Часть первая
Пролог
Я родился в 1957 году. Мой родной город тогда назывался Свердловск.
До 1969 года наша семья жила в этом областном центре. Жили вчетвером. Четвёртой была моя бабушка по материнской линии. Квартира была коммунальной и состояла из трёх комнат. Мы занимали две.
Коммунальная квартира, ласково называемая в простонародье коммуналкой — это жилище на несколько хозяев. В ней общими являются все помещения, кроме жилых комнат. Прихожая, кухня, санузлы — всё общее. Приборка и содержание мест общего пользования производилась совместно, по очереди.
Кто-то жил дружно, кто-то ругался, кто-то влюблялся. Так жили и мы, поддерживая санитарно-гигиенические условия и комфорт в нашей квартире. За счёт бабушки! Я пошутил.
Бабушка моя была человеком неконфликтным и добродушным, но в вопросах чистоты и порядка была непреклонна, являясь непримиримым врагом неряшества и бардака. Поэтому у нас всегда царили уют и комфорт. Не трудно догадаться, что эта непримиримость, порой, создавала некую напряжённость в отношениях с неряшливыми соседями.
Особый шарм квартире придавал кот по кличке Яцек. Он был полноценным членом семьи и любимчиком у всех наших соседей. А плут он был отменный. Соседи по дому часто просили у бабушки дать им Яцека, как сейчас принято говорить, в аренду на пару ночек, что бы он мышек половил. Охотник он был азартный.
Весной 1969 года отчим, к моему огромному сожалению, принял решение сменить место жительства. Причиной стала его новая работа в небольшом элитном городке в шестидесяти километрах от областного центра.
Я устроил бунт, но его подавили. Мне даже не дали закончить пятый класс, и с последней четверти я уже ходил в другую школу в том маленьком городишке. Тогда ещё это был полузакрытый посёлок Заречный — посёлок энергетиков Белоярской атомной электростанции.
Бабушка осталась одна. Комнаты были смежными, с выходом в узкий коридор, напротив двери в ванную комнату.
Отдельный вход был у соседей и выходил в огромную прихожую, по размеру, как большая комната, только без окон.
Кухня была около шести квадратных метров. Не разойдёшься, пусть в тесноте, но с газовой плитой. Так жили многие люди той эпохи.
В то время нашим соседом был одинокий мужчина. Среднего роста, проявился уже пивной животик. Был он скрытный, нелюдимый, незаметный. В квартире только ночевал. Кухней не пользовался, разве только утром или вечером заходил чайник разогреть. Был опрятен и чистоплотен. Баб в дом не водил. А бабушке давал три рубля в месяц, как компенсацию за мытьё полов в местах общего пользования.
Несмотря на его особенные черты характера, мне этот странный сосед был интересен тем, что он виртуозно играл на гитаре и трубе. Знал три языка: английский, немецкий и французский. На полках книжного шкафа стояли книги на иностранных языках не советского издательства, сборники нотных изданий для шести струнной гитары, В книгах были вложены закладки и сделаны карандашом пометки на полях. А потому было видно, что книги читали, а не украшали ими интерьер.
Я был вхож в его личное пространство — в его комнату. Обычная комната закоренелого холостяка с минимум мебели.
Возможно, ему нравилась моя пытливость. Я, по наивности, часто обращался к нему с некоторыми вопросами. Кругозор его, казалось, был безграничен. Так и завязалась дружба.
Когда я приезжал к бабушке на каникулы или по выходным, он учил меня игре на гитаре и английскому языку. Консультировал по радиотехнике, которой я занимался в радиоклубе с середины шестого класса, не зная ещё из физики ничего про электричество. Уж очень сильно меня тянуло к таинствам радиотехники и радиосвязи. Сокровенной мечтой было освоение «морзянки». Сосед владел этим способом общения. Когда по вечерам оживал коротковолновой эфир, он включал радиоприёмник, находил какую-нибудь радиостанцию и расшифровывал мне текст передачи. Правда, в основном это был набор цифр. Так сосед, чужой человек, вносил свою лепту в моё самообразование и расширение моего кругозора. Хороший был мужик. И обладал он талантом преподавателя. Я бы не отказался от такого отца.
Мой же отчим не имел ничего общего с ним. Ну, подумаешь — красавец. А руки не к тому месту пришиты и кругозор нулевой. В голове только работа — в своей сфере он был дока. Добрый и не скупердяй. Это устраивало мать, да и меня тоже. На безрыбье и рак — рыба. Я, конечно, опять шучу. Я ему очень благодарен.
Годами позже до меня дошла информация, что наш сосед был агентом КГБ. Карьера его оборвалась в Лондоне. Тогда он работал в советском посольстве. Был объявлен персоной «нон грата» и выдворен из Англии в двадцать четыре часа. Закончил свою карьеру в звании капитана КГБ и работал рядовым инженером в отделе труда и зарплаты на заводе. Ничем не приметный, обычный советский человек. Но бывших КГБэшников не бывает, а потому думаю, что кроме учёта трудодней заводчан, выполнял и другую работу. Читатель догадался, да?
На публике его можно было увидеть на похоронах, играющим в духовом оркестре. Зарабатывал свою «трёшку» за ритуал.
Много воды утекло с тех пор. Потому диалоги уже не могут быть воспроизведены дословно. Но они несут смысл сказанного и сохранена манера говорящего. Мальчишеские выводы тех лет поменялись, вплоть до разворота на сто восемьдесят градусов или утвердились окончательно.
Продолжение следует.
