Бляха номер такой-то
В Англии их называли полисменами, у нас же городовыми или стражниками – в уездной полиции. Городовой – низший чин полицейской стражи с 1862 года, следивший за порядком на улицах как в дневное, так и в ночное время. На службу они брались в порядке вольного найма из отставных солдат и унтер-офицеров, то есть физически крепких мужчин, способных приструнить любого нарушителя.
На вооружении городового были револьвер с шашкой солдатского образца (прозванной в народе селедкой), а также полицейский свисток. До войны 1914 года револьвер носили в черной кобуре, укрепленной слева на поясе, а перед революцией – справа. К револьверу прикреплялся красный шерстяной шнур с медным перехватом у шеи – чтобы оружие не потерялось, и его не так просто было выхватить из рук.
Летом городовые носили светлую льняную гимнастерку без карманов и манжет, с застежкой на четыре пуговицы на левую сторону, подпоясанную затяжным ремнем или длинные двубортные белые кители. Зимой ходили в суконных гимнастерках или двубортных мундирах. Также надевали черные длинношерстные папахи (круглые бараньи шапки), башлыки, а иногда и полушубки. На тулье фуражки и на меховой шапке крепилась металлическая никелированная круглая ленточка с острыми концами, на которой был пробит номер этого городового. Над ленточкой носился герб города.
Также слева на груди пристегивали бляху, на которой указывались уличный номер городового, номер и наименование участка, а также город.
Бляха была своего рода служебным удостоверением. Их так и идентифицировали: городовой бляха номер такой-то.
Городовые имели особые наплечные знаки различия в виде контр-погонов (поперечные погоны) с лычками по званию, полученному на действительной военной службе, и наложенным сверху двойным оранжевым шнуром с посеребренными гомбочками соответственно полицейскому званию: три гомбочки – городовой высшего оклада, две – среднего и одна – низшего.
В городах с населением не более 2 000 человек по закону от 14 апреля 1887 года полагалось не более 5 городовых. В более крупных населенных пунктах полагалось не более 1 городового на каждые 500 человек.
До 1914 года в Туле было 183 городовых. Но по новому проекту о реформе полиции число городовых стало определяться по расчету один городовой на 400 жителей. В городе на тот момент проживало 135 тысяч человек. Таким образом количество городовых следовало резко увеличить примерно до 330 низших чинов полиции.
Гаранты спокойствия и порядка
Непременное условие при поступлении на службу – умение читать и писать. В Министерстве Внутренних Дел империи считали, что городовой, не умеющий писать и, соответственно, составить протокол – это абсурд. Также городовой обязан был знать инструкцию, состоящую из 96 параграфов, и неукоснительно следовать ей на службе. Были в ней вопросы и политического устройства общества – например, состав российского императорского дома, но большей частью касающиеся непосредственно городской жизни. Например, порядок езды по улицам, на которых в начале двадцатого века появились и автомобили и лошади. Последние очень часто пугались автоматических экипажей, что приводило к происшествиям и трагедиям.
Также городовой обязан был знать множество других правил и регламентов городского быта – время, когда должны зажигаться фонари и могли выходить на работу ассенизаторы, расписание конки, правила работы представителей самых разных городских профессий. Он должен был уметь оказать первую медицинскую помощь и знать, как действовать при пожаре.
Также городовой должен был знать находящиеся под надзором его поста улицы, площади, мосты, сады, церкви, казенные, общественные и частные здания и фамилии домовладельцев, адреса живущих поблизости врачей и повивальных бабок, высокопоставленных лиц, место нахождения ближайших пожарных кранов и сигналов, почтовых ящиков и кружек для пожертвований, ближайшей больницы, аптеки, родильного приюта и телефона, которым в случае надобности можно воспользоваться. Правила были настолько обширными и универсальными, что в 1917 году, когда вместо полиции образовывалась милиция, они были взяты за основу для составления новой инструкции.
Хотя шутники и зубоскалили, что в воде есть водяной, в доме домовой, а в городе городовой, без городовых не мыслились порядок и спокойствие на улицах. Городовые оказывались первыми на месте событий в случае самых разных происшествий. Иногда и курьезных.
Так, например, «Тульская Молва» сообщила 19 марта 1909 года о том, что «около 4 часов дня на Посольской улице около булочной Филиппова послышался ряд револьверных выстрелов. Испуганная публика вмиг оказалась на скользком тротуаре и прижалась к стене дома, боясь стать жертвой выстрела. Оказалось, что это уличные мальчишки приобрели какие-то трубочки с нитками. Если потянуть за конец нитки, то получается взрыв, похожий на выстрел. Погнавшись за одним из хулиганов, городовой так и не смог его поймать. А в это время другой продолжал стрелять, пугая лошадей и прохожих».
Забавное происшествие с дежурным городовым произошло летом 1912 года на Казанской площади около кремля. Днем здесь работал рынок, и товар запирался на ночь там же – в больших сундуках, они же рундуки. Некий вор решил поживиться чужим добром и сломал замок у одного рундука. Однако в этот момент услышал шаги городового, и, чтобы спастись, быстро влез в рундук и притворил себя крышкой. Городовой видел все его манипуляции, но не подал вида. Он не спеша подошел к рундуку, сел на него, взяв таким образом вора в плен. Затем свистком вызвал ночного сторожа и отправил задержанного в часть.
В 1908 году из-за того, что сняли пост городового у приюта для опьяневших, переместив его к Курскому вокзалу, разгорелась целая война между обиженными служащими вытрезвителя и полицией. В приюте наотрез отказывались принимать опьяневших, доставляемых через полицию. Стороны пошли на примирение лишь после того, как один из посетителей, которому отказано было в приеме, скончался у дверей приюта. Кстати, борьба с пьяными на улицах также была работой городового. Для этих целей он мог остановить извозчика и тот в порядке бесплатной городской повинности, доставлял пьяного в часть или домой.
Общество было настолько уверено, что городовой всегда оказывается там, где надо, что когда сентябрьским вечером 1912 года на Александро-Невской улице ударом кинжала был убит извозчик, удивлялись в первую очередь наглости преступника, который совершил свое ужасное дело на том месте, где очень близко стоит городовой.
Враги революционеров
Служба была связана и со смертельной опасностью. Ведь городовые – первые помощники при проведении различных полицейских операций, им поручалось конвоирование задерживаемых, да и те, кто арестовывался благодаря бдительности полицейских, могли затаить обиду.
В 1907 году помощник пристава Селиванов с тремя переодетыми городовыми ввиду ожидавшейся в лавке Бредихина на Технической улице (нынешней Вересаева) экспроприации устроил засаду. Селиванов со своими помощниками захватили грабителей с поличным, но те открыли огонь из револьверов, после чего попытались скрыться. В результате перестрелки и последовавшей затем погони был убит городовой Беспалов, а городовой Макасов получил тяжелое ранение. Похороны погибшего проходили за счет городского самоуправления, приехали начальник губернии, казаки, коллеги-городовые.
В том же 1907 году на Литейной улице двое молодых людей напали на городового Родина, конвоировавшего вора-рецидивиста. Городовой не растерялся и открыл стрельбу из револьвера. Пытавшийся бежать арестованный был убит, оба нападавших ранены.
Во времена обеих русских революций городовые стали одними из главных объектов ненависти революционеров-подпольщиков. Ленин, к примеру, призывал учиться боевым дружинам на избиении городовых. Впрочем, неприязнь эта была обоюдной. Бдительные городовые не давали безнаказанно разбрасывать на улицах листовки и прокламации. В 1902 году переодетые унтер-офицеры и городовые задержали ночью будущего лидера тульских меньшевиков Михаила Федорова, пытавшегося расклеивать воззвания на Хлебной площади. При преследовании Федоров пытался отстреливаться, но собранный из бракованных частей револьвер подвел – дал осечку, и преступника задержали.
Во время событий первой тульской политической манифестации в сентябре 1903 года городовые были в числе тех, кто наводил порядок на улицах. Демонстранты сопротивлялись отчаянно и «дрались палками», как отмечено в рапортах. «Во время происшедшей свалки между толпою и чинами полиции наиболее пострадал городовой Калинников, которого толпа свалила с ног и нанесла сильные побои по голове, кроме того, избиты были городовые: Швыряев, Андреюк и Казакевич, а также получил сильный удар по спине палкой помощник пристава Рытов». Городовой Казакович докладывал: когда толпа дрогнула, бывший в ее рядах Николай Рождественский стал кричать «Стойте, не бегите, бейте их» и палкой сбил с него фуражку.
В июле 1906 года городовые первой части Ушаков и Потоков задержали в доме терпимости в Кашинском переулке подозрительных лиц, распространявших по городу прокламации антиправительственного содержания. При сопровождении их в часть на углу Площадной (Каминского) и Жуковской один из задержанных выстрелил в Ушакова, но был схвачен вторым городовым.
«При борьбе оба свалились на мостовую; в это время задержанный лежа произвел еще несколько выстрелов и тогда только прекратил стрельбу, когда при помощи подбежавших посторонних лиц удалось отнять револьвер. Двое же других товарищей отбежали на Жуковскую улицу и также стали стрелять по городовым, произведя около четырех выстрелов, а затем бросились бежать по Жуковской и на произведенные по ним два выстрела преследовавших их городовых Ушаковым и Дюжиным успели скрыться где-то около костела. От произведенных неизвестными выстрелов Потоков получил легкую рану в голову от пули и ему же причинена ушибленная рана на затылок, тоже легкая, а стоявшая в недалеком расстоянии девочка Варвара Алексеева Дикова, 13 лет, ученица швейного дела, случайно ранена пулей в левую ключицу на вылет, последняя помещена в больницу и состояние ее тяжелое».
В февральские дни 1917 года городовые оказались первыми жертвами толпы, видевшей в них слуг царского режима. Мстительная новая власть всех арестованных жандармов, полицейских и городовых немедленно отправила воевать на фронт. Но очень скоро всем стало очевидно, что без временами простодушных, может даже в чем-то недалеких, но всегда бдительных и бесстрашных городовых невозможен порядок на улицах.
Выражение «Японский городовой», обозначающее крайнюю степень удивления, появилось благодаря писателю Николаю Лейкину. Он в 1905 г. опубликовал рассказ «Случай в Киото» якобы о японском страже порядка, который видел, как захлебывается в реке малыш и не помог ему, потому что не имел распоряжений начальства.
