…Крохотный зал в цоколе дома довоенной постройки на ул. Свободы полон. Места здесь немного, вмещаются максимум 30 человек. В зале мамы и папы с детьми разных возрастов. Мы попали на «Чука и Гека».
Братьев Серегиных, которые по сценарию даже читать еще не умеют, играют взрослые артисты. Но уже через минуту зритель об этом забывает. По импровизированной сцене носятся сорванцы! Этот маленький ламповый зал, энергичная смеющаяся мама-оптимистка, которой всё по плечу, простые уютные декорации, эти вещицы советских времен — мы «залипли»!
И всё это было одинаково понятно и нравилось и взрослым, и малышам. За час зритель погрузился в настоящее приключение, холодил сердечко вместе с совравшими маме пацанами, путешествовал с ними в поезде, мчал на конной повозке с лихим ямщиком. Чук и Гек вместе со зрителями рассматривали их детские сокровища из жестяной банки, гладили тряпичную козу, грелись у печки в зимовке геологов.
Провожали артистов песней под баян и бурные аплодисменты. По традиции — фото в декорациях, в этом театре это можно и даже приветствуется.
А мы пока прошли в импровизированную гримерку и поговорили с одной из основательниц театра «Лев Николаевич», артисткой Тульского театра драмы Ольгой Бауриной. Ей слово.
…Почему «Лев Николаевич»? На самом деле, к Толстому название нашего театра никакого отношения не имеет. Конечно, Тула — родина Толстого, но наш Лев Николаевич — это просто лев. Он и изображен на нашем логотипе. И когда нас называют театром «Лев Николаевич Толстой», всегда аккуратно поправляем.
…Команда «Льва Николаевича» — это я, Марина Анисимова, Антон Архипов, Максим Старцев. Все — артисты тульского драмтеатра. И, конечно, Евгений Овечкин — наш звукорежиссёр и художник по свету, и фотограф, и на дуде игрец, и перевозчик декораций, и ответственный за всякие технические моменты и важные штуки. Мы как-то все очень удачно друг друга нашли, а Евгения лично я нашла уже очень давно, 15 лет назад, — он мой муж.
У нас есть замечательный художник по костюмам и декорациям — жена Антона Архипова Лена Мотох. Все эти декорации и куклы — ее талантливых рук дело.
Вот такая группа у нас собралась ответственная, которая и тянет всю эту историю.
…Мы существуем в Туле уже 7 лет и за это время поставили 8 спектаклей. Начинали как baby-театр, для совсем малышей, знаете, таких «годовасиков», ну максимум до трех лет. Их обычно никто нигде не ждет, ничего для них никто не делает. Мы это поняли, когда обзавелись своими детьми. Согласитесь, в это время и маме хочется куда-то выйти, и малышу неплохо сменить обстановку и посмотреть-потрогать что-то новое. В Туле ничего похожего и в помине не было. Такие театры росли как грибы в других городах, а в нашем — нет. Были, конечно, какие-то представления для детей, спектакли, сказки… Ну вот пишут на афише — «2+». Всё ж условно, на двухлеток действо точно не рассчитано. Вошли, сели, свет в зале погас; ребёнок заплакал — надо уходить.
Baby-театр — это особая история. Вот, например, Дед Мороз — совсем маленьких ребятишек напугает и голос, и борода. Нужно как-то обыгрывать: у нас или маленький игрушечный Дед Мороз, или просто мешок с подарками, или его валенки, какие-то другие атрибуты.
У baby-театра свои законы. Считается, например, что там сюжет не нужен, только образы, яркие какие-то штуки, тут пощупали, тут погладили… Хотя мы все равно какой-то сюжет изобретаем, потому что и мама тоже приходит или папа, им тоже должно быть интересно. Мы всегда приветствуем, кстати, чтобы приходили папы. У нас на пап и бабушек скидки))). Это здорово, потому что мы хотим, чтобы были общие впечатления, чтобы потом можно было обсудить спектакль дома.
Вообще, идею baby-театра в Россию привезли из-за границы, но у нас она претерпела большие изменения. Потому что, я считаю, туда вложилась русская душа, какая-то русская широта, что ли.
…Мы учились, ездили на международные мастер-классы, фестивали, слушали, вникали и добавляли своё. Я теперь дружу с ребятами из Бреста, Омска, Новосибирска, которые тоже делали такие театры в своих городах. Теперь следим друг за другом в соцсетях, перенимаем опыт и идеи.
…Наш театр внезапно стал расти вместе с нами: росли наши дети, а вместе с ними — наши потребности. И мы решили работать для ребят постарше. Старались найти сказки такие, знаете, со смыслом. Взялись за иностранную классику. И наш первый такой спектакль — это «Путешествие кролика Эдварда». Это история по cказочной повести американской детской писательницы Кейт Дикамилло, рассказывающей о похождениях игрушечного фарфорового кролика. Это огромная-преогромная сказка, которую мы сыграли на двух артистов; у Максима там, к примеру, 8 ролей.
Сейчас наш театр стал семейным, и теперь его девиз — «Сказка для детей, мудрость для взрослых».
…Наши спектакли все, как и всё в этом мире, про любовь. Тот же «Чук и Гек» — мне очень в детстве нравился этот рассказ, хороший такой, про советское детство, как они ехали бог знает куда за этой любовью, к папе… И им — ах! — весело, они едут, а представляете, каково маме? С двумя пацанами, через всю страну! Куда? Зачем? И все равно никто не унывал, и всё было хорошо!
Или взять того же «Кролика Эдварда» — грустная, восхитительная история про кролика, который не знал, что такое любовь, и никого никогда не любил. Но жизнь поставила все по местам, и сердце его открылось.
А «Мамина любовь»? Про малыша, который никак не ложится спать, а мама его развлекает. И они «отправляются» в разные страны, и в конце, конечно, малыш спрашивает: «Мама, ты будешь любить меня всегда?», и она отвечает: «Я буду тебя любить!» И огромная злая медведица любит своего малыша, потому что она мама, и страшный крокодил, оказывается, тоже мама и тоже любит своих детей. Все мамы на свете любят своих деток, а мамина любовь — самая сильная на свете. На этом спектакле все взрослые у нас плачут, и в комментариях пишут: «Берите с собой носовые платки!»
…Я «Чука и Гека» очень люблю, с детства. Такая советская история, про детство, семью и нашу страну. А наша страна замечательная, одно время много ругали Советский Союз, а почему? «Совок», «серость». Может, Тарковский — серость? Или Бондарчук — серость? Шукшин или Михалков?! «Союзмультфильм» — серость? Да, колбасы было меньше, но, может быть, дело и не в колбасе? Я помню, как выживали в 90-е, всем было тяжело, но я была ребёнком, как те Чук и Гек, у меня было главное — детство. Это родителям приходилось выкарабкиваться. Как выжили… Картошку сажали! И когда говорят: «А вот как же Америка пережила великую депрессию 30-х годов?» Как-как... Они наши 90-е не переживали — вот где была великая депрессия.
…Наш зритель — думающий, интеллигентный, развитый, и мы им очень гордимся! И зритель отвечает нам взаимностью, очень нас поддерживает. Приходят на все премьеры.
…О нас нигде не пишут, только сарафанное радио. Но нас все больше и больше, и мы очень рады, что можем показывать такие сказки, которые больше нигде не показывают. Мы ищем именно такие, с простым и глубоким смыслом, об очень важных вещах.
…Сейчас в России очень много частных театров, я этому очень рада. Это имеет большой успех. Вообще, это чудо настоящее, когда вдруг появляется идея, будто бы из ниоткуда, и потом все это обрастает реальностью, притягиваются какие-то талантливые люди… До сих пор удивляюсь этому. Сейчас в стране много хороших частных детских театров, они совершенно потрясающие! «Карлсон хаус» в Санкт-Петербурге, «Муха» (проект из Ростова) — замечательные! Талантливые люди, стильные сказки. И всё сами, всё сами. Государственные театры немного на другое заточены, а вот такие, камерные истории очень хороши!
Но одного творчества мало, нужна помощь. Вот у нас, например, нет своего помещения. Театру нужно постоянное место, где играть и репетировать, где хранить декорации… Сейчас мы репетируем и играем в арендованном помещении, снимаем у театральной мастерской «Форма свободы». Это взрослая студия, они ставят спектакли с непрофессиональными актерами, занимаются театротерапией.
У меня есть четкий план развития театра, но, как обычно, всё упирается в деньги и место, а своего помощника, спонсора мы пока не нашли.
