«Наше радио — Тула» открыло 29 октября новый сезон квартирников: концертов, на котором можно не только послушать любимых музыкантов, но и пообщаться с ними. Такие выступления по атмосфере сильно отличаются от больших залов ДК: артист стоит совсем близко к зрителям, как никогда открыт и искренен. Тёплым и хорошим получился квартирник группы «Крематорий» в Туле. Армен Григорян сыграл как всеми любимые хиты, так и редко исполняемые песни. Рок-звезда с удовольствием разговаривал с туляками. А перед концертом дал эксклюзивное интервью Myslo.
- Армен Сергеевич, когда ждать нового альбома? Что с Вашим проектом «Третий ангел»?
- Что касается «Третьего ангела», то он как был студийным проектом, так им и останется. Это экспериментальное поле. Как только мы решаемся на какой-то эксперимент, то не трогаем «Крематорий», а отдаем сразу в «Третий ангел». Во что это выльется, пока непонятно. В этих рамках записали новый альбом, но выпускать его я пока не собираюсь — очень странным он получился, для нас необычным. Повременим. А что касается «Крематория», то дата выхода нового альбома неизвестна. Потому что только год назад мы выпустили «Чемодан президента» — это работа, которая завершает нынешний период жизни. И мы просто празднуем 30-летие. Оно, скорее всего, выльется в четвёртый наш мировой тур, который начнётся в феврале. Готовим для него концертную программу.
А вообще я уже почти как полгода не занимаюсь музыкой, то есть студийной работой. Не знаю, к счастью или нет, в основном увлекаюсь дизайном и архитектурой.
Меня сейчас окружают справочники по интерьеру, освещению, дизайну. Куча моих друзей-архитекторов помогают мне в этом.
- Нравится результат в этой сфере?
- Да, хотя это получилось случайно. Появилась возможность построить в коттеджном посёлке дом по собственному проекту. И несмотря на то, что у меня много знакомых архитекторов, я набрался наглости сделать проект сам. Это было тяжело. Я, конечно, рисовал… Но есть же какие-то правила, несущие конструкции. Например, пузатый дом, нарисованный мной, воплотить не получилось бы.
Если бы только Гауди (знаменитый испанский архитектор. — Прим. авт.) был жив, то он, наверное, мог мне помочь.
Но, тем не менее, что-то всё-таки сделали. А уже потом владелец этого коттеджного посёлка попросил сделать несколько домов для него. И я углубился в эту тему. Построено семь домов, сейчас занимаемся внутренним дизайном и обязательно дизайном заднего дворика-патио.
- Есть ли наценка на дом от Армена Григоряна? За имя?
- Нет-нет, меня там никто не знает как музыканта. Это происходит не в России.
- Считаете ли вы серьёзным возрастом 30-летие группы?
- Возраст очень серьёзный! Признаться, не ожидал, что мы просуществуем так долго. Поначалу «Крематорий» был просто игрушкой в ветреных головах молодых людей. Само название и первые шаги — это было очень спонтанно, кого-то хотели напугать этим, наверное. Мне кажется, что именно песни потом превратились в тех самых лошадей, которые вывели всю упряжку на долгую жизнь. Я благодарен судьбе, что так получилось!
- Что считаете главным достижением за эти годы?
- Иллюзию свободы, которую удалось сохранить внутри группы. Это даже не сама музыка и музыкальная жизнь, а свобода вокруг нас. Как будто мы исключили полностью гравитацию, перестали зависеть от людей. У нас никогда не было ни начальников, ни указующих пальцев над нами. Что хотели, то и делали. И в этом была прелесть.
- За время существования группы вы сильно изменили собственный образ жизни, отошли от стереотипа рокера. Как это произошло?
- Меня начали раздражать запахи после гастролей. И в купе, и потом дома я понимал, что табаком пахнут волосы, одежда.
И я стал брезгливо к этому относиться. Первым шагом было бросить курить — очень просто и легко. На всякий случай мне тогда подсунули книгу Алана Карра «Лёгкий способ бросить курить». Я ее прочитал, но не она повлияла в конечном итоге. Это было осознанное решение. А уже потом стали открываться новые горизонты. Самое интересное, что поменялось ощущение восприятия пространства. Если раньше мы крайне любили передвижения, мелькание городов и лиц, то сейчас, напротив, исповедуем более созерцательный образ жизни. Мне ближе осёдлость, я люблю сидеть, смотреть по сторонам, получать удовольствие от окружающего мира.
В то же время я резко ограничил жизненное пространство. То количество друзей, которое было раньше — выпивох и выпивошниц — их стало гораздо меньше.
Не так тянет в эту сторону.
- От музыкантов требуете того же?
- Музыканты до работы и во время нее должны находиться в исключительно трезвом состоянии. Может, только рюмочку перед боевым запуском — это максимум. А уже после они свободны. У нас были когда-то неприятные эксцессы. Когда один из наших музыкантов не смог подняться по трапу самолёта и остался в том городе, а самолёт улетел… Гнев пассажиров, которые не могли понять, почему человек идти не может: шаг вперёд и два назад… Это, конечно, чересчур. Но, тем не менее, человек сам должен всё понимать. Он сделал выводы и исправился. Тут важно не передавить и не строить из себя воспитателя. Когда человек сам приходит к какой-то идее или мысли, то всё получается само собой.
- То есть вы не деспотичны?
- Деспотичен: до и во время концерта. Мне не нравится играть, когда кто-то из музыкантов в долю попасть не может, потому что пивка лишнего глотнул. Это мучение, а не игра. А я хочу получать удовольствие от музицирования.
- Какую музыку сами слушаете?
- Вообще предпочитаю тишину, конечно. Но слушаю и то, что нравится самому — на дисках, не радио. Диапазон очень широкий. Например, раньше не очень понимал музыку Джонни Кэша и Боба Дилана. А сейчас они ко мне вернулись другим бумерангом. Я люблю экспериментальную музыку, где сочетается не только талант музыканта, но и новые технологии. К таким относятся Coldplay, Muse — очень прогрессивные команды.
- Молодых исполнителей поддерживаете?
- Знаете, когда-то я услышал Майка Науменко и решил играть такую же музыку, это было настоящее вдохновение. И я сейчас почему-то опять в поиске того, что кто-то сейчас что-то сыграет, и я буду восхищён. Но восхищения никто не вызывает. Есть наоборот, 80% музыки, которая вторична. И вдруг появляется группа, которая находится хотя бы между восхищением и вторичностью, — команда Casual. И мы с удовольствием их поддержали, записали совместную песню Майка Науменко «Когда я знал тебя совсем другой».
Кстати, мы не переигрываем музыку живых музыкантов. И не участвуем ни в каких трибьютах. Я не понимаю, вот жив музыкант… Он что, сам свои песни сыграть не сможет? А когда людей уже нет, то это очень важно.
- А как отнесетесь к альбому трибьютов на песни «Крематория»?
- Очень плохо! Лучше меня никто не споет!
- На концертах постоянно просят спеть старое… Не надоело?
- Да, раньше мы даже отказывались их играть… Но, думаю, Маккартни тоже надоело Yesterday петь постоянно. На самом деле, это даже хорошо, что песни живут своей жизнью. Например, у картёжника тоже всегда одна колода — дамы, валеты, тузы… Но он старается разнообразить свою жизнь массой игр. Так и мы со своей колодой играем по-разному. Вот сегодня квартирник, который не должен быть квартирником — с нами приехал барабанщик. Будем как-то вылезать из этой ситуации. Но у нас всегда всё делается без определенного листа и прописанной драматургии — всё рождается прямо на сцене. Я даже не выхожу на настройку, чтобы заранее не видеть зал. Это тоже очень важно, чтобы сохранялось чувство непривычности и новизны.
- Вы отец четверых детей. Как относитесь к воспитанию? Что для вас самое важное в этом?
- Я женился поздно, мне было 30 лет. Все друзья уже были женаты к тому моменту и имели детей. И на каком-то этапе стали им помогать. Вот недавно ко мне приезжал сын приятеля на Porsche Cayenne. Спрашиваю — «Сам заработал?», отвечает — «Нет, папа купил».
А я решил не помогать детям. Может, я жестокий отец в этом плане… Но считаю, что все всего должны добиваться сами.
И только в этом случае вы будете уважать себя. Не будете моральным уродом. Потому что многие, кто брал высокие старты и рос под покровительством родителей, потом неприспособлены к жизни. Мне кажется, что моё такое воспитание дало результат. Во всяком случае Гриша (старший сын. — Прим. авт.) закончил институт, отслужил в армии, потом поступил в МИД и лично понравился Лаврову. Сейчас в 24 года он работает третьим секретарем посольства в Перу. Мои руки чисты — я ему не помогал! То же самое касается и остальных детей. Вот у одной дочки есть музыкальный талант — и я уверен, что это действительно талант! Она была несколько раз на прослушивании у зарубежных музыкантов, которые её очень отмечали. Главное, чтобы её не испортила мама с помощью своих знакомых, которые будут куда-то толкать… Уже хотели запихнуть в какое-то «Евровидение». Я сказал — ни в коем случае! Это базар и рынок, ребёнку там делать нечего! Надо давать детям возможность найти себя. И только в этом случае они будут двигаться правильно.
Армен Сергеевич Григорян
Родился 24 ноября 1960 года в Москве, в семье дипломата.
В детстве увлекался футболом, трижды был чемпионом Ленинградского района Москвы на приз «Кожаный мяч».
Псевдонимы: Папа-Шляпа, Отец-героин.
Рисует картины, открывал ряд персональных выставок.
Имеет четверо детей: Григор, Елизавета, Анна, Ксения.
