С горами связаны самые нежные воспоминания в моей жизни.
Ульяна Соколова.
Фото Fotolia/PhotoXPress.ru
“ У меня голова шла кругом, сердце колотилось, как после марафонского забега, казалось, оно рвётся из груди, чтобы соединиться со своей половинкой. Такого у меня ещё не было никогда. Были влюблённости, симпатии, привязанности, но лихорадки не было. Я и представить себе не могла, что такое возможно.
«Лучше гор могут быть только горы...»
Я была совсем юной девочкой, когда впервые попала на Красную Поляну. В то время ещё не было подъёмников и специальных лыжных трасс, да и оборудование было примитивнейшим. Но суровая красота гор заворожила меня. Так и тянуло подняться на вершину, раскинуть руки, как крылья, и полететь. Однажды такой же юный, как и я, инструктор пригласил меня встать сзади него на лыжи, велел обхватить его покрепче и промчал меня вниз по склону с высоты 2,5 тыс. метров. «Вот это драйв!» – подумала я и решила непременно освоить горные лыжи. Но это оказалось не так-то просто. Я нанимала инструктора, который показывал мне несколько приёмов, а потом поднималась в гору и летела с неё, как бог на душу положит. Одним словом, несколько лет я прокаталась уверенным «чайником». А однажды случилось вот что.
Я приехала кататься в горы Кабардино-Балкарии. Проснувшись утром, я увидела сказочный пейзаж. Огромными хлопьями валил снег, на еловых ветках лежали мохнатые белые шапки, гор не было видно вообще. Я поняла, что попала в снежный плен. Целый день я слонялась по базе, пытаясь найти занятие по душе. Убей не помню, чем занималась. А вот вечером пошла на танцы. Народу было много, оборзели от вынужденного ничегонеделания. Мужички приняли на грудь. Женская часть была не прочь пофлиртовать, с надеждой взирая на весёленьких парней. Ко мне подошёл невысокий рыжеватый парнишка с ореховыми глазами. \
Удар молнии
Ничто не предвещало удара молнии. Мальчик, каких много. Он взял меня за руку, и я вдруг почувствовала, что меня обожгло. Обожгло, накрыло горячей волной и в душе зазвенела музыка.
Мы не могли оторваться друг от друга. Наш накал, казалось, наэлектризовал всех окружающих. Народ притих и с горячим любопытством смотрел на нас. За всё это время мы не произнесли ни слова. Отзвучал последний танец, и я, не прощаясь, убежала в свой номер. Чуть позже раздался лёгкий стук в дверь, но я не открыла – мне было страшно. Я была хорошая, послушная девочка, а тут такое… У меня голова шла кругом, сердце колотилось, как после марафонского забега, казалось, оно рвётся из груди, чтобы соединиться со своей половинкой. Такого у меня ещё не было никогда. Были влюблённости, симпатии, привязанности, но лихорадки не было. Я и представить себе не могла, что такое возможно.
Интересно, как его зовут? Мы даже не познакомились. Он такой милый, от него так вкусно пахнет. А глаза… Ореховые. Светло-светло-карие с тёмно-рыжими ресницами.
Опять раздался стук в дверь, но я и не подумала открыть – мне необходимо было побыть одной, посмаковать этот вечер, прочувствовать свои ощущения.
Заснула я только под утро, которое не принесло ничего нового – снег все так же кружил, и надежды на катание не было никакой.
«Ну, попала…Выброшенные деньги, напрасно потраченное время», – посетовала было я, но сердце вдруг подпрыгнуло и сладкое воспоминание заставило меня мгновенно вскочить на ноги.
Подснежники
В столовой уже почти никого не было. На моём столе в чайной чашке стояли белые горные подснежники, а на тарелке лежали буковые орехи – «чинарики». Я оглядела столовую и сразу увидела ореховые глаза. Его лицо озарила счастливая улыбка, а я кивком поблагодарила его за подарки. Он поджидал меня на выходе из столовой.
– А утром, едва рассвело, пошёл в горы и нашел
полянку с подснежниками. Хочешь, я покажу её тебе?
Я с восторгом согласилась и побежала одеваться для прогулки. Перспектива просидеть ещё один день в корпусе была невыносима.
На улице снег так и шёл стеной. Идти было очень трудно, но, к счастью, недалеко. Маленькая полянка действительно была расчищена. Мой мальчик быстро-быстро смахнул снег, и я увидела чудо – маленькие цветочки храбро подставляли свои белые головки снежным хлопьям.
Шамиль
Я ахнула от восторга.
– Как тебе удалось разыскать это чудо?
– Я здесь родился и прожил почти всю жизнь.
Я засмеялась.
– Шутишь? Ты совсем не похож на местного жителя.
– Да, в историческом плане мой народ не так уж давно поселился в этих горах.
– Какой народ? О чём ты говоришь?– я смотрела на него в полной растерянности и даже со страхом. Мой брат в такие минуты называл меня «жабёнкопучеглазая».
Видя моё недоумение, он сказал:
– Меня зовут Шамиль. Я балкарец. В отличие от жгуче-чёрных кабардинцев, мы светлокожие и светловолосые.
Хлопья снега таяли на наших щеках и стекали струйками слёз.
Я стояла, как пришибленная…Мне родители строго-настрого запретили заводить шашни с местным населением. «Упаси тебя Бог влюбиться в мусульманина», – говорил отец.
– Ты мусульманин?– спросила я.
– Да, но разве для нас это важно?
– Не знаю, – сказала я и понуро побрела по тропинке.
Я твёрдо решила избегать Шамиля, но вечером ноги сами понесли меня на танцы. И опять был огонь, жар, электрические разряды. Мы решили, что нам не жить друг без друга.
– Хочешь, я перееду сюда, в горы, а хочешь, ты приезжай ко мне, – говорила я…
– Мы что-нибудь придумаем, – уверял меня Шамиль.
Родители против
Домой я летела на крыльях любви и с места в карьер заявила о своём скором замужестве. Сначала родители не поняли меня, они решили, что я полюбила болгарина (я им сказала, что мой любимый «балкарин»).
Но когда до отца дошёл смысл моих слов, он заорал, став бурым от ярости:
– Дулю твой «балкарин» получит! Я лучше тебя, как Тарас Бульба своего сына, прикончу!
Я орала в ответ:
– Ты великорусский шовинист! На словах вы, коммунисты, провозглашаете равенство и братство всех народов, а на деле у вас лишь избранные народы, как у Джорджа Оруэлла, «равнее всех равных». Я полюбила человека, а не нацию. Я ничего не знаю ни о его народе, ни даже о его семье. Знаю только, что он моя половинка, без него мне жизнь не мила.
Отец страшно гордился тем, что он «чистокровно русский». Болгарин в качестве жениха его тоже не обрадовал бы, он любил повторять: «Курица не птица, Болгария не заграница». В его речи часто мелькали словечки «жемчуга», «французишки», «итальяшки» и так далее. Впрочем, с проявлениями национализма мне позже пришлось не однажды столкнуться – меня всю жизнь тянуло к иноверцам.
Расставание
Впрочем, наши горячие споры оказались ненужными. Очень скоро я получила от Шамиля письмо, которое поставило точку во всех спорах. Содержание этого письма было примерно таким: «Дорогая моя девочка! Спасибо тебе за чудесные дни. Они останутся в моей памяти на долгие годы. Но не надо звонить и тем более не надо приезжать ко мне. Слишком много непреодолимых препятствий стоит перед нашей любовью. Я желаю тебе счастья. Прощай».
Я долго неподвижно сидела над этими строчками. В те годы я была максималисткой. «Не хочет встречаться, значит не любит, сделала я вывод». Я не верила в наличие объективных причин, решила, что он просто не захотел бороться за нашу любовь.
Мне было очень плохо. С родителями было бесполезно о чём-либо говорить, и я пошла за советом к своему дяде Роберту. Он был известным в Туле плейбоем, не пропускал ни одной красотки.
– Роб, у меня беда, – начала я.
– Да наслышан уже о твоей связи с нацменьшинствами.
– И ты туда же. Мы живём почти при коммунизме, у нас все равны.
– Девочка, национальные и религиозные распри всегда были, есть и будут. Тебе лучше не соваться в этот мир. А мальчик твой тебя действительно любит. Он не воспользовался твоей слабостью, он не сделал тебя своей наложницей, а мог бы.
– Роб, он лучше всех на свете. Он моя половинка. Моё сердце осталось в горах. Как у Роберта Бернса «В горах моё сердце, оно не со мною».
– Всё проходит. Поверь мне, старому ловеласу, что через несколько лет тебе будет смешно вспоминать о своих страданиях!
Продолжение следует.
Друзья!
Рассказать на страницах «Слободы» свою
историю может каждый из вас.
Пишите и присылайте письма
с пометкой «Моя история»
по адресу: 300026, Тула, а/я 1431
или на [email protected].
