Летчик Борис Лялин как-то сказал: «Если бы за все, что делается в Антарктиде, давать награды, никаких орденов не хватит». И все-таки он за свою работу, связанную с невероятным риском, был удостоен звания Героя Советского Союза. Да и так ли много на Земле людей, о которых снимают кино и еще при жизни называют в родном городе улицу в их честь.
Жизнь — это случай
Борис Лялин родился 28 февраля 1943 года в деревне Бибиково Узловского района Тульской области. Отец-метростроевец был здесь в командировке, так что первые годы своей жизни Борис провел именно здесь. Потом окончилась война, и семья вернулась домой. В Узловой гордятся таким земляком. В 2018 году ему было присвоено звание почетного гражданина города, названа в его честь одна из новых улиц. Свидетельство о присвоении звания вручили лично, на праздновании Дня города.
По словам Бориса Васильевича, летчиком он мечтал быть с детских лет. «Тогда же, после войны, работали дома пионеров, авиамодельные кружки. Относительно недалеко от места, где мы жили, аэродром был. Потом поступил по спецнабору в кременчугское летное училище гражданской авиации». Учился летать на вертолете.
«Что такое жизнь? — рассуждает Борис Васильевич. — Случай. Вот случай так распорядился. Но не жалею я ничуть. Вертолет — это хорошая, интересная техника. Много где мне пришлось поработать. Был инструктором в Конго, Мозамбике, Индии, Болгарии».
Первый опыт работы в условиях Севера, в спасательной авиации, Борис Лялин получил в Якутии, куда его распределили после училища. Работали, по его словам, много. В год налет на вертолете Ми-4 составлял по шестьсот-семьсот часов, это очень много. Особенно большая нагрузка у летчиков, когда горит тайга.
А уже первая его командировка в Антарктиду была отмечена невероятным событием. После затянувшейся разгрузки судов группе вертолетов Лялина было предложено отправиться в Мирный не на ледоколе, как планировалось, а своим ходом. Две тысячи километров по ледяной пустыне — никто таких дальних перелетов до этого не делал. Лялин постарался учесть все неожиданности, однако Антарктида все равно смогла преподнести сюрприз. На второй половине пути разыгралась пурга, из-за непогоды прервалась связь с Мирным. Топливо тоже заканчивалось. В этой сложной ситуации Лялин решил садиться на припайный лед. Обсудив положение, за счет топлива, слитого с другой машины, заправили вертолет командира группы. Лялин вылетел в Мирный, а потом, взяв запас, назад к товарищам.
А еще в той своей первой антарктической экспедиции он узнал, что дома родилась дочь. Но увидеть ее смог только через год, когда вернулся из командировки.
Антарктида на пересечении путей ко всем столицам мира.
Антарктида затягивает
— Борис Васильевич, какие воспоминания остались о Якутии?
- Очень многое я там получил. Летать научился в сложных условиях, умению жить в коллективе. Понял, что такое тайга, что такое холод, Заполярье.
— Вы ведь принимали участие в тушении пожаров в тайге. Непростое испытание…
- С вертолета, если к нему бочку с водой привязать, тоже можно поливать. Но когда кругом все на сотни километров горит, это как мертвому припарки. Кружкой воды пожар не погасишь. Мы обслуживали пожарных, возили их с места на место. Пожары иногда настолько стремительно распространялись, что нас просили прилететь как можно быстрее, потому что огонь уже окружает. Но в некоторые моменты наша задача была пожарных особо не слушать. Они иногда просят высадить их в лесу, где ни ручья, ничего нет. Я говорю: «Идите вы, знаете куда? Высажу вас туда, где безопасно». Обязательно надо это делать возле речки. Так, чтобы было где попить и где спрятаться. Представляете, что такое огонь в тайге гасить? Вроде ничего-ничего, а через несколько часов горит все вокруг.
— Опасно?
- Опасно и в Москве по улицам ходить. Если голова на плечах есть, нормально. Везде надо думать. Может, где-то и рисковать до определенного момента, а потом себе сказать, что не надо лезть на рожон.
— Можно сказать, что этот период жизни закалил Ваш характер?
- Любая работа закаляет. Хирург приходит после университета и смотрит, как его более опытный товарищ живот режет. Ничего, через энное количество времени он сам способен это делать. Надо иметь желание работать и прислушиваться к тому, что тебе говорят более опытные люди. Несколько раз пронесло, не убился. Но получил закалочку: не лезь, дурак, куда не надо.
— Как долго работали в Якутии?
- Шесть лет. Потом вернулся домой. Тут родители, невеста. Собственно, когда уезжал, она вообще-то была для меня просто знакомой. А когда вернулся, оказалось, что спутник на всю жизнь. Потом предложили отправиться работать в Антарктиду. Сначала в одну экспедицию, потом в другую, третью.
Жена Анна ушла очень рано. Как ее не стало, и праздников особо нет для меня. Но остались дочери — Дарья и Света.
У младшей дочки четверо детей — два внука и две внучки. Такие пингвины, были несколько дней назад у меня. У старшей — двое, уже взрослые.
— Были сомнения, когда предложили ехать в Антарктиду?
- Я примерно знал, что меня ожидает. Предложили — поехал. Летал на Ми-8. Это была первая экспедиция, когда послали сразу четыре вертолета.
Борис Лялин: «Первое, что хочется сделать в Антарктиде, — взять на руки пингвина!»
— Антарктида затягивает?
- Конечно, затягивает. Возвращаешься домой — как хорошо, больше не поеду ни за что. Подходит время, готовят очередную экспедицию. Падаешь на колени перед женой: «Ты знаешь, за кого выходила замуж?» Она: «Ну ладно, езжай».
Когда лунная ночь, летать можно
В феврале 1985 года научно-исследовательское судно «Михаил Сомов» в результате шторма оказалось заблокировано льдинами в малоизученном море Росса. Часть экипажа и исследователей сумели эвакуировать. На «Михаиле Сомове» оставались 53 человека во главе с капитаном В. Ф. Родченко .
За спасательной экспедицией судна «Михаил Сомов» следил весь мир.
На выручку дрейфующему кораблю вышел из одноименного города ледокол «Владивосток» Дальневосточного морского пароходства. Сюда же транспортным самолетом доставили Ми-8 с экипажем Бориса Лялина. Руководителем спасательной экспедиции был назначен Артур Чилингаров, который, правда, присоединился к экспедиции на последнем этапе плавания. Но путь к Антарктиде был очень далек.
С особыми эмоциями вспоминается, как «Владивосток» проходил ревущие сороковые широты и неистовые пятидесятые, где шторма — обычное дело. Но для ледокола это особое, смертельно опасное испытание. Он ведь строился с тем расчетом, чтобы не быть раздавленным льдами, а потому в шторм качало больше, чем обычное судно. Часто оба борта полностью уходили под воду.
В качку разбросало принятые в Веллингтоне и, казалось бы, надежно закрепленные бочки с горючим. Их стало смывать за борт. Чилингаров собрал команду: если смоет больше половины бочек, придется возвращаться назад в Новую Зеландию, чтобы пополнять запасы. Остановились у одного из островов и всех бросили крепить груз.
«Мы, поднимаясь, падая и ползая на брюхе, крепили эти неповоротливые бочки ко всему, к чему их только можно было присобачить», — вспоминал плывший на ледоколе тогда еще молодой корреспондент ТАСС, а в будущем известный спортивный комментатор Виктор Гусев. По его словам, он был единственным из членов экспедиции, не считая экипажа, кто прошел весь путь с самого начала. Другие журналисты, ученые, а также Артур Чилингаров поднялись на борт уже в Новой Зеландии.
«Замучали эти тропики, в каютах спать невозможно, пароходы ведь без кондиционеров. Выходили на воздух — там стелили, хоть ветерочек обдувает. Еще мочили простыни, под такими простынями укрывались, — вспоминает Борис Лялин. — Когда штормовые широты проходишь — очень неприятные ощущения, обязательно покачает хорошо несколько дней. По коридору не пройти. У ледокола форма корпуса не килеобразная, а как яйцо, чтобы лед не раздавил. Ледокол в этих местах очень болтающийся и неустойчивый. Мотает сильно из стороны в сторону».
В это время руль и винт «Михаила Сомова» уже заклинило льдом. Высота торосов достигла верхней палубы. «Льды сжимаются, слышим треск бортов», — радировали оттуда. Из-за магнитных бурь экипаж судна имел радиосвязь только со станцией «Молодежная». На судне ввели режим жесткой экономии на все. Надо было продержаться до подхода «Владивостока».
Миль за двести до цели во льдах застрял и ледокол «Владивосток».
О том, что было дальше, рассказывал в одном из интервью Виктор Гусев. «С ледокола был спущен гигантский канат с якорем. Мы все вышли на лед, сделали лунку и, заведя в нее якорь, всей командой начали раскачивать наше судно. Когда моряки сказали, что сейчас мы выйдем на лед и с помощью каната будем раскачивать ледокол, я решил, что они надо мной издеваются. Но оказалось, это обычная практика. Но если когда-то кому-то удавалось таким образом вытащить ледокол изо льда, у нас это не получилось».
Потом, по рассказу Виктора Гусева, решили задействовать вертолет. «Меня тоже взяли на борт. Мы подлетели к „Сомову“, приземлились на площадку, которую для нас сделали на льду, привезли ученым еду и письма. Это, кстати, был первый в истории ночной полет на вертолете в Антарктиде. Вернулись на ледокол, а на следующее утро произошло чудо: льды расступились, по образовавшейся полынье мы спокойно прошли оставшееся расстояние. Впервые взошедшее в небе над нами северное сияние стало неплохим заходом для моей следующей корреспонденции».
На «Михаиле Сомове» замерзли стрелы кранов, и освободить от грузов вертолетную площадку оказалось невозможно.
Именно поэтому машине Лялина пришлось делать посадку рядом с судном, на льду. Руководство приняло решение: работает только экипаж Бориса Лялина.
На «Владивостоке» тоже была хорошая вертолетная площадка, но небольшая. Метров пять от мачты, хвост вертолета вообще за бортом. Поэтому работать доверяли только асам.
26 июля 1985 года ледокол «Владивосток» подошел к последней ледовой перемычке перед «Михаилом Сомовым». Дули страшные юго-западные ветры. Температура воздуха — минус 34 градуса. Антарктика грозила сковать намертво оба судна. Но в 19 часов 49 минут корабли сошлись бортами. Тут же на 40-градусном морозе был организован митинг.
Борис Лялин был первым летчиком в мире, который летал в условиях полярной ночи.
«Напрасно не рисковали. Летишь, с тобой два гидролога, если не три. И каждый смотрит — один в окошко, другой в кабине сидит на месте бортмеханика. Если лунная ночь, хорошо видно. Просят: „Давай подсядем“. Сядешь не выключаясь. Они пробурятся ручными бурами. Определят: лед такой-то, дальше полетели. Самая главная ошибка в Антарктиде — шапкозакидательство».
Экипаж Лялина летал в самых сложных условиях.
Как только «Михаил Сомов» был оторван ото льдов, «Владивосток» сразу же двинулся по пробитому им же каналу в обратный путь. «Владивосток» вывел «Михаила Сомова» в открытый океан 13 августа. Дрейф ветерана антарктического флота продолжался 133 дня.
Начальник экспедиции Артур Чилингаров, капитан «Михаила Сомова» Валентин Родченко и пилот Борис Лялин стали Героями Советского Союза; орденами и медалями были отмечены и другие участники экспедиции. Оценили даже заслуги кораблей. Ледокол «Владивосток» был награжден орденом Ленина, дизель-электроход «Михаил Сомов» — орденом Трудового Красного Знамени.
Уже в недавнее время обо всех этих событиях сняли фильм «Ледокол». Правда, ни один из персонажей не фигурирует в кино под своей фамилией. Новое имя даже у терпящего бедствие корабля. Кстати, участники экспедиции гордятся тем, что если у киношников за время вынужденной зимовки для остроты сюжета погибают два человека, то в реальности обошлось без жертв.
Известие о награждении застало Бориса Лялина в очередной полярной экспедиции. Орден Ленина и медаль «Золотая Звезда» ему вручили намного позже. Всего Борис Лялин принимал участие в семи антарктических экспедициях: обеспечивал доставку топлива, научного оборудования, продовольствия участникам полярных экспедиций.
В 1986 и 1987 годах Борис Васильевич принимал участие в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. В 1988 году участвовал в испытаниях ядерного оружия на атомном полигоне на Новой Земле.
Виктор Гусев, описывая летчика Бориса Лялина, был краток:
«Он как Чкалов!»
