Валерий Кравцов
Закончил я институт инженеров хозяйственного производства в Москве. Отработал два года в совхозе «Троицкий», в октябре 90-го поступил в аспирантуру. Стипендия маленькая, а жить-то на что-то надо. И мы с приятелями организовали малое предприятие — начиналась волна предпринимательства в стране. Ездили по периферии, покупали сельхозтехнику подешевле, продавали подороже, как многие тогда. На этом заработали первоначальный капитал.
Со всем этим огромным хозяйством справляются 30 сотрудников. И они же производят 1,5% от тульского «каравая»!
В 1993-м пришел момент, когда мы решили взять землю. Имели тогда шесть комбайнов, свои машины… Создали хозяйство, оформили. Просили в районной администрации 500 га, дали 65. И то ладно!
Начали работать с нуля — тут же не было ничего, ни дороги, ни строений. Через год компаньоны-москвичи сказали — занимайся-ка ты, парень, сам своим хозяйством, тут денег нет, одни проблемы.
Они забрали свою часть техники, продали её, открыли другие дела. А я остался, и с тех пор веду это дело. Интересное, непростое и не такое убыточное, как о нём говорят.
Просто, чтоб любое дело не было убыточным, нужно большое желание им заниматься. Потом появляется знание. Потом — возможности. Но без желания не сделаешь ничего.
Были моменты, особенно до дефолта 98-го года, когда наша продукция — зерно — вообще никому не была нужна. Сидели без копейки, но желание продолжить начатое только крепло. И после августа ситуация в хозяйстве стала выравниваться, а потом дела пошли вверх, началось развитие.
К 2000 году я имел в распоряжении первую тысячу гектаров, а с 2010-го по тысяче гектаров в год стали прибавлять. Появились возможности приобретения земли и её аренды, которых не было при старых «идеологах».
Заросшие молодым лесом поля корчевали бульдозерами, вернули в оборот почти 2 тысячи гектаров заброшенных сельхозугодий. Постепенно старенькую технику сменили новые «бюллеры», «челенджеры», «амазоны», «ростсельмаши». Помог во многом национальный проект «Развитие АПК», открывший фермерам доступность к кредитам.
Правда, в этом году ни единого кредитного рубля не взял. Не готов под 22% брать. Как-нибудь сами справимся.
Я не только зерновыми серьёзно занимался за годы работы на земле. Растили картофель, поставляли в Москву, в тульские колонии. Доходная довольно-таки это статья была! А потом, когда появились специализированные хозяйства (как «Максим Горький»), смысл пропал. Нам с ними не тягаться ни по уровню технологий, ни по уровню техники.
В 2005 году начал развивать животноводство: закупал маточное поголовье коров мясных пород и приобретал племенных быков — ангусов, герефордов. Всё неплохо шло до того момента, когда цена на «мраморную» говядину в живом весе дошла до 70-ти и меньше рублей за кг. Это кошмар ведь! В то время поимел опыт работы с Тульским мясокомбинатом, когда я туда сдавал скот, а деньги получал через год, полтора, через «откаты»… Вспоминать не хочется.
Сейчас крупного рогатого скота осталось в хозяйстве около 120 голов да 400 овец. Денег это не приносит, но я ж не могу выгнать людей, которые раньше работали. Это во-первых. Во-вторых, обеспечиваем свою столовую хорошим мясом. Ну и вообще мне это нравится. Приезжаю на работу к шести утра, пастух как раз стадо выгоняет. Смотрю на телят — красивые, молодые, коровки ухоженные… Хорошо же!
Земля в хозяйстве вся занята под разные культуры. На 3,5 тысячах га растёт пшеница, на 1,1 тыс. — ячмень, 200 га под кукурузой на зерно, 350 — под горохом, 300 — под соей. Есть ещё рапс и очень интересная культура люпин — в нём содержание протеина выше, чем у сои! Тульская птицефабрика весь выбрала. Горох тоже уходит на ура. В основном на экспорт. В Индию, например. Кстати, ячмень у нас не простой, а пивоваренный. И замечу, равного ему ни в Западной Европе, ни на российском юге нет.
В хозяйстве трудятся 30 человек. Текучки нет. Люди, которые составляют основу коллектива, работают со мной 14−18 лет, двое только на пенсию недавно ушли…
Пастух Александр Наумкин каждую из 120 коров знает по имени
Прошлой осенью взяли молодого агронома, туляка Олега. Очень я парнем доволен! Коммуникабельный, грамотный. Дом ему в деревне соседней купили, он с женой жить туда переехал.
Размер зарплаты определяю по своему критерию. Правильный он, неправильный — не знаю. Просто ставлю себя на место молодого парня, у которого жена, двое детей, и думаю: сколько ему надо, чтобы не шиковать, а достойно жить? Исходя из этого выстраиваю размер вознаграждения. Зарабатывают люди по 35−50 тысяч. У большинства есть машины, у некоторых — по две.
Как-то губернатор, теперь уже бывший, к нам приезжал. Сели с ним, подсчитали, и вышло, что каждый работник у меня производит продукции на 5 млн рублей в год. Больше, чем в «оборонке»!
Мне мои друзья московские говорят: у вас, аграриев, такое финансирование, такой доходный бизнес! Лично я не знаю фермеров, которые получают по-настоящему солидную господдержку. Такие, как я, могут рассчитывать на погектарную поддержку — 400 рублей на гектар.
В той же Германии выделяют не меньше 400 евро. Если б нам такие деньги дали, мы б всю эту Европу метровым слоем зерна покрыли…
Государство должно пересмотреть свое отношение к селянам. Селяне отвечают за продовольственную безопасность страны.
Не столько финансовая помощь нам нужна, сколько чёткие правила игры, чёткие ориентиры, которые должно выработать правительство. Мы ж на сегодня единственная страна в мире, где нет регулирования аграрного рынка. Надо решать вопросы ценообразования, вопросы по госзаказу. Сельхозпроизводитель должен знать, по какой цене и в каких количествах он будет сдавать продукцию.
У нас должна быть возможность планирования. А у нас процент ежегодных банкротств — 15%. Люди взяли кредит, вложили средства, рассчитали, когда смогут их вернуть, а цены упали. Или банк поднял ставку.
Я думаю, деревня в привычном смысле вряд ли сохранится. При концентрации производства многие селяне остаются без работы. И они уезжают туда, где есть работа, где хорошо платят — в Тулу, Москву. Личные подсобные хозяйства остаются в прошлом: нет системы сбыта, кооперации. Раньше в каждой деревне был молокоприёмный пункт, куда хозяйки сдавали молочко. Были пункты приёма мяса, овощей. Народ был вовлечён в производство сельхозпродукции. И люди этим жили.
А теперь качественное, деревенское молоко вдруг стало никому не нужным! Ветеринарные требования ужесточились настолько, что выполнить их могут только агрохолдинги.
По Уставу я в районе главное должностное лицо, глава муниципального образования. При этом не имею ни аппарата, ни зарплаты. Бывает, люди приходят ко мне как к главе и начинают жаловаться на жизнь.
Я говорю — может, хватит ныть? Может, стоит поехать в деревню, распахать огород, завести скотину и начать кормить семью, а излишки продавать на базаре?.. Смотрят на меня, как на ненормального.
Есть ли сегодня шанс у тех, кто захочет жить «с земли»? Да. Желание должно быть сильное к этому. Правда, реализовывать продукцию придётся самим, через рынок. А она нынче востребована, молоко домашнее, яйца, овощи-фрукты дачники и горожане раскупают охотно. И задорого.
Красавец породы абердин-ангус по имени Моцарт зорко следит за своим гаремом
Сам я в Черни живу. Там квартира, жена. Но дома долго быть не получается, даже зимой, когда могу себе позволить поспать до семи. В шесть уже ноги сами на улицу несут. Когда у тебя работа — и жена, и любовница, и увлечение единственное, и смысл жизни, ты себя так и ведёшь. За мной стоят люди, и каждый месяц я должен выдать зарплату, налоги заплатить, у меня есть обязательства перед бюджетами, перед семьёй, в конце концов.
Максимум, куда могу надолго, на неделю, отъехать — это к маме в Беларусь. Даже из Тулы, куда по делам иногда езжу, стараюсь поскорее вернуться. Знаю, что без меня ничего плохого случиться не может, но тут, на месте, мне спокойнее. Не люблю городской жизни, не моё это.
В отпуск в последний раз ходил в 90-м, в море купался — в 86-м. Если бы теперь получился большой отпуск, поездил бы по миру, особенно — по Западной Европе. Я ж нигде не был, даже загранпаспорта нет.
Посмотрел бы Берлин, Лондон, Париж там, Прагу. По паре дней на город хватило бы, думаю. Ну и вернулся бы к себе с радостью.
Состоятельный ли я человек? Мне этот вопрос часто задают… Считаю, что богат только проблемами. Какая свободная копейка появляется, вкладываю сюда, в хозяйство. Особняка шикарного, недвижимости за границей и всяких подобных «благ» нет. Зачем мне это всё? Недавно, правда, машину новую купил, хорошую. До этого 20 лет на «уазике» ездил… Дочери, её Анной зовут, машину тоже купил, правда, простенькую. Она в Туле живёт с мужем, работает помощником судьи. Сыну Сергею сказал — до 20 лет не жди автомобиля, повзрослей сначала. Ему сейчас 18, заканчивает 1-й курс Тимирязевской академии. Не знаю, какой он получится агроном, время покажет. Во всяком случае, когда спрашиваю, кем хочешь быть, он отвечает: «Кравцовым». Это приятно очень, есть надежда, что дело моё будет жить и не перейдёт в чужие руки…
Валерий Борисович Кравцов, глава КФХ «КРАПП»,
Валерий Кравцов за личный вклад в развитие сельского хозяйства региона поощрялся почетными грамотами, награжден серебряной медалью «За особый вклад в развитие Тульской области». В 2015 году ему присвоено звание «Заслуженный работник сельского хозяйства РФ».
Образование: высшее, в 1989 г. закончил Московский ордена Трудового Красного Знамени институт инженеров сельскохозяйственного производства им.
