От первого лица с измененными персонажами…
Я её никогда раньше не замечал. Она была такой неприметной и простой на первый взгляд. Два долгих года мы проучились бок о бок, а так и не познакомились. Только когда наши группы слились в одну, на третий год, мы начали общаться кивками; после даже позволяли друг другу сказать «привет».
Я её совершенно не знал. Она со мной никогда не общалась, а мой опыт общения с девушками стремился к нулю, так что, даже если бы появилось хоть какое-то желание познакомиться — я ни за что бы, ни подошёл. Тем не менее, эта таинственная скромная девочка не несла для меня ещё той интриги в себе, которая в будущем меня всецело поглотила.
Всё началось на практике. Мы тогда заселились в общагу в пригородной зоне. Первый мой опыт коллективной жизни. Будучи одичавшим социопатом, мизантропом и ушедшим в глубины подсознания интровертом, для меня это было чуждо.
Я был обычным странным замкнутым парнем со специфическими взглядами и манерой поведения. Ну и внешность соответствующая: растрёпанные волосы, очки, щетина, рыжая бородка аля Чувак from Postal. Своего рода совокупность застенчивой эксцентричности с манией позёрства и недостатком внимания, как бы противоречиво это не звучало. Хотя я вполне нормально и уверенно общался с людьми, в том числе с девушками. Просто иногда в мозгу кто-то поворачивал рубильник в режим «волнение и растерянность», что мешало связать внятное предложение для благополучного поддержания разговора.
Это была первая ночь в общежитии. Народ по поводу начала практики напился. Не поддались соблазну только самые стойкие. Я тоже не пил — бросил это дело ещё пару лет назад, хотя иногда приходилось немного заправляться пивом, но исключительно в хорошей спокойной, давно знакомой компании.
Я был один в комнате, смотрел кино в полной темноте. Каково было моё удивление, когда ко мне вошли четыре наших девчонки — подруги из комнаты по соседству. Среди них была и она. Идея их состояла в следующем: посмотреть вместе кино перед сном. Мне, само собой, было исключительно приятно и лестно такое предложение — сама по себе эта компания одним только своим присутствием преумножала эстетический процесс просмотра.
Я сидел рядом с НЕЙ. Тогда я ещё ничего не чувствовал. Девочки активно обсуждали картину, я по возможности старался вставить своё слово искушённого зрителя, хотя по большей мере я был молчалив. Именно тогда я и заметил эти глаза, полные загадки и игры. Был в них какой-то огонь, который я почему-то со временем стал расценивал, как пламя, нацеленное на меня. Хотя, быть может, это был всего лишь инстинктивный дружеский флирт, ничего не несущий, ни к чему не обязывающий и не призывающий, просто безобидный взгляд карих глаз, «играючий» и до «непривычия» приветливый.
«Спокойной ночи», — сказала она, когда мы случайно встретились перед сном после просмотра. Она никогда на меня так не смотрела. Это было так непривычно. Быть может, если этот взгляд был бы обыденностью, как это бывает у некоторых особ, с вечной интригой в глазах, направленной на мужчин, дабы обаять их и расположить к себе, я бы не придал этому значения. Но этот взгляд являлся настолько неожиданным, что запал в моё сознание и поселил чувство сомнения и интригу, почва к которой странным образом уже была вспахана, то ли случайными, то ли специальными её еле заметными прикосновениями ко мне во время просмотра.
С этих пор я ловил её взгляд постоянно. Девушки раньше обращали на меня внимания и даже заявляли о своих серьёзных намерениях в лоб, но я всегда без каких-либо проблем их игнорировал в виду страха отношений и отсутствия интереса к посредственным личностям женского пола. А в этом случае, был ли это флирт, или просто безобидная игра женской натуры — не придать этому значения мне не удавалось. Всё-таки насколько же это страшное оружие массового поражения — кокетливый взгляд коварных красавиц. Он мне льстил. С него всё и началось… Начались эти восемь с лишним месяцев, которые пролетели незаметно…
Однако, вернёмся в общежитие. Я прижился. Я осознал всю прелесть общажной жизни… Я почувствовал тот задор и удовольствие от общения с приятными людьми, которые рядом круглые сутки, я начал тяготеть к той девушке… Её взгляд поселил во мне интригу, а интрига, как известно, рождает заинтересованность, которая, в свою очередь, способна вылиться во влечение, а то переродиться чем-то большим. Я старался чаще её видеть, захаживать в их комнату, иногда мы играли в карты, я к ней привык, но… Общажная жизнь кончилась так же внезапно, как возникла.
Впереди были непродолжительные практические вылазки и экзамены. Но все это уже из дома… Вне общежития… Самостоятельно… Независимо… В одиночку.
Я продолжал оставаться заинтригованным, не понимая, что происходит.
Я боялся… Я был противником отношений — я считал, что они не несут ничего кроме ответственности и обязательств. И собственно, мне с таким настроем не оставалось ничего, кроме как игнорировать её возможные знаки и мои разгорающиеся чувства. К тому же, моя чувствительная восприимчивость и отсутствие женского общения могли просто-напросто сыграть злую шутку, выдав за флирт невинный взгляд девчонки с вечно позитивными глазами. Само собой, я не мог идти на такой риск. Но и не гадать о значении этого взгляда и неожиданной для меня приветливости и отзывчивости этой девушки я был не в состоянии. Как выяснилось, она очень общительная и подобного рода взгляды кидает не на одного меня… Но я слишком податлив самовнушению. Поэтому началось.
Весь август у меня была жуткая депрессия. По натуре я пессимист и подобное расстройство положительного восприятия мира длится уже давно, ещё со школы, вот только пустота внутри и разочарование в мире и людях стали возрастать два года назад. А в тот август был пик. О ней я думал, но не часто. Думал, скорее, с интересом, чем с каким-либо вожделением или чувством. Тем не менее, мне кажется, именно она стала катализатором к очередным изменениям в моём однообразном существовании. В среднем, раз в год я меняю свою жизнь — если точнее, это выражение звучит несколько помпезно и на деле имеет куда меньший масштаб. Меняется в большей или меньшей степени моё мировоззрение, взгляды, отношение… Пусть даже изменения незначительны, я это называю переменами в жизни, которые традиционно знаменуются изменением внешности. Не помню, чтобы я так кардинально когда-то менялся. Я распрощался со своей рыжей растительностью на лице, изменил очкам в пользу линз, завернулся в фирменную обёртку… Изменился.
Время шло. И чем больше времени проходило, тем больше я о ней думал. Когда же настал первый учебный день, одной из главных моих целей было увидеть её и её реакцию относительно меня. Внимание мне привлечь удалось, так как на первую же пару в новом семестре я опоздал.
Она была всё так же улыбчива. И это было так здорово. Она вся светилась, когда улыбалась; со временем я влюбился в эту улыбку.
В сентябре мы почти не общались, может только изредка здоровались. Меня, к слову сказать, это несколько расстраивало, так как мои мысли по поводу её увеличились в арифметической прогрессии. Сам я с ней заговорить пока не мог, не о чем было, да и боязливо. Действовать как-либо было страшно — отношения сами по себе по определению меня отталкивали ввиду своей традиционной специфичности. Но ещё больше пугала мысль о нашей с ней несхожести. Мы с ней совершенно разные люди — она энергичная жизнерадостная оптимистка, я — пессимистичный зануда. Со мной даже не о чем поговорить, я опасался, что первый шаг обернётся провалом, она сбежит от меня через неделю, не выдержав моих тараканов в голове и извечного депрессивного настроя. В общем и целом — я занимался самообманом. Ведь иная часть меня верила в успех и абсолютное спокойствие, и гармонию как его последствия. Тем не менее, я убеждал себя в отсутствии каких-либо чувств, в их неприемлемости, в неизбежных отрицательных последствиях, в случае если бы отношения имели место. Но время шло, и мыслей становилось всё больше. А мой интерес к ней рос, она всё так же блистала разящим взглядом и невинной милой инфантильностью, чарующей обворожительностью и необычным флиртом, пробуждающим азарт. Но был ли это флирт… Был ли флиртом её автограф написанный на моей руке, загадочные поддевания в переписке соцсетей, периодические тычки и постукивания и этот взгляд, и милая улыбка… Чёрт, я был не привыкшим к этому. Возможно, ничего и не было с её стороны, но я уже хотел — чтобы было.
Хотел, но боялся и в оправдание давал себе всё те же давние утверждения и страхи, что меня беспокоили… А тем временем наше общение росло, хоть и медленно; мысли, мысли, мысли… В конце концов, зимой она почётно заняла первое место моей френд-ленты, а заодно и всю мою голову, так что даже моё увлечение нумизматикой, за которое я взялся дабы отвлечься от амурных мыслей, не спасало ситуацию. А я всё так же продолжал не показывать виду и не выдавать чувств. Я считал это слабостью, я всё ещё отказывался верить в действительность, как бы мои друзья, которым я все уши прожужжал об этой таинственно незнакомке, не пытались убедить меня в моей неправоте, и хотя бы банально пригласить её в кино. Иногда я даже переигрывал с показным отсутствием внимания к ней, уходя в дерзость, и, может, даже лёгкую грубость. А сам всё смотрел на неё и ждал момента. Я определённо чего-то ждал… Чего? Случая… Моя главная ошибка всего моего существования — полагаться на случай. Как будто какой-то роковой момент заставит меня сделать первый шаг и усмирить своё безумие. Но момента не было, потому что это не надёжный источник надежды, единственным, кто мог что-то сделать был я.
Но отношения сами по себе и возможность несовместимости были не единственными причинами моих страхов. Моё отношение к ней менялось с течением времени в разных направлениях. Иногда я думал о ней весь день, иногда проскальзывали лишь пара мыслей в сутки, порой хотелось лезть на стену от желания быть с ней, и я уже был готов куда-нибудь её позвать, а порой я был спокоен, хладнокровен и безразличен. Были моменты, когда подобная отстраненность длилась около месяца… И вроде бы я успокаивался, но спустя некоторое время влечение загоралось ещё ярче.
Прошло около восьми месяцев. Очередное горячее желание быть с ней резко охладело. Я был на больничном в то время. На той неделе у неё был день рождения, но я её даже не поздравил, так как отрицание праздников это мой нонконформистский принцип, а серьёзные намерения и тёплые чувства приугасли.
И я опоздал. Она нашла себе спутника. В тот момент от шокирующей новости у меня был эмоциональный стресс, не помню чтобы мне было настолько паршиво и обидно… Обидно на самого себя… Ведь кроме меня никто в этом не был виновен.
Встать, суд идёт! Обвиняемый признан виновным!
Всю неделю мне было плохо не только духовно, но и физически. У меня началась тахикардия, тремор, кровь пульсировала так интенсивно, что меня слегка мотало от нахлынувшего девятого вала кровавого океана, взбудораженного взбесившимся сердцем. Аппетит пропал, четыре дня я почти не ел, спутанность мыслей достигла своих пределов, тревога поглотила, ненависть к себе плеснула масла в огонь.
И я понял окончательно: это всё был идиотский самообман неуверенного в себе параноика, который даже не был в состоянии разобраться в самом себе.
Но даже отчаяние и безысходность не могли прогнать надежды. Я решил: сейчас или никогда! Нужно было действовать. Я прекрасно понимал, как глупо это выглядело: парень восемь месяцев не подавал никаких ответных реакций на возможную женскую игру, а оказавшись у последней черты (точнее за чертой) решил всё исправить. Это всё мой эгоизм… Не себе не людям… Тем не менее я считал, что терять мне не чего, безумие настолько сорвало мою крышу, что я был готов действовать немедленно. И я решил её куда-нибудь позвать, надеясь, что завязаться чего-то серьёзного между ними не успело, и объект моего бесконечного влечения находится в неопределённом смятении. И я не мог не воспользоваться этим фактом, доказательства которого у меня даже не было.
На второй день после этих печальных для меня известий я уловил её взгляд. Он был всё тот же. Радостный, кокетливый, яркий и игривый. Нам даже удалось поговорить мимолётом в позитивной форме после пар. И вот настал тот момент, меня бросило в какую-то адреналиновую панику, сердце взбесилось, я был готов пригласить её, но… не смог. Была не самая удобная обстановка, всё происходило в движении, в потоке людей, её подруги были поблизости…
Но, не смотря на мою неудачу, я загорелся надеждой ещё больше. В её взгляде я увидел (возможно, потому что хотел увидеть) «действуй!». И я начал действовать…
На следующий день мы сидели вместе. Пол пары она переписывалась со своим «другом», после чего я впервые увидел их вместе. Причём за миг до того, как я собрался к ней подойти. На паре между нами завязался такой диалог, она сказала:
— Есть хочу
— А чего в буфет не сходила?
— Занята была, в коридоре стояла. А ты что ходил?
— Пришёл и ушёл
— Надо было меня позвать тоже.
— Дак ты занята была, в коридоре стояла.
— Если бы раньше позвал — я бы пошла.
Эту последнюю фразу моё больное сознание захотело расценивать не иначе как очередной намёк. Намёк, что у меня был шанс… Если бы я поторопился… И возможно шанс есть до сих пор.
Сидели вместе, я сильно нервничал. Я понял, что это последний шанс. Воспользовавшись моментом, когда на нас никто не смотрит, я ей на ухо сказал:
— Я тебя сейчас кое-чем удивлю. Ни хочешь сходить куда-нибудь?
— Куда?
— Например, в кино
— Может. Только не сегодня. Я дам знать
— Я буду ждать
— Хорошо
После пар я пару раз мельком посмотрел в её глаза — взор её был таким же приветливым. Надежда оставалась.
В течение двух дней я боялся столкнуться с ней взглядом, по утрам находило дикое «коматозное» состояние, я плакал… Я никогда ничего подобного не чувствовал, ни к одной девушке… Я не понимал, что со мной.
На третий день я собрался с духом и, с мыслью «первый шаг сделан, отступать некуда» напомнил о своём предложении в соцсетях. Она его проигнорировала. Очевидно, что она его видела. Просто не ответила. Видимо, она просто не знала, как быть, и, может, боялась меня обидеть.
Её сообщение через пару дней, которое появилось внезапно, я расценивал как знак судьбы. Мы общались непринуждённо, шутили, говорили в основном об учёбе. Ни слова о моём предложении. Она просила о помощи, ей нужна была справка, которую я мог достать. И, конечно же, этот разговор я опять расценивал как намёк, как шанс!
Следующее утро началось хорошо. Я пришёл одним из первых. Её заметил ещё из окна. Она была всё такой же приветливой, кокетливой и улыбчивой. Позитивной как это часто бывает. Прошла мимо, поздоровалась, улыбнулась.
После пары она стояла со своей подругой. Я отвёл её в сторону и вытащил справку, чему она очень сильно обрадовалась, но я произнёс:
— Меняю справку на поход в кино
Она заулыбалась и слегка потерялась. Упёрлась мне руками в живот:
— На паре скажу. А пока справку забери
На паре она была какой-то загруженной и грустной, как, будто моё предложение поставило её в тупик (хотя может быть причина была в другом).
В конце пары я вручил ей справку.
— Что я тебе за это должна?
— Не знаю. В кино ты не идёшь…
— Меня не отпустят, — прозвучало это весьма виновато и грустно, и я всё понял.
— Я всё понимаю, — и, не подумав, ляпнул, — Сам виноват. Надо было раньше действовать, а не восемь месяцев ждать
— Какие восемь месяцев? Дима? — она возбудилась
— Ладно забей
— Дим!
Я всё понял — это проявление симпатии ко мне имело исключительно дружеский характер без конкретной цели! Большинство этих «знаков» и «намёков» я напридумывал себе сам! Но разве это сейчас могло бы меня успокоить?
До сих пор безумие не проходит. Мы периодически сталкиваемся взглядами, я смотрю на неё постоянно, пока она не видит. Сегодня я зачем-то узнал расписание её автобуса домой. По-моему я уже почти готов караулить её у дверей общежития, преследовать её — это уже маниакальный психоз. Просто мириться и сдаваться в очередной раз мне не хочется, если я буду действовать, пусть даже она этих действий не оценит и не заметит, меня это будет успокаивать и обнадёживать. Возможно — очередной самообман…
Надежда — всё, что у меня есть. Забыть её в течении восьми месяцев не удалось. Удастся ли забыть в скором времени — не известно. Как бы то ни было, единственный виновник эмоционально-чувственного происшествия — я сам. Она очень хорошая, я ни в коем случае на неё не обижаюсь. Я обижаюсь только на себя. Я чувствую дикую ревность и обиду, ни чем не могу заглушить эти чувства. Я горжусь тем, что именно такая исключительная девушка вскружила мне голову. Я буду верить и дальше. Для меня она навсегда останется доброй, милой, отзывчивой, приветливой, приятной, белой и пушистой улыбчивой девчонкой с красивыми карими глазами и шикарными чёрными волосами.
Автор: Милюхин Сергей «Блог Поэта»
