль?

Вот как Эдвард Кларк увидел Тулу издалека. Горы, несколько строений и обратите внимание — люди совсем крохотные на фоне гор. Про Тулу у нас много статей, а сейчас позвольте привести ссылки только на три из них, которые по смыслу дополняют текущую: первая, вторая, третья, а мы читаем далее.

«Возле города мы увидели растение lathroea squamaria, которое местные жители вываривают в молоке, как универсальное болеутоляющее, но особенно от болей в сердце.»

Примечание редакции: Петров крест, царь-трава или Чешуйник — сильно ядовит!

«Тула на расстоянии — зрелище весьма впечатляющее. Невероятно красивая церковь, обрамленная мраморными колоннами, похожая больше на княжеский дворец, нежели на место молитвы, возвышается над городом, занимающим очень большое пространство, покрытое шпилями и куполами. На въездах в город, с севера и юга, видны деревянные триумфальные арки, выкрашенные под мрамор разных цветов.

В давние времена Тулу посещать было небезопасно, лихие люди могли обобрать путешественника в два счета на улицах города или проезжих дорогах. Сейчас Тула — большой индустриальный город, производящий оружие для всей империи. Здесь производятся все виды огнестрельного и холодного оружия, столовые приборы.

Стоило нам заселиться в гостиницу, как толпы ремесленников заполонили холл, предлагая ножи, писчие перья, катушки для намотки шелка, ножницы и штопоры. Продукции в Туле много, но качество оставляет желать лучшего.»

Здесь снова отвлечёмся и замечу, что француз-переводчик в корне не согласился с автором: пол страницы — комментарий переводчика в том смысле, что английская кичливость и гордыня всех достала и англичане просто неспособны признать, что другие народы производят качественный товар! Однако при это он заменил разноплановый Шеффилд на узкоспециализированный Бирмингем.

При работе над статьёй, мне попался «Справочник по коммерческой географии» начала 19-го века, этакий сборник Где-Что-Почем. Про Тулу в нём сказано следующее, цитата: «Тульское производство скобяных изделий, инструментов, домашней утвари и прочих изделий из железа и меди, способно полностью покрыть потребности всей России, экспорт этих изделий ограничен. Торговля тульскими изделиями настолько широко распространена, что способна вытеснить все скобяные товары Англии.» Конец цитаты, читаем далее.

<… Далее идёт история о том, что Тула всем членам императорской семьи изготовила именное оружие, а Павел 1й отказался>.

«Видя Тулу в современном состоянии, невольно делаешь вывод, что она не приносит больших прибылей России. Жители страдают от нехватки воды для нормального функционирования заводов и жизни вообще. Иногда рабочим не хватает питьевой воды, что уж говорить о производстве, где требуются огромные количества воды.»

Опять отвлечёмся, так как сразу возникает вопрос: Тула стоит на Упе, далее это отмечает и сам Кларк. Упа — это хорошая такая река, а в 19-м веке, по официальной истории, ещё была судоходной. Как могло не хватать воды? Понимаю, вопрос риторический, читаем далее.

«У нас было письмо к одному из главных людей на заводе, поэтому мы смогли осмотреть там все, что хотели… Гидравлический пресс плохо налажен и не имеет достойного техобслуживания. Исходящий продукт какой-то сырой, как заготовка. Рабочие с длинными бородами переглядываются, им кажется странным, что кто-то ими распоряжается, они попросту к этому не приучены, тогда как их начальники либо пьяны, либо спят.»

Интересно, знали ли рабочие что они делают показуху и что их туфту гнать заставляют? При этом, автор в примечании к этому месту указал, что этот завод выпускает 1300 мушкетов в неделю.

«Улицы Тулы мощеные камнем.»

Понимать нужно буквально — каменная мостовая, потому что в Европе, если говорится «деревянный настил» — должно быть слово «деревянный», а его нет. Так что читаем «булыжная мостовая» Опять же ниже он пишет: дерева мало, только печку протопить.

«Местные лавки, общественные места и ремесленные мастерские функционируют очень деятельно, как нигде в России.»

Эдвард Кларк, хоть и говорит, что Тула процветает индустриально, но сразу видно множество проблем: неустройство общее на лицо, мужчины на производстве, женщины выстилают мостовую, создан дом «Найденных детей»… Но далее нет объяснения, почему так (именно в этой конкретной книге). Особенно ярко это отражено в рассказе про Дедилово (будет далее).

«Количество купцов, включая собственников магазинов и лавок, составляет 4 тысячи человек. Некоторые купцы очень богаты. Торговля города, не считая местного сталелитейного производства, включает европейские товары, греческое вино и другие турецкие товары.»

Греция получила независимость в 1832 году. А, у нас 1800-й

«Количество жителей Тулы оценивается в 30 тысяч: только имперская фабрика дает работу 6 тысячам рабочих. Город расположен в слегка наклонной долине на берегу реки Упы…»

Здесь поясню, что под императорской фабрикой, Эдвард Кларк имеет ввиду Тульский оружейный завод. А данные по количеству жителей существовали, и видимо преимущественно в рукописном виде, а опубликовали статистику за 18-й век только в 19-м веке. В Российской государственной библиотеке есть книга «Бумаги императора Петра I» изданная типографией 2-го отделения Собственной её императорского величества канцелярии в 1873 году. В ней указано, что в 1722 году во всей Тульской области было 13263 двора. Читаем далее.

«В окрестностях мало лесов, хотя достаточно для потребления местными жителями, благодаря тому, что все используют печи, позволяющие экономить топливо.

Несколько поленьев утром достаточны, чтобы протопить печь. Они поддерживают устойчивую температуру в течение всего дня и последующей ночи. Если печь правильно построена и расположена, то просто невозможно представить конструкцию более удобную и экономичную для отопления помещений. В Англии печи обычно чугунные, а это не только малоприятно, но и очень опасно в небольших помещениях. Почему же мы никогда не пробовали внедрить русские или шведские печи в нашей стране, учитывая, насколько у нас дорогое отопление? Пусть нам объяснят те, кто настаивает на нашем дорогом и не приносящем радости отоплении.

Большинство тульских домов деревянные, но количество каменных домов растет с каждым днем. Строительство множества новых зданий является доказательством роста населения.»

Друзья, сейчас я просто обязан ещё раз обратить ваше внимание на статью «Взрыв над Тулой или забытая война», так как здесь Кларк описывает уже возрождающуюся после катаклизма Тулу, ведь в английском издании, про мостовую так и говорится, что её чинят, восстанавливают. Читаем далее.

«Мы видели женщин на работах по мощению улиц, кстати, мостовые содержатся в очень хорошем состоянии. Одеваются женщины, когда не заняты на работах, очень авантажно: белая рубашка покрывает руки и грудь, сзади она повязана поясом, обнимающим талию и повязанным бантом под грудью.

Железодобыващие шахты рядом с городом очень значительны. Они занимают площадь более 10 миль (26 кв. км), в довольно гористой местности, покрытой густым лесом. Большая часть поверхности покрыта месторождениями железа, но оно намного богаче к западу от города. Железо лишь немного прикрыто смесью песка с землей, хотя песка намного больше, в самом глубоком залегании 14 дюймов (35 см) толщиной. Знаменитые металлургические заводы Демидова, расположенные в 38 милях (61 км) от Тулы, берут сырье именно здесь.»

Тут речь идёт о бывшем Дугнинском металлургическом комбинате, мы его успели заснять как раз во время сноса в сентябре 2018-го года. Ссылка на статью здесь, а мы читаем далее.

«На выезде из Тулы, мы съехали с прямой дороги Москва-Херсон, и, видимо, повернули на юг к Воронежу. Покинув тульские возвышенности, мы едем по бесконечной равнине, покрытой чахлой травой, на которой пасутся стада. Это направление мы выбрали не без некоторого беспокойства, боялись мы, что наша кибитка не выдержит состояния дорог. Но дорога оказалась довольно высокой и прямой, достойной города, а не степи. И к нашему величайшему удовольствию, до Воронежа мы ехали без особых сложностей, даже самая хрупкая кибитка здесь бы проехала без осложнений.»

Особо обращаю ваше внимание друзья, что с момента отъезда из Москвы Кларк, периодически говорит о бескрайних степях. Но в наше время в этой местности леса произрастают даже очень неплохо. Далее идут рассуждения о растениях как в Англии, что все напоминает английскую весну, и мысли о климате:

«Неаполь и Константинополь находятся примерно на одной широте, но в первом климат теплее на несколько градусов. Температуры воронежской равнины, видимо в первую очередь, связаны с отсутствием лесного покрова. Разрушение лесов, похоже, больше чем мы думаем, способствует повышению температуры. Мы помним стихи Горация, где он описывает гору Сократа, полностью покрытую снегом, а к нашему времени климат Италии претерпел столько изменений, что ничего похожего (снега) мы не видим и в помине. Эта широкая равнина подарила нам прекраснейшую из дорог в мире, не исключая и шведских. Трава тут растет плохо, но основательно. Прям как в Сассексе, преимущество в том, что она равномерна, как океан, который простирается до бесконечности, и не на чем зацепиться глазу.

Вид Тулы с высоты, по дороге, ведущей в сторону Воронежа, прекрасен. Во всей России мы еще не встречали более приятного вида. Город, его многочисленные белые здания, купола, возвышающиеся шпили, деревья, окружающие поселения рассредоточенные в долине, пасущиеся стада — все это может вполне удовлетворить взгляд очарованного путника. Воздух насыщен множеством звуков: работающие мануфактуры, перезвон колоколов, мычание коров и других домашних животных переплетающаяся в многоголосии с выкриками крестьян, то затягивающих мотив местной песни, то хлопающих в ладоши, то наигрывающих незамысловатый мотив на дудке. Вдали видны многочисленные караваны из Украины и с Дона, тянущиеся длинными цепочками по долине.»

В издании якобы 1839 года так и написано «Ukraine» и во французской и в английской версиях, а в предисловии пишут, что это КОПИЯ с первого издания 1810 года с новыми уточнениями.

«Все это настолько не похоже на сцены, которые мы наблюдали в северных районах, что мы на миг представили, что перенеслись в другой климатический пояс. Но очарование длилось не долго.»

Далее идёт описание Дедилово, каким его увидел Кларк, чем не описание постапокалипсиса? Читаем:

«Невозможно себе представить место более убогое, чем город или деревня Дедилов — место нашей первой остановки в 20-ти милях (30-ти верстах) от Тулы. Состоит она из нескольких дощатых лачуг, грубо покрытых соломой. Лачуги окружены подобием стены из уложенных в два ряда стволов деревьев, наполненных внутри грязью. Деревня расположена на совершенно голой территории, наполовину на холме, а вторая половина — у подножия холма. Издалека кажется, что это не лачуги, а кучи навоза или стоги сена, и только приблизившись, путник может убедиться в том, что там живут человеческие существа. С трудом верится в то, что Дедилово отмечен на карте Российской империи как город. В восточных областях империи много таких несоответствий атласу.

Нужно, однако, отметить, что такое убогое состояние Дедилово связано с несколькими катастрофами, которые уже опустошили некоторые красивейшие города мира. Этот город стал жертвой разрушительного воздействия и воды, и огня. Пожары разрушали его до основания столько раз, что жители опасаются даже вида курительной трубки.»

Примечание редакции: а как они пекли хлеб и обогревались, интересно?

«Староста деревни, увидев мою трубку, отправил ко мне посланника с просьбой не курить, особенно на ветру, а то любая искра может снова породить пламя.

Рядом с более крупной частью Дедилова есть огромное озеро, заполненной водой. Раньше это была сухая земля, как и остальная часть местности и густо застроенная домами. Но внезапно подземные воды вырвались на поверхность и смели с лица земли все эти дома за одну ночь, а само место стало озером. А так как местность тут довольно болотистая, почва пористая и илистая, вода находится совсем близко от поверхности земли, то можно опасаться, что рано или поздно подобные разрушения произойдут повсеместно. А то, что случилось в недавнее время, лишь подтверждает эти опасения. Тем более, что совсем рядом от вышеуказанного озера подобная катастрофа создала еще одно озеро. Жители Дедилова, нищие крестьяне, дошедшие до края бедности, пахота — их единственное занятие.»

Снова отвлечёмся, один из таких провалов грунта, именно в Дедилово, мы засняли во время экспедиции в 2019 году. Мы успели как раз во время и засняли все слои грунта во всей своей красе. Статью про Дедилово можете прочитать здесь. Следующая часть книги Кларка начнется с Богородицка и усадьбы Бобринского, а так как Бобринский сын Орлова, то… путешественникам сказали, что это Орловская земля и Кларк отметил, что ехал в город Ефремов через Орёл. Обращаю ваше внимание, друзья на маршрут Эдварда Кларка: где город Орёл, а где Богородицк и Ефремов.

Читаем далее.

«На следующий день, 5 июня, мы приехали в Богородицк. На холме, возвышающимся над городом, видна прекрасная усадьба, принадлежащая Бобринскому, предполагаемому сыну императрицы и графа Орлова. Прилегающая территория содержит лучшие земли в России, засеянные пшеницей и простирается на площади 16 кв миль (4144 Га), и имеет 70 тысяч крестьян.»

Источник статистических данных, указан выше.

«Здесь вы переезжаете из города в город, не замечая ничего, кроме пшеницы. Это самая плодородная земля империи. Дороги настолько хороши, что телеги крестьян, груженые камнем, ездят туда-сюда на деревянных колесах без какого-либо усиления. Эпоха постройки этого маленького города относится к смутному времени. Жители начали вести архивы при Федоре Алексеевиче. Купцы, стрельцы и пушкари с примерно сотней солдат-инвалидов, были тут единственными жителями. Возделывание земли, вроде как, с тех пор их единственный доход, но земля настолько плодородна, что даже крепостным есть что продать сверх урожая. Они свозят урожай пшеницы в Тулу и Калугу; также здесь производят в избытке мед, чтобы снабжать эти 2 города.

После Богородицка мы ехали по бескрайним долинам и не видели никаких заборов, затем въехали в село Никитское, окрестности которого за последние несколько лет стали намного лучше возделываться. Раньше они (окрестности) походили на пустыни, которые русские называют степью, и которых так много к югу от Воронежа.»

Здесь в тексте сноска автора:

«Слово степь означает веже не то, что мы подразумеваем под словом пустыня. Степь — это огромная равнина, краев ее не видно, но часто покрытая спонтанной растительностью. В степи никто не живет, разве что какие-нибудь кочевые племена ставят свои палатки на короткое время.»

Примечание редакции: видимо так специально строили, чтобы место было по болотистее, авось просядет на пару этажей…:

»…Старое Никитское раньше располагалось в заболоченной низине, очень нездоровой местности. Что подвигло жителей перенести свои жилища на возвышенность, где это село и находится сейчас. Но так как селяне поленились использовать материалы прежних жилищ на новом месте, они надумали поджечь покидаемые дома. Пламя постепенно охватило все строения, и пожар с огромной силой бушевал 6 (шесть) месяцев. Сейчас жители очень страдают от отсутствия леса. Жители сильно страдают от отсутствия дров, при этом они даже не пытаются добыть торф, чтобы протопить свои жилища.

Здесь же мы увидели любопытную похоронную церемонию. Крышка гроба была из цельного куска ствола дерева и вытесана в форме лодки, ею накрыли покойника только после того, как его опустили в яму. Покойника хоронили полностью одетого и даже обутого в лапти. На кладбище принесли медовуху и множество маленьких восковых свечек, которые расставили вокруг ямы. Женщины испускали некий музыкальный стон, чтобы выразить свою печаль. Другие пришедшие, вместо того, чтобы спеть какой-нибудь погребальный гимн, мелко крестились в сторону востока, они вставали на колени и касались лбом края могилы.

Далее мы проехали Большие Платы и вскоре после этой деревни, слева, увидели красивый лес. Затем мы приехали в Ефремов, неправильно написанный в берлинском атласе как Еремов. Это маленький, незначительный город, выстроенный на высоком холме, у подножия которого протекает река, впадающая в Дон, называется она Меча или Меца, но люди произносят ее название как Меша или Меха. После поездки по монотонной равнине, появление холма и реки — целое событие для путешественника.»

Река называется Красивая Меча, по нашей экспедиции к ней в Ефремовском районе, вышло аж пять статей. Места действительно необыкновенно красивые и загадочные, почитайте сами: первая, вторая, третья, четвёртая, пятая. Далее Кларк описывает поездку в город Елец, в то время находившийся в составе Орловской губернии, но в сам Орёл он так и не заехал. Раз уж есть упоминание про Орловскую губернию, то не могу не сделать отсылку к нашей экспедиции к пирамидам, в Орловскую область, ссылка на статью, находится тут. Читаем далее.

«Мы проехали Николаевку, и покинув Тульскую губернию, въехали, как нам сказали, в Орловскую губернию. В берлинском атласе город обозначен как Орел.

Мы направились в село Петровская Пальня и были поражены открывшейся взору картиной. Брюс писал, что видел такое в Африке. На довольно большом расстоянии от нас показались вертикальные колонны песка, которые, как нам казалось, уходят верхушками в облака. Они двигались в сторону горизонта с удивительной быстротой. Наш слуга, грек из Константинополя, рассказал, что такой ураган унес ребенка, найденного позже с переломанными конечностями.

Проехав деревню, упомянутую выше, мы прибыли в Елец — большой и довольно длинный город с мощеными улицами, расположенный между рекой, давшей ему свое название и рекой Сосной. Этот город, сгоревший дотла в 1745 году, был заново отстроен. Он стоит на высоком и крутом холме, жители успешно торгуют пшеницей и домашним скотом. В этом краю процветает сельское хозяйство, густые леса растут вокруг. Население Ельца состоит из пушкарей, стрельцов, ремесленников и торговцев, которые привозят товар из Москвы и Украины, и ведут торговлю на внутреннем рынке, снабжая свой и соседние города, в том числе продавая мед и кожи. Число индивидуумов (это дословно, не человек или крестьян), принадлежащих короне и выплачивающих подать, достигает двух тысяч трехсот двадцати трех (2323 человек).

Мы осмотрели несколько работающих кузниц, и нам сказали, что одних только кузнецов и рабочих по железу здесь около 200. Елец славится своими кузницами. Большая часть железа поступает с разработки близ деревни Вышний Студенец (сейчас — Верхний Студенец). Вся территория на несколько верст вокруг этого места насыщена железом, которое находится буквально на поверхности. Местные жители снимают лопатой верхнюю часть грунта, пока не покажется руда.

Но так как грунт состоит из глины и песка, по мере углубления в шахту свод может легко обрушиться. Поэтому проход делают очень узким, и работать в нем крайне сложно. Добычу ведут, роя вертикальный колодец, без отвода горизонтальных или наклонных проходов. В районе Уткина, на восточном берегу Дона, на холмах с тем же названием, есть разработанные шахты, но железо там хрупкое и плохо отсортированное, качество металла выходит очень плохое. В Туле, например, на железоплавильных заводах тщательно сортируют сырье, поэтому и железо выходит намного лучшего качества.

На улицах Ельца я наблюдал наваленные груды камня, предназначенного для строительства. Камень мне показался пористым, местами дырявым, будто обеденным морскими обитателями. Он похож на известняк, найденный на берегах Москвы реки. На высоких берегах реки просматриваются равномерные и массивные слои такого осадка.

Вскоре у меня появится возможность показать, что такую же картину можно наблюдать на всем протяжении равнин от Каспийского и Азовского морей в сторону Черного: природные памятники существовавшему тут когда-то океану, покрывающего раньше Тартарию, и воды которого, постепенно понижаясь на протяжение нескольких веков, еще и сегодня заметны в каналах Константинополя и Черного моря.»

Здесь поясню, что в то время было модно рассуждать про Всемирный потоп, но с этим вопросом мы разбираемся в статье про геологию, где знакомимся с Жоржем Кювье и Чарльзом Лайелем. Однако, по поводу собственно потопа, у меня и моих помощников есть своя точка зрения, которая отражена в статье «Был ли потоп и при чём тут кислотные дожди».

В конце главы наши путешественники едут в Задонец (ныне Задонск) через Изволье, проезжают село ХлеБное (в наши дни — ХлеВное), а потом через село Старое Животинское (сейчас Староживотинное) и прибывают в Воронеж. Пожелаем им пока доброго пути, и, если будет интересно, продолжим читать его записки в следующих статьях. Друзья, если вы живете или бывали в селах и городах, упомянутых Эдвардом Кларком, расскажите в комментариях — узнали ли вы что-то новое об этих местах? Как сильно они изменились? И на сколько Ваше впечатление об этих местах соответствует описанному Кларком?

А нам, согласитесь, есть над чем поразмыслить и разобрать эту часть пути более детально. Например, когда Кларк описывает здания и церкви, он говорит об их красоте и величии, но совсем не удивлен необычностью их архитектуры. О производственных зданиях так вообще ни слова. Значит ли это, что здания во всем мире были похожи, так как до катаклизма существовала единая архитектурная школа?

Фильм по статье:

Зачем вообще англичанин посещал наши военные заводы? Вроде бы все передовые технологии в Англии того времени уже есть, или все же оставались какие-то секреты в русском Шеффилде — Туле? Видимо не всё итальянцами было построено, где-то они опоздали. Не случайно Кларк восхищается состоянием дорог, ростом и быстрым восстановлением городов, русской печью… Да и вообще, наши предки оставили нам много поводов, чем гордиться.

Впрочем, это уже совсем другая история.