Тулячка Наталья Забелина — женщина-кузнец. Ее работы хранят у себя Чак Норрис и Александр Розенбаум. Мы приехали в ее тульскую мастерскую, чтобы поговорить о работе, спортивной карьере и увлечении стихами.
– Первый вопрос очевиден. Женщина-кузнец — очень необычно. И непросто!
– Любое дело непростое, если к нему профессионально подходить. Лечить людей, хлеб печь, улицы подметать...
– Вы говорили, что каждый Ваш клинок уникален, потому что Вы никогда не планируете заранее, как он будет выглядеть. Бывало такое, что Вы уже закончили работу и понимаете, что получилось не то, что хотели?
– Такое бывало сначала, на стадии обучения. Сейчас — нет. Когда клинок попадает тебе в руки, ты всё равно уже знаешь, что из него получится. Стоит его «протравить», и рисунок виден. И дальше уже понимаешь, что получится в итоге.
– Чаще Ваши работы покупают коллекционеры. А обычные люди когда-нибудь приходили по незнанию, скажем, за кухонным ножом?
– Да, конечно.
- Что Вы обычно в таких ситуациях им говорите?
– В последнее время такого уже не бывает. Может, раз в год и поступит подобное предложение. А раньше это было сплошь и рядом. Спрашивали охотничьи ножи чаще всего. Мы ведь с них начинали. И ценовая политика была другая, и подход другой. Когда видишь, как на выставке покупают твой клинок, а потом «обувают» в недоброкачественно сделанную рукоятку, становится обидно. Это, наверное, и послужило переломным моментом, чтобы пересмотреть свой подход к делу. Уже лет 12 я не делаю клинки на заказ.
Я создаю готовое изделие. Оно отправляется на выставку и ищет своего хозяина.
– В 2014 году в одном из интервью Вы рассказали, что придумали новую технологию, делающую клинки прочнее. Спустя пять лет кто-то научился этой технологии или она так и остается в тайне?
– Учеников у меня нет и, наверное, не будет. У каждого свои секреты. Мой — в том, как сделать крепче сталь. Это моя находка и в ней моя уникальность.
– В том же интервью Вы говорили, что хотели бы покорить американскую или немецкую аудиторию. Это уже произошло?
– Да, мы участвовали в выставке в Нью-Йорке, Майами. Ездили в Атланту, там одна из самых больших тематических выставок. Были в Италии. Во Францию ездим пятый год подряд. И мы их удивляем! Потому что не рассматриваем ножи как ножи. Для нас это искусство, и оно не утилитарно. Возможно, этим мы и привлекаем, в том числе и зарубежную публику.
– Какая из этих выставок Вам больше всего понравилась? Может, где-то были самые необычные работы или особая организация?
– Больше всего мне понравилось во Франции. Французы – эстеты, видят то, что невооруженным глазом не увидишь. Линии и черты, которые ты можешь увидеть только при наклоне клинка или рукояти, они видят, даже не взяв клинок в руки.
– 10 лет назад Вы подарили своему любимому исполнителю, Александру Яковлевичу Розенбауму, саблю. Идея сделать подарок пришла Вам в голову, когда Вы возвращались с попутчиком в Тулу из Москвы и слушали его песни. У Вас оставалось тогда в запасе месяца четыре, а ведь на изготовление клинка иногда требуется и больше года. Как Вы успели?
– Да, всё было именно так. Моим попутчиком был знакомый Александра Яковлевича. Дело в том, что сабля была практически готова. Она делалась просто на выставку. Когда в процессе работы начинаешь что-то добавлять — появляются люди, которые этим интересуются. Одним из этих людей был вот этот, ныне покойный друг Александра Яковлевича. Он сказал: «Давай что-нибудь подарим нашему другу». Я ответила: «Это быстро не делается. Давай я лучше доделаю саблю, и мы ее подарим». Когда ты уже знаешь, кому вещь идет, к ней энергетика добавляется. Соответственно, изделие получилось гладенькое, хорошенькое, как раз для этого человека.
– Известно, что Александр Яковлевич удивился, увидев женщину-кузнеца. А что еще он Вам говорил?
– Он при встрече всё время говорил: «Вот моя подружка из книги Гиннесса».
– А Вы у него что-то спрашивали?
– Нет. Он мне подарил книгу. Через год у него в Туле был концерт, и я сперва подарила специфическое изделие, которое нужно уметь правильно вытащить из ножен. Если вытащить неправильно, обязательно поранишься. Александр Яковлевич перед концертом был очень самоуверенным. Вытащил и… порезал мизинец. И весь концерт мучился и, наверное, меня проклинал.
– Какой это был клинок по типу? Сабля, нож, даггер?
– Керамбит. Только немного специфический.
– Ваша любимая песня Александра Яковлевича?
– У него много интересных, хороших песен. Я пошла на концерт, потому что очень уважаю его как человека, не только как артиста. А как он держит зал! Мурашки бегают!
– Вы росли на песнях Александра Яковлевича и с детства пишете стихи. Мог именно он на это повлиять?
– Нет, это всё из школы. В 11-м классе писали сочинение. Нам досталась тема Великой Отечественной войны. Я написала огромный «эпос», и мне учительница сказала: «А что ты раньше не писала? Надо писать, но у тебя тут всё неправильно». Я всё зачеркнула. Написала обычное сочинение. Но с того момента всё и началось…
– Сейчас продолжаете писать?
– Нечасто.
– Как получалось в детстве совмещать творчество и регулярные тренировки по легкой атлетике?
– Это всё происходит быстро. Щелк, быстро записал, и всё. У меня нет вымученных стихов.
– Но есть КМС, так ведь?
– Да. Всё верно.
– Вы закончили профессионально заниматься спортом в 17 лет. Когда же успели получить КМС?
– Стала КМС в 16 лет. Закончила тренироваться тогда же. Мы попали в переломный момент, когда страна была в такой дыре, из которой никто не знал выхода. И нас, спортсменов, бросили. Просто потому, что надо было как-то выживать. Но мы это понимали. Осталась только «могучая кучка». Стали заниматься сами. Амбиций было море. Все хотели олимпийскими чемпионами быть. Соответственно, мы… очень усердствовали. И я себя перегрузила, у меня заболели ноги. И я закрыла эту тему.
– Любимой дисциплиной был бег?
– Дистанция 800 метров. Моя коронная.
– Сейчас следите за соревнованиями по легкой атлетике?
- Только за Олимпиадой. Вообще, когда ты бросаешь спорт, это трагедия. Ведь ты отдаешь ему всю жизнь. И бросаешь не по своей воле. Все твои мечты – бздынь! – разбиваются в одночасье. И я понимаю спортсменов, которые отдали 10-15 лет своему спорту, а потом покончили жизнь самоубийством.
– И напоследок. Секрет счастья Натальи Забелиной?
– Жизнь.
