Заснеженный крымский гульбарий
от Андрея Илюхина и Елены Свиридовой.
-Это стало превращаться у нас в традицию — приезжать в Массандру в снегопад. Когда мы высадились из такси у подъёма к дворцу, снег падал густыми хлопьями — но был отчётливо мокрым. Делалось очевидным, что судьба ему в скором времени превратиться в дождь…
Первый владелец
Начало истории владений в Массандре связано с одним из самых грандиозных путешествий в истории Российской империи – с посещением Екатерины II Крыма. Именно тогда, в 1787 году, первым владельцем Массандры стал французский принц Карл Генрих Нассау-Зиген, бывший на военной службе в России и принадлежавший к кругу хороших друзей светлейшего князя Григория Потемкина.
Принцу Нассау-Зигену чуть ли не с первого свидания императрицей была оказана редкая честь - обедать с нею за маленьким круглым столом, за которым сидело обыкновенно не более двенадцати человек, которые всегда были как-то обласканы ею. Помимо каких-то маленьких подарков, однажды принц получил в подарок и Массандру. Но как только война с Турцией закончилась, Нассау-Зиген покинул Россию, так и не реализовав планы, связанные с усадьбой.
Вторая...
В 1815 году Массандру приобрела Софья Константиновна Потоцкая, женщина столь же прекрасная и загадочная, как и вновь обретенная ею земля. Красавица гречанка из Константинополя на 13-м году жизни была продана матерью польскому послу Лясопольскому, доставлявшему в Варшаву королю красивых женщин. По дороге в Варшаву посольство сделало остановку в Каменец-Подольском. Сын коменданта города Иосиф Витт был сражен красотой девушки и перекупил ее за 100 червонцев. Молодой майор охотно женился на Софии, и молодожены переселились на время в Париж. Там она блистала на балах и многим вскружила голову. Но в 1785 году Витт вынужден был вернуться на родину. Софии же скоро наскучила жизнь в захолустном городке. Оставив мужа, юная авантюристка в 1787 году неожиданно явилась в Крым, где и была представлена императрице. Не желая возвращаться к мужу, она поселилась в русском лагере (время русско-турецкой войны) сначала у графа Салтыкова под Хотином, позднее под Очаковом у Потемкина.
Пленительная Софья: хозяйка, у которой было множество хозяев. Царица среди красавиц, блистающая острым умом Софья привлекла внимание светлейшего князя Потемкина и стала его повсеместной спутницей.
Лишившись со смертью Потемкина могущественного покровителя, София стала предметом многолетнего торга между своим мужем и влюбленным в юную красавицу графом Феликсом-Станиславом Потоцким. Наконец Витт уступил свою жену за два миллиона польских злотых.
Но, увы, обстоятельства сложились так, что юная графиня увлеклась своим молодым и красивым пасынком Юрием Потоцким... А после смерти мужа еще четыре года поддерживала отношения с Юрием. Это были годы сплошной вакханалии, в течение которых Юрий проиграл почти все свое состояние. Оплатив долги возлюбленного, Софья, наконец, разорвала с ним всякие отношения.
Массандра стала своеобразным Рубиконом в жизни Потоцкой: по ту сторону бесконечные любовно-авантюрные романы, по эту - добродетельная старость и мечта об основании на месте Массандры большого города «Софиеополя». Долгое время Массандра была известна благодаря гигантскому проекту, составленному Софьей Потоцкой.
Семь лет посвятила Софья Константиновна работе над проектом нового города, желая не только основать его, но и сделать совершенным. Однако грандиозному проекту так и не суждено было воплотиться в жизнь.
Третья...
Унаследовала Массандру одна из двух дочерей Потоцкой от второго брака - Ольга Станиславовна Нарышкина.
Новая владелица, жена гражданского губернатора Таврической губернии, большое внимание уделяла благоустройству Нижней Массандры, но в целом новое имение мало интересовало Нарышкину, и в апреле 1828 года Массандра меняет своих владельцев.
Четвёртая и пятый...
Прекрасное и перспективное поместье приобрела графиня Александра Васильевна Браницкая, любимая племянница князя Г. А. Потемкина.
Бережливая и скромная Александра была полной противоположностью Потоцкой. Ее дочь, Елизавета, до 22 лет находилась при матери в имении, а в 1818 году, во время своей первой поездки во Францию, приняла предложение графа Воронцова. И теперь обустройством поместья занялся известный государственный и военный деятель - Михаил Семенович Воронцов.
Он относился к Горной Массандре как к ландшафтному памятнику, бережно сохраняя ее леса, реликтовые рощи и поражающие воображение луга.
Новый дом был настолько хорошо обустроен, что Воронцовы смогли принимать в нем в 1837 году царственную чету Николая I.
Его Величество неоднократно повторял, что лучше всех имений ему нравится Массандра, и, часто осматривая другие дачи и другие места, он говорил:
«Хорошо, да всё ж не Массандра».
Источник исторической справки: tavrida.museum-crimea.ru
Тонкие тропки следов выдавали под мокрым снежным покровом всё коварство погоды. Под тонким слоем снежка таилась скользкая, чавкающая грязь. Увы, видимость зимы на глазах сползала с ландшафта… Мы пробрались в глубину леса, подальше от парадных аллей. Зато — здесь прячутся скалы с пещерным храмом в тёмной глубине. И затейлив же каменный мирок внутри скалы! С переходами, с лесенками, вверх-вниз… И непроглядная тьма и тишь скрывают алтарь с выбитым на камне крестом, а скалы словно отрезают от прочего мира. Место для молитв, для медитаций, для встречи с собой… Одно из многочисленных крымских «мест силы»…
В 60-е годы XIX века, в этом лесопарке были проложены дороги специально для императрицы Марии Александровны, супруги Александра II. Эта часть леса получила название «парк императрицы Марии». К нему была спланирована живописная дорога, которая тянулась на 3–4 версты и делала много поворотов… Один из авторов очерков о Крыме, С.Филиппов, писал: «Князь Воронцов был художник безусловный! И южный берег (да и один ли он?) ему обязан за «отделку природы». Его «коррижирующий гений» способствовал тому, что все нововведения не только не нарушали гармонию природы, а, напротив, очень органично вносили в неё дополнения, всё делалось безукоризненно, с высоким художественным вкусом. Даже в самом «сумрачном, диком, угрюмом и величавом» месте — как называл горную Массандру С.Филиппов в своем очерке «По Крыму» — сказался, по его выражению, «коррижирующий гений» Воронцова: «дикий хаос камней он облицовал «поправками», которые усилили впечатление природы... Здесь целые горы обломков образовали подземные гроты и тёмные загадочные галереи. Они вьются странно, фантастично и будто уходят в землю. Они иногда приводят в беспросветную пустоту, где нельзя быть без огня. Зажигая его, вы видите крест, высеченный в скале, каменное сиденье или ложе. Это одна из поправок талантливого корректора... На одной из угрюмых скал... ещё недавно стояла дикая коза, изваянная из этого же камня. Конечно, тоже поправка природы и какая остроумная!
Тишина. А люди идут сюда. Даже теперь, под мокрым снегом, зачем-то лезут к укромным этим скалам!
Мы же собирались отыскать среди леса гору Ура — остроконечные скалы со смотровой площадкой. Виды на дворец, на Массандру, на Ялту, на море… Ландшафт здесь сложный, обманчивый. И для начала мы очутились среди каменного хаоса, вызвавшего отчётливое дежа-вю.
Мы уже были здесь, и так же падал снег, медленно и беззвучно. Даже и не падал почти — висел в воздухе в тишине, безветрии и безмолвии…
Хотелось смотреть на этот снег долго-долго, он завораживал и шаманил, но надо было торопиться, и мы принялись пробираться по кромке хаоса. И было очевидно, что никто кроме нас не шёл этим путём по свеженападавшему снежному покрывалу… Скрывшему, между прочим, все тропы! Крутой подъём с редкими камнями преграждал путь — и, разумеется, Лене показалось, что подняться здесь при надлежащей сноровке вполне возможно. А значит — просто необходимо. Андрей — опять же, само собой — двинулся в обход горы и скрылся за поворотом. А Лена принялась карабкаться по скользкому размокшему склону, цепляясь за камни и чахлые прутики, костеря себя попутно за самонадеянность и понимая в сотый раз, что пути вниз уже нет, а есть только вперёд и вверх…
Геройски достигнутая смотровая подарила адреналин и пару прекрасных ракурсов. Исчезнувший из поля зрения Андрей тревожил, и Лена сделала попытку дозвониться ему — конечно же, безрезультатную. В таких местах связь не бывает хорошей… Зато, подняв голову, Лена обнаружила торчащую над камнями на фоне неба руку с объективом. Судя на настойчивой неподвижности, это явно был Андрей — хотя на крики он и не отозвался, и Лена принялась искать путь на вершину. А ведь можно было буквально за пару минут буквально забежать на вершину — но в обход скальников!
Подъём с обходом круч и зарослей кустарника сделался маленьким приключением, но, в конце концов, увенчался успехом. Наверху обнаружилась целая серия милых полянок, и смотровые с обещанными просторными видами. Место было замечательным и каким-то очень атмосферным. Снег всё сыпал, одежда медленно, но верно промокала. Мы решили возвращаться. И вот тогда обнаружилось, что вершина имеет свойства небольшого лабиринта. По крайней мере, сейчас, когда снег буквально за минуты скрывал наши следы.
Несколько раз мы пытались отыскать тропу, по которой поднялся Андрей — и понимали, что идём не по той. Ура кружила нас и путала. В конце концов, мы плюнули и спустились первой попавшейся тропкой. Она вывела нас на широкую дорожку — и как раз ту самую, по которой планировал возвращаться Андрей. Дорожка вела по вершине хребта. Но именно в этом и заключалось её коварство, о котором мы успели позабыть за долгие годы. Хребет делался всё уже, и в конце концов, тропа опасно забалансировала на узенькой полоске мокрого и скользкого гребня — к тому же прерывающегося в самом неприятном месте провалом.
На этом месте мы, помнится, сломались несколько лет назад, когда тропа была обледеневшей. Решили не рисковать и в это раз. Свернули на дорожку вправо, пошли вниз по склону. И, в результате, вышли на знакомую — вчерашнюю — дорогу. Это было окончание Романовской дороги — кусочек между Массандрой и Долоссами — пройденной нами накануне вечером. Но если тогда под ногами были снег и лёд, то теперь асфальт блестел от воды. Снег окончательно сделался дождём, причём дождём проливным. Мы спустились в Массандру мокрые и озябшие, добежали, огибая огромные лужи, до автобуса — и поехали в Ялту.
Вечером, после ужина с вином, мы сушились и делились впечатлениями. Электричество, разумеется, отключили, мы развесили обувь и куртки над газовыми комфорками, и при свете фонаря Лена из скотча ваяла импровизированные бахилы. Сказочно пахло свечой, был весёлый полумрак с колеблющимися тенями, и нипочём, в общем-то, были развалившиеся ботинки и отсутствие электричества в проводах… Мы — предвкушали новые походы по Крыму!
Хотите поделиться своими «дорожными историями»?
Пишите в личку Татьяне Афанасьевой.
И да здравствует наш общий бесконечный и жизнерадостный «Гульбарий»! ;)
Устроим небольшой баттл крымских дворцов!
