Как помочь другу (сыну, подруге, мужу) избавиться от зависимости? С таким вопросом к заместителю главврача по Щекинскому филиалу Тульского областного наркодиспансера Олегу Лесникову приходят практически ежедневно. Но ответ для всех один: человек сам должен захотеть.
Олег Лесников
— Зависимость — это болезнь. И выздоровление начинается, когда человек это признает и понимает. Принудительно вылечить полностью просто невозможно. Да, в условиях стационара мы можем привести человека в чувство. Но коварство наркомании и алкоголизма не только в физической зависимости, но и психологической. Последняя зачастую намного сильнее держит человека. Например, родственник говорит наркозависимому, что ему надо лечиться. Но тот не способен это понять: ему кажется, что его хотят лишить веселой жизни или ограничить в чем-то… А все потому, что зависимый человек не видит повода для перемен в жизни. И об этот отказ очень скоро разбивается стремление человека помочь.
Врач отмечает, что наркомания за последние годы существенно изменилась.
— Лет 20 назад в ходу были натуральные наркотические средства. А сейчас наркоманы сами не знают, что собирают в «закладках», какая там будет смесь. Эти соли, которые сейчас в большей степени употребляют наркозависимые, в анализах отражаются таким «винегретом» веществ, что только удивляться приходится! Опасность их в том, что они вызывают весьма серьезную зависимость.
Расстаться с ней ох как нелегко! Поступает, например, человек к нам в отделение, проходит курс терапии. Затем, если не возражает, направляем его в реабилитационное отделение в Новомосковске. Там и психологи, и арт-терапия, и многое другое — созданы максимально комфортные условия, чтобы человек мог начать новую жизнь. Но вала желающих нет ни среди алкоголиков, ни среди наркоманов.
Причина все та же — отсутствие мотивации у зависимых людей. Они не могут понять, для чего им выходить из привычного одурманенного состояния. У них нет никакой другой цели, которая могла бы стать ориентиром, кроме как каждый день употреблять снова и снова.
Не так давно в Щекино начали работать группы анонимных алкоголиков и наркоманов, а заодно и сотрудничать с местным наркодиспансером. Теперь они по выходным посещают пациентов медучреждения и рассказывают о своем опыте избавления от зависимости. В ряде случаев только им удается достучаться до зависимых и найти для них те самые слова, после которых у пациентов диспансера появляется долгожданный смысл начать новую жизнь.
А поделиться бывшим зависимым есть чем. Они точно знают, что никогда не поздно начать все с чистого листа. Пример тому — супруги из Щекино. Их история — пример успешного сотрудничества диспансера и анонимных сообществ.
Алкоголик со стажем
Алексей К. вырос в обычной семье. После школы пошел работать стеклодувом на завод. От тяжелого труда стала болеть спина. Не мужское дело ходить по врачам и жаловаться на боль. Решил заглушать ее спиртным. Поначалу употребление не влекло за собой серьезных последствий. Спустя несколько лет супруга стала упрекать мужа в пьянстве.
— В 27 лет я впервые понял, что зависим от спиртного. Пробовал переходить на легкие напитки. Но это все равно заканчивалось запоем. В 30 лет впервые попал в наркологию. И после этого пошло уже по накатанной: 21 день отлежишь, прокапают, а толку? Вскоре по чуть-чуть начинаешь выпивать — и опять в наркологию. С женой скандалы из-за этого были жуткие. Я один раз разозлился на ее претензии и сказал, что год не буду пить, — и не пил! Но я был такой злой все это время… А год спустя опять запил. В этот же период я начал кодироваться, благодаря чему хоть какое-то время был в трезвости. Но все же и кодировку прерывал. С 30 до 45 лет я 1-3 раза в год стабильно заезжал в диспансер.
И мне всегда казалось, что у меня есть причина пить: то жена не такая, то потому что у нас ребенка нет, то на работе недооценивают и недоплачивают.
Мама переживала, просила не пить, думала, что может, водительские права и машина помогут мне избавиться от зависимости. Перед рождением дочери сдал на права, мама купила машину, я закодировался снова. И вроде все хорошо: я не пью, дочь долгожданная растет, на работе все нормально. Но мне всё что-то не так. Год я продержался и опять ушел в запой. Жена вскоре не выдержала, когда я в очередной раз попал в диспансер: она подала на развод, нас развели без моего присутствия. Окончание супружеской жизни стало лишь новым поводом для того, чтобы наполнять стакан.
Алексей так бы вероятно и продолжал, но счастливая случайность изменила его жизнь. Произошла она в 2017 году.
— В 40 лет я в очередной раз оказался в диспансере. Но в этот раз я встретил среди пациентов Олесю. Она тоже проходила здесь лечение от наркозависимости. Это была любовь с первого взгляда. Когда выписывался, предложил ей переехать ко мне. На тот момент я был закодирован на год. Она приехала, и мы стали жить вместе. Сразу все стало общим: зарплата, быт. Поначалу все складывалось очень хорошо…
Жесткая наркомания и два срока
Олеся до 13 лет росла в неполной семье: они жили втроем с сестрой и мамой, рядом всегда была бабушка и тетушки. Хорошо училась, успевала участвовать еще во внешкольной деятельности. Потом у Олеси появился отчим, а вскоре после этого семья пополнилась двумя сыновьями. И все бы ничего, только вот отчим оказался алкоголиком и безумным тираном. Когда пил, в нем просыпалась неистовая жестокость: бил детей, жену.
Однажды дошло до того, что он на глазах у старших схватил младшего и швырнул в стену, — у ребенка после этого серьезно ухудшилось зрение вплоть до инвалидности. Больших усилий семье стоило избавиться от такого отца.
— Но его пример меня ничему не научил. После 9-го класса устроилась работать на завод: я старшая в семье, были 90-е, надо было помогать маме кормить младших детей. Так и пошло: днем трудилась, а вечером веселилась в компании друзей. Конечно же, алкоголь не казался мне чем-то страшным — я же нормальная, не бью никого. Ну подумаешь, кое-как приползла домой пьяная.
С наркотиками Олесю познакомила подруга, живущая по соседству.
После первого же употребления алкоголь напрочь ушел из ее жизни, и вскоре она уже сидела на «системе».
Из-за наркотиков в 1999 году Олеся (ей тогда было 23 года) впервые оказалась в местах лишения свободы за хранение и распространение. Пять лет провела в колонии в Мордовии.
— Эта история меня тоже ничему не научила. Все пять лет хохотала и веселилась. Когда вышла, то решила, что все это фигня, и опять вляпалась в эту «кучу». Только еще и забеременела. Аборт не пошла делать в самый последний момент — побоялась, что годы уже не юные, надо рожать. Однако употреблять продолжила. Параллельно со мной забеременела еще и сестра. Родили мы с ней почти в одно время, а когда детям было по три месяца, она вышла на работу — зарплаты нашей мамы, конечно же, не хватало, чтобы кормить и нас, и внуков. Мне же было невыносимо.
Я тогда не употребляла, и это было очень тяжело: дома с малышами, они постоянно плачут, чего-то хотят, а все мои друзья гуляют и веселятся…
Потихоньку начала «подкалываться», сначала скрывала от близких. Но вскоре уже снова оказалась в притоне. Вышла из него в ужасном состоянии. В поисках очередной дозы поехала на Площадку — авось встречу там кого-то из знакомых.
И действительно встретила. Они предложили меня «поправить», за это всего лишь надо было передачку передать подруге. Я согласилась. Они меня «подлечили» и как-то незаметно отдали пакет. Потом попросили подождать: сейчас, мол, вернутся на такси. Но как только они ушли, меня окружили полиция и журналисты. При досмотре пакета в нем оказался, помимо продуктов, 201 г героина.
Конечно же, меня отвезли в СИЗО и уже вот-вот должны были отправить на очередной срок, но случилось чудо. Я пошла на прием к оперативнику совсем по другому вопросу, а он возьми и спроси, за что сижу. Рассказала, он сразу не поверил. Но на следующий день ко мне пришли уже другие сотрудники и допросили. Закончилось все тем, что спустя 1,5 месяца меня выпустили, а посадили начальника наркоконтроля. Оказалось, его давно «разрабатывали», а тут нашлась возможность «закрыть».
Но и эта история ничему не научила. По выходу из СИЗО Олеся тут же поехала за новой дозой.
— Мама радовалась моему возвращению, приняла, пожалела. Я вроде бы взялась за ум, но этого хватило на 2-3 месяца. Вскоре мне вновь стало невыносимо дома. Все закончилось тем, что я оставила своей матери заболевшего простудой двухлетнего ребенка и ушла…
Ушла Олеся в жесткий отрыв на долгие 8 лет. Она признается, что все это время помнит лишь вспышками.
В 2011 году употребление прервал только новый тюремный срок на шесть с половиной лет.
— В этот раз сидеть уже не хотелось. Да и здоровье заканчивалось: перед отправкой в колонию у меня обнаружили ВИЧ. Я приложила все усилия, чтобы выйти условно-досрочно. Если на первом сроке работала швеей, то тут выбрала самую тяжелую работу — истопником в бане. Здоровье, конечно, подорвала, тем более что лечения же никакого не получала. Спустя пять с половиной лет вышла и отправилась в больницу.
Олеся была в полной уверенности, что в этот раз начнет новую жизнь. Мечтала оказаться дома, думала, что ее там ждут. Но оказалось все наоборот.
— Когда я позвонила матери, она мне сказала, чтобы я ее ждала на остановке, домой не заходила. А при встрече дала мне 1000 рублей и отправила меня: «Иди, откуда пришла». Было столько надежд, и они все рухнули! Я знала единственную проверенную дорогу — наркотики. И вновь стала жестко употреблять. Но долго не смогла: наркотики изменились, сплошная «синтетика». Здоровье еще больше испортилось.
Тогда Олеся поняла, что надо что-то делать, и пришла в наркологию. Ее госпитализировали в Щекинский диспансер. Там-то она и познакомилась с Алексеем.
Его предложение быть вместе дало ей новую надежду на то, что все может быть хорошо.
Долгая дорога к 12 шагам
— Мы стали вести совместный быт, начали делать ремонт. Алексей сказал, что мне надо устроиться на работу. А я же никогда до этого в своей жизни не работала, только в колониях. Перебивалась какими-то случайными заработками. И я поняла, что да, нужно, — устроилась швеей.
Меня поразило, что он обо мне заботится! Собираюсь на работу, а он мне тормозок складывает. Это было очень трогательно. Ведь всю мою жизнь никто обо мне не заботился. В моей жизни и мужчин толком не было. А тут меня окружили таким вниманием! Через некоторое время мы с Алексеем расписались, завели кошку и собаку.
Нет, на этом история Олеси и Алексея еще не подошла к концу. В 2018 году кодировка Алексея закончилась, и тут же случился запой, после которого он вновь угодил в диспансер. Так продолжалось еще пять лет. За эти годы и у Олеси было множество срывов. Каждый из них старался держаться, но не всегда выходило. После очередного срыва супруги Алексей внезапно для себя оказался на месте всех тех родственников, которые видят, как гробит себя их близкий человек.
— Ей было 45 лет. Срыв был такой, что стало страшно. Я понял, что надо что-то делать. Я пошел к Олегу Игоревичу, упал на колени с просьбой помочь. Сам тогда год был в завязке. Он сказал, что есть выход — реабилитационный центр в Новомосковске. Неделя на сборы. Это была страшная неделя: я попрятал все ключи, не выпускал Олесю из дома. В назначенный день отвез ее в Новомосковск. По возвращении домой мне было так паршиво, что через несколько дней я сам забухал. Да так, что еле выкарабкался. Даже наркология уже была не в силах помочь. Спасибо маме и сестре, что в тот момент не отвернулись от меня, забрали к себе и каким-то чудом выходили. После этого я снова закодировался.
Олеся вспоминает, что первые три месяца в реабилитационном центре дались с трудом.
— Я психовала, ругалась, хотела уйти. Но сотрудники поддерживали, гладили по голове, успокаивали. И на меня это действовало — я же как зависимый человек всегда хочу поощрения. И потом незаметно для себя я начала выполнять программу «12 шагов» и влилась во всю эту движуху! Я стала принимать во всем такое активное участие, что сама удивлялась. По выходу из центра мне дана была рекомендация съехать от Леши, потому что он действующий алкоголик, жить отдельно и посещать группу. Но у меня не укладывалось в голове: как я могу уйти от мужа, который и подарил мне этот шанс, который возил мне всякие вкусности в ребцентр? Эта рекомендация была единственной, которую я не стала соблюдать.
Спустя полгода Олеся вернулась домой. Алексей ее очень ждал, но по возвращении понял, что не узнает жену. Реабилитационный центр многое в ней изменил.
— У нее какая-то движуха: звонит анонимным наркоманам, они ей звонят, на группы ездит, книги покупает… Я вообще не понимаю, что происходит. Она после работы трижды в неделю ездит в группы, перед сном она мне читала книгу «12 шагов». Звала меня с собой, но мне поначалу казалось, что мне это не нужно. А потом заинтересовался. И отправился тоже.
Я был поражен: такая большая группа, люди все разные — от дворников до хирургов. И все радуются трезвости. Так я и пошагал свои «12 шагов».
Да, было страшно, но мне хотелось сохранить семью. Через три месяца понял, что втянулся, начал смотреть на мир другими глазами и осознал: вот оно — выздоровление! То есть я выздоровел именно благодаря своей жене. Программа помогла найти в себе силы. Теперь мы с ней идем 12-й шаг: открыли в Щекино группу, посещаем диспансер и ребцентр Новомосковска и рассказываем пациентам нашу историю избавления от зависимости и то, что повторить ее может каждый! Теперь это смысл нашей жизни!
Олеся смогла не только избавиться от зависимости, но и восстановила отношения со своими близкими. Так вышло, что первая встреча с сыном случилась этим летом, когда он уходил в армию, — раньше мама Олеси не разрешала им встречаться.
— Я очень волновалась перед этим. Я ушла, когда ему было 2,5 года, сейчас ему 19 лет. Как он меня встретит? Как встретят сестра и братья? Я была готова слушать любые слова в свой адрес и уйти с позором. Каково же было мое удивление, когда мне все оказались рады! Я была так счастлива. Сейчас мы с сыном поддерживаем связь по телефону, пока он служит. И я уверена, что дальше у нас все будет хорошо.
Алексей увлекся творчеством и мастерит интересные светильники.
А еще они вместе с Олесей собрали большую коллекцию советских игрушек.
