Корреспондент «Русского репортера» отправилась в Тульскую область (на РУТБ "Ока" в Алексинском районе - прим. Myslo), где тренируются спортсмены одного из первых в России следж-хоккейных клубов «Феникс».
Во время Паралимпиады в Сочи болельщики, разочаровавшиеся в основной хоккейной сборной, с особым вниманием следили за игрой следж-хоккеистов. Довольно потирали руки и многозначительно трясли пальцем в воздухе: вот с кого нужно брать пример Билялетдинову и компании. Между тем еще пять лет назад в нашей стране не было ни одной профессиональной следж-хоккейной команды.
— А-а-а-а! — капитан «Феникса-2» Иван Бердник с криком подкатывает к скамейке запасных, где его тут же передают в руки врача. Только что во время игры Ивану шипом от клюшки проткнули палец, попали в самое больное место — в верхнюю фалангу, туда, где ноготь. Обработка, заморозка — через несколько минут хоккеист снова возвращается на лед. Кажется, будто ничего и не случилось. Только доктор уже доведенным до автоматизма движением проверяет, плотно ли закрыты баночки с лекарствами.
Следж-хоккей — это тот же хоккей на льду. На площадке соревнуются две команды, каждая состоит из пяти полевых игроков и голкипера. Победу одерживает команда, забросившая больше шайб в ворота соперника. Только играют в следж-хоккей спортсмены с инвалидностью, поэтому вместо коньков хоккеисты используют сани с двумя полозьями, а в руках у них не одна, а две клюшки. С помощью этих клюшек спортсмен не только управляет шайбой, но и отталкивается ото льда — для этого на конце каждой есть специальные острые шипы. Как раз таким шипом и задели Ивана.
— Как самочувствие? — спрашиваю после игры (корреспондент «Русского репортера» - прим. Myslo).
— Нормально, — улыбается. И тут же поправляет сам себя: — хорошо. Во всем нужно искать что-то хорошее. Я помню, меня как-то сильно побили в армии. Стою, лицо все синее, перекошенное.
— За что побили-то?
— Ну, били в армии. Это же не секрет. И бьют. Так вот, тогда я такой злой был на тех, кто это сделал. Поубивал бы. А сейчас, спустя время, понимаю, что мне это пошло во благо. Научило быть ответственным. Вот представь, накосячишь ты на работе — и как тебя могут наказать? Ну, зарплаты лишат или выгонят.
Так не беда — ты новую работу найдешь. А тут по-настоящему понимаешь, что за каждое свое действие ты должен нести ответственность.
Иван с детства знал, что станет военным. Отец у него служил в Чечне, дед, сержант Петр Панин, был одним из тех восемнадцати ребят, сражавшихся за высоту 224.1 под Калугой, о которых написали песню «У незнакомого поселка на безымянной высоте».
— Три года я прослужил в спецназе. А во время второй своей командировки в Чечню получил ранение. Сама понимаешь, без ноги в армию не возьмут — по горам не походишь. Поэтому, когда в госпиталь приехал тренер и предложил заняться спортом, я сразу согласился.
В прошлом уже все это осталось, — до этого серьезный, Иван понемногу начинает улыбаться. — Сейчас мы не о том думаем, не тем живем. У многих жены, детки. Мы занимаемся делом, которое нам нравится, и получаем за это нормальные деньги, можем семью содержать.
Понимаешь, хоккей — это очень крутая работа, которую мы делаем с удовольствием. К нам как-то приезжала журналистка, расспрашивала о соревнованиях, о том, как мы живем.
А в итоге — я посмотрел сюжет — все опять не то. Говорят только о том, какие мы бедные и что нас надо жалеть. А я думаю, знаешь, как нужно о нас рассказывать? Вот сидит мальчик или девочка дома, не важно, в Москве или в Оренбурге. Не важно, здоровый это ребенок или с инвалидностью. Он сидит дома и не знает, чем заняться. А ведь, возможно, спорт — это его шанс проявить себя. Ну или хотя бы стать лучше, хорошо провести время, найти друзей. Так вот надо написать («Русскому репортеру» - прим. Myslo), чтобы он это понял и захотел заниматься тем, чем занимаемся мы. Смогла бы так?
Коробки с железками
Родиной следж-хоккея считается Швеция. В начале 60-х годов в одном из реабилитационных центров Стокгольма несколько пациентов придумали, как людям с физическими нарушениями можно играть в хоккей. И меньше чем через десять лет в шведской столице сформировалась самая настоящая следж-хоккейная лига из пяти команд. В том же году был организован первый международный матч между местным клубом и командой из Осло. Но для России это совсем новый вид спорта. Еще пять лет назад в следж-хоккей у нас никто не играл. Мало кто о нем тогда хотя бы слышал.
Вратарь Кирилл Кожевников как будто сошел с иллюстрации к былине или какой-нибудь сказке. Крупный мужчина с рыжей бородой. Про таких обычно говорят «настоящий». От богатыря его отличают, пожалуй, только салатовые теннисные мячики, которые он держит в руках и которыми пытается жонглировать.
— У вас такое хобби? — уточняю (корреспондент «Русского репортера» - прим. Myslo).
— Просто очень полезно для вратарей. У нас много упражнений с мячами. Реакцию развивает, координацию, — Кирилл снова подбрасывает мячик.
В середине 90-х Кирилл потерял ногу. Как говорит сам, «бандитская пуля».
— Время такое было — все из пистолетов стреляли. Вот и я получил ранение. Мне было семнадцать.
О том, как у нас в стране начинался следж-хоккей, рассказывает с улыбкой.
— Смешно было, да. Помню, привезли коробки с железками, а к ним — инструкция по сборке и эксплуатации. Это были наши первые сани. Мы их собирали по бумажке часов до четырех утра. А потом оказалось, что собрали неправильно. И так все — методом проб и ошибок. Как двигаться, как на воротах стоять. Клюшек не было — мы их делали из обычных. С экипировкой тоже сразу не смогли разобраться: вся эта защита, налокотники, наколенники. Как их надевать и, простите, куда? Хорошо, тренер помогал. Соображали вместе, читали литературу, смотрели видеозаписи. В первый раз поехали на турнир и «влетали» 0:12, 0:13. Как щенята. Через год снова поехали. И снова проигрывали. Но уже со счетом 0:1. Тогда и поняли, что можем сражаться на равных.
В этом году следж-хоккей в России отмечает свой маленький неофициальный юбилей. За пять лет число команд в национальном чемпионате возросло с четырех до семи, а сборная России из новичка превратилась в одного из лидеров и завоевала серебряные медали домашних Паралимпийских игр.
Какой-то космос
«Время лечит. Знаешь, детка, время лечит. Время, детка, — самый главный терапевт», — нападающий «Феникса» Илья Попов напевает Розенбаума.
В свое время Илья окончил музыкальное училище по классу классической гитары, играл в группе. 9 мая 2002 года участвовал в параде в Каспийске — случился теракт, Илья потерял ногу. Сначала он занимался футболом на костылях, потом перешел в хоккей. Попал в сборную, поехал на Паралимпийские игры в Сочи, стал серебряным призером. Но футбол не бросил — в свободное время играет. И музыку не забыл: недавно привез из Чехии губную гармошку. Осваивает.
— А чем еще заняться в свободное время на сборах? С гармошкой веселее.
Илья кажется одним из самых суровых ребят в команде. Сосредоточенный и серьезный. Он считает, что о следж-хоккее все уже давно написано — кто захочет, найдет, где прочитать.
Ледовая тренировка обычно начинается с упражнений, которые дает тренер. Потом спортсмены отрабатывают тактику, схему: кто и где должен стоять, кому и в какой момент времени лучше отдать пас, когда нужно подстраховать своего игрока. В завершение хоккеисты по очереди пробивают буллиты. Со стороны все это смахивает на волшебство. Не очень-то верится, что на таких санях можно выполнять настолько сложные технически элементы: не просто передвигаться, но и делать развороты, крутиться и даже выписывать на льду знак бесконечности.
— Для меня это какой-то космос, — киваю на лед (корреспондент «Русского репортера» - прим. Myslo).
— Ну, если честно, для нас тоже, — Илья улыбается. — Серьезно. Чтобы научиться более-менее правильно управлять санями, хорошо кататься, нужно потратить года два как минимум. Думаешь, они удобные? Не очень-то. Поначалу чуть что — и на бок заваливаешься. На первых тренировках понемногу привыкаешь. Потом учишься ехать вперед. Потом — управлять санями. И даже когда ты вроде бы уже освоился, еще не можешь на равных бороться с серьезными соперниками. Нужно же, чтобы была схема игры, стратегия.
— Как же получилось, что за пять лет мы с нуля смогли создать команду, которая обыгрывает лидеров — Канаду и США — и завоевывает серебро на Олимпиаде?
— Это общая заслуга. Тренеры, конечно, большую работу сделали. Надо было нас найти, пригласить играть, заинтересовать. Мало кого брали с улицы — почти каждый хоккеист раньше занимался спортом, ну или просто держал себя в хорошей форме. Подготовить нас тоже надо было, нам создали условия, мы ездили на сборы, играли с сильными соперниками.
Чем чище коврик, тем чище душа
— Что-то они сегодня щедры на похвалу наставникам, — улыбается Николай Шаршуков. Он совмещает должности главного тренера в «Фениксе» и помощника тренера в сборной. — А то часто считают, что сами все сделали, а тренеры тут и ни при чем вовсе. Я им говорю, мол, а кто вас собрал, кто научил? Молчат. После Паралимпиады многие люди, причастные к победе, остались в тени. Ладно тренеры. Но обслуживающий персонал, массажисты, врачи, сервис-бригада. О них все позабыли, хотя их вклад в результат не менее важный.
Он внезапно прерывается.
— Вон там у нас баня. Пойдемте, покажу, — Николай ведет корреспондента «Русского репортера» в баню. — После тренировки ребята обычно идут сюда. Это хорошо для восстановления, молочная кислота не скапливается в мышцах.
В бане пахнет водой и деревом, и кажется, что она еще не успела до конца остыть. Здесь есть парилка, душевые и даже небольшой бассейн.
— Пять лет назад база представляла собой довольно жалкое зрелище. Была одна двухэтажная гостиница, построенная в советское время, был лед. И все. За последние годы здесь очень много сделали: гостиницу отремонтировали, а рядом построили еще одну, большую. Ребята раньше жили по три человека в маленькой комнатке, по утрам лбами бились. Сейчас все по-другому, комнаты просторные. Футбольное поле вот новое, дорожки. Есть еще залы, где занимаются паралимпийцы-волейболисты и баскетболисты.
— А Игры в Сочи нам по силам было выиграть, — снова переключается Николай Владимирович. — Если бы не расслабились перед финалом. Нужно, нужно было ставить перед собой задачу — бороться за золото. А ребята очень уж хотели хоть какую-нибудь медаль. И когда поняли, что серебро уже в кармане, не смогли собраться на решающую игру. Кто-то в эйфории прибывал, кто-то уже планировал, куда на новой машине после Игр поедет.
— Сложно их тренировать? — спросила корреспондент «Русского репортера».
— Иногда очень непросто. Я им говорю, вот посмотрите на энхаэловцев. У них хоккей — это дело всей жизни. Они приходят с тренировок и еще дома занимаются, им интересно, они замечают какие-то новшества, тонкости. А тут я должен все подсказывать. Сколько матчей мы просматривали с участием итальянцев, а пока я не обратил внимание ребят на то, что они привязывают к санкам ноги в двух местах, никто этого не замечал. А ведь все тонкости важны. Но даже не это главное. Главное, что в команде должна быть дисциплина. А ее добиться очень непросто, потому что у каждого свои тараканы в голове. Профессиональные спортсмены привыкают к дисциплине с детства, а здесь многие не приучены.
С теми, кто в армии служил, проще. Они понимают: есть приказ — надо выполнять. С остальными иногда бывает трудно.
Помимо Ивана Бердника и Ильи Попова в армии отслужили еще два хоккеиста «Феникса»: Станислав Павлов и кавалер двух орденов Мужества Вадим Селюкин, попавший в следж-хоккей после серьезного ранения в Чечне.
— А отсутствие дисциплины проявляется даже в мелочах, — рассказывает Станислав Павлов корреспонденту «Русского репортера». Вот вам пример. Я всегда считал, что раздевалка должна выглядеть аккуратно и красиво. Какое-то время назад мы заказали коврики с эмблемой клуба — чтобы лежали у каждой скамейки. Я тогда еще пошутил, что чем чище коврик, тем чище душа. Так вот несколько человек, чтобы не приводить каждый раз свои коврики в порядок, просто их убрали. Спрятали. Еще пример, уже из жизни сборной. Мы с тренерами всегда просим, чтобы на общекомандные собрания ребята приходили в форме. Но был у нас один товарищ, он мало того что все время опаздывал, так еще и заявлялся непонятно в чем. Как-то раз пришел в футболке, а на ней нарисован волк из того мультика про волка и собаку — помните? — и написано «Щаз спою». Не подумайте, что я придираюсь из-за ерунды. Важно же, почему он это сделал. Понятно, что ему нетрудно было форму надеть, но человек хотел привлечь к себе внимание и в очередной раз проверить, получится ли у него вывести из себя тренера.
— Да и потом, — после некоторого раздумья вздыхает Николай Владимирович, — с мелочей все только начинается. А за мелочами следуют нарушения посерьезнее. Есть ребята, которые привыкли, что их с ранних лет гладят по головке и все им позволяют — мол, они ведь люди с ограниченными возможностями. Вот и получается: здоровый накачанный парень, а лезет в лифт, расталкивая девушек. Или недавно случай был: хоккеист нашей сборной Андрей Двинянинов прямо на той машине, которую ему подарили за участие в Паралимпиаде, пьяный въехал в троллейбус. Никто, слава богу, не пострадал… Ребята-то все хорошие, талантливые. Обидно, когда у них проблемы из-за собственной же безалаберности. Я им пытаюсь это втолковать, говорю: «Прислушайтесь ко мне, я уже долгую жизнь прожил». Они, бывает, слушают, а бывает, и нет.
Один раз я начал им что-то объяснять, а один из хоккеистов встал и говорит мне: «А ты нас не учи, ты нашей жизнью не жил!» Вот так вот, даже не на «вы».
Вечером по традиции у обеих команд собрание и теоретическое занятие, на которых разрешили поприсутствовать корреспонденту «Русского репортера». На доске тренер рисует игровые схемы, на экране — видео очередного матча. Кто-то периодически копается в телефоне, кто-то отпускает замечания по поводу происходящего на экране: «Во, вы тут как два человека-паука!» Но в основном все внимательно слушают и смотрят.
И все одеты в одинаковую форму.
Мужской спорт
На «Турнире четырех», который проходил в Канаде накануне Игр в Сочи, организаторы никак не могли включить российский гимн. Запись то и дело заедало, и хоккеисты из нашей сборной спели гимн сами — целиком, от начала до конца.
— Вся бригада телевизионной трансляции, зрители, игроки других команд, — все были в восторге от поступка парней, — рассказывают тренеры корреспонденту «Русского репортера». — Может, мы там и напугали канадцев перед Сочи-то. Вот они и проигрывали на Паралимпиаде.
Во время Игр популярность следж-хоккея в России взлетела до небес. Сборная России готовилась к большой арене, тренировалась под аудиозаписи шума с трибун, но и это не помогло — болельщиков на стадионе «Шайба» было так много и они так громко приветствовали неизбалованных успехом следж-хоккеистов, что у тех не всегда выдерживали нервы. Люди следили за матчами на стадионах, ерзали в креслах перед телевизорами, ходили в спортбары, подпрыгивали на сиденьях автомобилей, слушая радиотрансляции в пробках.
На триумфаторов сочинской Паралимпиады в один миг обрушилось внимание болельщиков, представителей власти, журналистов. После Игр тренерский штаб даже принял решение о временном исключении всех игроков из сборной — «чтобы не зазвездились». Команду будут укомплектовывать заново по результатам чемпионата России.
— Были люди, которые говорили, что мы подхватили звездную болезнь, — рассказывает корреспонденту «Русского репортера» нападающий сборной России Илья Попов. — А мы остались такими, какими были. Только устали немного. Перед Олимпиадой у нас был очень напряженный график, дома не жили в общей сложности месяцев по девять. Сейчас хочется немножко успокоиться, хотя бы сезон провести не в таком бешеном ритме.
На играх чемпионата России, в отличие от Паралимпиады, зрителей почти нет. Возможно, потому, что национальные соревнования — события не такого серьезного масштаба, как Игры. Чемпионат проходит в Тульской области, на трибунах в основном хоккеисты других команд, родственники. Жены и девушки спортсменов после каждой забитой шайбы и удачно отраженного броска кричат и хлопают. А после особенно обидных неудач в сердцах ударяют кулаком по бортику. По накалу страстей игры чемпионата России ничуть не уступают матчам Паралимпиады.
Вслед за Иваном Бердником травму получает еще один игрок «Феникса-2» Андрей Глазков. У него рассечение уха. Врач Ольга колдует над головой хоккеиста, за ее спиной не видно ничего, кроме бинта, который мелькает то слева, то справа. Через несколько минут Андрей снова на льду, а после игры он становится одним из главных героев дня. Корреспонденты «Русского репортера» сидели на диване в холле, и кажется, даже нам перепала частичка славы, потому что мимо не проходит ни один человек: каждый считает своим долгом обратиться с вопросом.
— Слышать-то нормально будешь или теперь тебе по два раза повторять нужно?
— Мозг цел, не зацепили?
В перерывах между шутками Андрей рассказывает, как попал в следж-хоккей.
— В детстве было осложнение после полиомиелита, так и получил инвалидность. Занимался разными видами спорта, даже брейк-дансом увлекался. Всегда был спортивным. Только однажды у меня был перерыв: вместе с мамой переехал в Нижегородскую область, а учитель физкультуры в новой школе запретил мне заниматься. Совсем. Ничего не разрешал. Мне кажется, это единственный человек, которого я по-настоящему ненавидел.
Андрей какое-то время молчит.
— Потом играл в футбол, а потом друзья — круг-то узкий, всех знаешь — предложили попробовать следж-хоккей. Честно, из всех видов спорта этот мне ближе всего. Он жесткий такой, по-настоящему мужской. Ну, сами видите.
— Да-да, — отвечает Андрей уже не корреспонденту «Русского репортера», а кому-то из хоккеистов, те снова подошли к нему с расспросами. — Сережку в это ухо обязательно вставлю.
И смеется.
— А как ребята вообще попадают в команду?
— Все по-разному. Кому-то, как мне, посоветовали знакомые. Кто-то переходит из других видов спорта. Одно время тренеры ездили в госпитали, в том числе военные, — там предлагали людям заниматься. Сейчас, когда следж-хоккей стал популярнее, искать людей больше не нужно, они сами приходят.
— Андрей, а вы думали о том, чем будете заниматься, когда закончите со спортом?
— Семья будет, в деревню уеду. Уже даже и домик купил. Я вообще москвич, но не хочу, чтобы мои дети росли в большом городе. Да и сам не стремлюсь тут жить. Здесь все другое, люди другие, свободы нет, все время от чего-то зависишь. А в деревне ты сам себе хозяин. И еще. Вот работаешь ты, например, в офисе. И что? Ты видишь результат своей работы? Не видишь. А в деревне вышел вечером, скосил в саду траву. Тяжело это физически, но ничего. Зато утром радуешься: вот она, твоя работа, сам сделал. И так хорошо становится…
