Илья С.
Небо хмурилось, где-то в вышине неохотно ворчал гром – с самого утра погода не обещала ничего хорошего. Я не возражал, потому что жара, державшаяся уже неделю, успела свести весь город с ума. Второй месяц лета давал о себе знать.
Надя ждала у входа в университет и, увидев меня, расплылась в улыбке. Моё появление всегда вызывало у неё улыбку. Карие глаза лучились, будто мы не виделись долгие годы.
– Как там? – она выжидающе посмотрела на красную папку у меня в руках.
– Всё прекрасно, – на радостях я крепко обнял её, чмокнув в щёку. От неожиданности Надюшка охнула, улыбка засияла ещё ярче.
– Прекрасно, когда всё прекрасно. Осталось дождаться вручения дипломов – и мы свободны.
– Именно, – я ухмыльнулся. – А пока есть свободное время… У тебя есть планы на сегодня?
К вечеру погода совсем испортилась: сгустились свинцовые тучи, плотно укрыв небосвод, поднялся сильный ветер. Стоило нам с Надей выйти из маршрутки, как зарядил дождь. Привыкшие к теплу и одетые соответственно, мы мигом промокли. Благо, от остановки до моего дома идти совсем немного.
– Ну и дождина, – мой голос эхом отразился в подъездном полумраке. – Настаиваю, чтобы ты осталась у нас. Всё равно родители на даче.
– Предложение принято, – хихикает она в ответ. – Заодно отпразднуем. Есть на примете интересные фильмы?
– Надо подумать.
Поднимаясь на третий этаж, по привычке перешагивая через одну ступеньку, я кинул взгляд на наш почтовый ящик и притормозил. Дразнясь торчащим краешком, в нём лежала бумажка. От нехорошего предчувствия внутри всё похолодело.
– Повестка?! – изумлённо выдохнула за моим плечом Надя, стоило мне извлечь бумагу на свет божий. – Разве её не должны вручать лично в руки?
– Должны, – хмуро ответил я. – И по идее я имею право не являться, но так лучше не делать.
Дальше мы шли уже молча. Я знал, что рано или поздно это произойдёт, но не думал, что так быстро: дату явки поставили на середину лета.
Настроение оказалось подпорченным.
Ветер, будто играя, швырнул нам в лица пригоршню снега. Я поёжился и застегнул армейскую куртку до горла: в этом году февраль оправдывал репутацию самого сурового зимнего месяца.
– Ах, чувствуешь этот запах свободы? – шедший рядом Лёха с наслаждением вдыхал свежий воздух. Его невосприимчивости к перепадам температур завидовал каждый в нашем взводе. – Ещё полгода и домой. Скучаешь, небось, по своей гражданочке?
Я бросил на товарища многозначительный взгляд. Его подначивания на эту тему успели набить оскомину. С Надей мы поддерживали связь через социальные сети, доступ к которым у меня иногда появлялся. Её регулярные «скучаю и люблю» не оставляли сомнений относительно её чувств, но вгоняли меня в уныние: в какой-то момент мы вдруг стали участниками дешёвой сопливой мелодрамы, к которым я всегда относился скептически.
– Лучше скажи, где ты умудрился раздобыть таких радушных знакомых?
– Мы с Михой в одном классе учились. Так вышло, что он половину города знает, – хмыкнул Лёха. – А что ещё делать в увале, если не проводить с толком время, а? Нет, если тебе не нравится, что там будут девчонки, то я тебя насильно не тащу.
– Не говори ерунды, – фыркнул я. Алексей был одним из первых, с кем мне удалось свести дружбу. Его извечно снисходительная манера общения порой подбешивала.
Городок, где мне довелось нести службу, носил гордое звание «военный» и не отличался разнообразием развлечений. Скромные пятиэтажки-сталинки, парочка «социально значимых» объектов, несколько магазинчиков самого разного толка. Лёха уверенным шагом вёл меня вглубь дворов. Дорога не заняла много времени: иногда перекидываясь фразочками, мы завернули в обшарпанный подъезд.
– Серый, открывай давай!
На громогласный стук, способный, казалось, поднять на уши весь дом, из-за двери показалась бритая голова.
– Когда кто-то пытается выломать мою дверь, тут либо менты, либо Лёха, – парни обменялись рукопожатиями.
Трехкомнатная квартирка не могла похвастаться роскошным убранством, но обстановка оказалась достаточно уютной и аккуратной. Особенно для квартиры, где регулярно устраивались сборища разного рода личностей. К нашему приходу там уже собралось около 10 человек. По правде говоря, в подобном мероприятии я участвовал впервые в жизни. Раньше и знакомств подобных не водилось, как и особой страсти к алкоголю.
– Не попробуешь здешнее пойло – считай, зря пришёл, – с этой фразой Лёха вручил мне одноразовый стаканчик с сомнительного рода содержимым. Вкус, хоть и ожидаемо резкий, неожиданно пришёлся мне по душе.
Сложно сказать, сколько времени прошло – воспоминания всплывали, продираясь сквозь пелену тумана. Манера речи стала более развязной и смелой, алкоголь ослабил внутренние тормоза – и я обзавёлся несколькими новыми знакомствами, которые, на удивление, даже смог вспомнить после. Но самое неожиданное знакомство вдруг само уселось ко мне на колени...
– Скучаешь?
Миловидная белокурая девица, очевидно, не видела в подобном поведении ничего предосудительного. Я уже успел понять, что на сегодня алкоголя хватит – перед глазами плыло. Её появление лишний раз подтвердило эту мысль.
– Я Мариша, живу здесь совсем недалеко. Не хочешь подышать свежим воздухом?
Даже не дожидаясь моего ответа, она прильнула ко мне грудью. Её лицо оказалось слишком, слишком близко…
К путешествиям по железной дороге я питал нежную любовь – мерный перестук колёс всегда успокаивал, настраивая на благоприятный лад.
Сидя у окна, я бездумно смотрел на мелькающие за ним природные красоты. Срок призыва истёк, мой путь вёл меня в родной город, а в голове царила пустота. Странная для меня, привыкшего строить планы, разрозненность мыслей. Думать о том, как жить дальше, не хотелось от слова совсем. По крайней мере, не сейчас.
Но эту абстрактную пустоту рассекал луч света, который в самых честных выражениях я не побоялся бы назвать путеводным. От этой мысли губы растянулись в непроизвольной улыбке. Осталось дома то, к чему в поисках тепла отчаянно тянулась душа. Осознание этого навалилось на меня внезапно, поразив остротой перенесённой разлуки.
Электричка замедлила ход, затем и вовсе остановилась. Запрокинув на плечо дорожную сумку, я двинул к выходу.
Она стояла на платформе, простенькое голубое платьице небрежно трепал ветер. Казалось, что с нашей последней встречи, коих было не так много за год службы, она ничуть не изменилась. Та же россыпь каштановых волос, тот же стройный, подтянутый стан. Надюшка беспокойно оглядывалась, ища в толпе выходящих своего человека, и, найдя, расплылась в столь знакомой лучезарной улыбке.
Я крепко обнял её, вкладывая в эти объятия все чувства, обуявшие меня в тот момент. С задачей описать их, пожалуй, не справился бы ни один язык мира.
Но одно я знал точно, греясь в её объятиях: любовь этой необыкновенной женщины сделает жизненные испытания не такими тяжкими.
…Её лицо оказалось слишком, слишком близко. Настолько, что я мог разглядеть чёрные крапинки в глубине карих глаз. Перед мысленным взором мигом появилось лицо Надюшки и её смеющийся карий взгляд, обращённый ко мне. Меня как током ударило.
– Слезай.
Девушка недоумевающе уставилась на меня и только тогда я понял, что сказал слишком резко. Её реакция показала, что она не привыкла к отказам.
– Извини, но я не тот, кто тебе нужен, – уже мягче произнёс я и решительно спихнул девушку со своих колен. Дойти до выхода из комнаты твёрдым шагом оказалось тяжелой задачей, но подышать свежим воздухом сейчас стало первой необходимостью. И явно не в её компании.
– Дебил, – прозвучало позади.
Лёха быстро отыскался в другой комнате в компании парочки старых знакомых. Только завидев меня, он нахмурился и, пожав парням руки, вместе со мной вышел из квартиры.
На улице уже стемнело, фонари мерно освещали заснеженные улицы. Перед глазами уже нещадно плыло.
– Кто ж знал, что ты пить не умеешь, – подкалывал меня по дороге к части Лёха. Его компании я был бесконечно признателен – ему даже не пришлось ничего объяснять. Он был из тех людей, кому, без сомнения, можно доверить жизнь.
Ветер стих, на пустынных улицах были только мы двое – поздний час.
А из затуманенных мыслей всё никак не шли Надины весёлые, любящие глаза.
Фото: freepik.com
