Вчерашняя смена Ленки закончилась скандальным покупателем – в сельском магазине, единственном на всю округу, такое не редкость. К полудню подруга, как обычно, появилась на пороге моего дома, желая поделиться вопиющим происшествием. Две чекушки в её руках жалобно звякнули, что означало конец любой работы по дому.
Выслушивать товарку было моей святой обязанностью, я не возражала: за внимательного слушателя Ленка всегда щедро платила. Сегодня платой оказался отборный домашний самогон.
– Сан Саныч подогнал, – с презрением выплёвывала она имя сельского смутьяна, мужичка слегка за сорок, но исправно протягивала стопку за добавкой. Стопки у меня были коллекционные, с золотистой окантовкой, достались от бабки.
– Извинялся? – с сарказмом спросила я.
– Он каждый раз извиняется, – ответила подруга, – А потом опять притаскивается в мою смену скандалить на пьяную голову.
Согласиться с ней для меня не составляет труда. О буйном характере главного пьянчуги ближайших окрестностей не понаслышке знало всё село, но особым вниманием он почему-то всегда одаривал мою Ленку. Знаки внимания, как водится, оказывались своеобразным образом. Правда следовало воздать должное: гнать самогон лучше, чем он, не умел никто, уж я знала в этом толк.
– А смысл? – вопрошала Ленка, – Все мужики козлы, ты знаешь это лучше нашего. Твой вон, небось, уже всю Европу объездил со своей зазнобой.
– Куда нам до него, – я закатила глаза.
Любой разговор о сильном поле неизменно сводился к моему бывшему мужу. Сергей уехал жить в город с новой пассией больше двух лет назад, что не мешало ему оставаться в глазах Лены идеалом мужского несовершенства.
Наш домик из ряда домов, окруживших небольшое озеро, был самым ветхим – достался от покойной матери в наследство. Все эти два года мы жили в нём с сыном одни. Андрюшка, которому недавно исполнилось пять, рос тихим и скромным, но постоянно крутился у меня под ногами и не вовремя лез под руки. Его невезению не посочувствует только самый отъявленный циник: то куртку порвёт, зацепившись за торчащий из забора гвоздь, то чуть не напорется животом на кухонный нож, взятый без спроса. Однажды умудрился пригубить оставленный без присмотра стакан пива.
– Где малой твой-то? – вдруг вспомнила про моего сына Ленка.
– А я почем знаю, на улице, – я обвожу взглядом единственную комнату. Печка вкупе со скудной меблировкой – всё осталось от мамы, – Друзей у него нет, а я развлекать его не намерена.
Однажды попав под горячую руку, Андрюшка старался не привлекать моего внимания во время пьянок, которых с уходом Сергея стало больше.
Алкоголь стал моим неизменным спутником ещё в молодые годы, впервые познакомив меня с алкогольным куражом на одной из гулянок с друзьями. Тогда же мы встретились с Серёгой: добродушный разгуляй-парень приходился по нраву многим девчонкам, но достался именно мне.
Со временем жажда приключений сошла на нет, жизненные трудности становились тяжелее, но привычка осталась – алкоголь, пусть и на время, смягчал тревоги. В совместной жизни моя любовь к алкоголю Сергея не устроила, что становилось поводом для многочисленных ссор. После одной из таких мой благоверный психанул, собрал вещи и уехал из села, несмотря на мои угрозы о запрете встреч с сыном. О том, что он отыскал счастье с другой, я узнала из слухов. Попыток встретиться с Андрюшкой за все два года предпринято им не было.
– Я же не могу быть удобной для всех, – жалуюсь я подруге, фокусируя на её полноватой фигуре плывущий взгляд, – Что мама моя, что Сергей. То во мне не так, это. Готовишь плохо, сыном не занимаешься, амбиций в тебе никаких. Андрей подрастёт – тоже во мне недостатки искать начнёт.
– Всем не угодишь, – философски изрекает она, опустошая которую по счёту стопку. По её виду всегда было сложно понять, насколько сильно ей в голову ударил алкоголь.
– Тошно мне, Лен, – тяжкий вздох вырывается сам собой, – За тобой хоть мужики бегают, а я, с прицепом, уже никому не сдалась. На работу уже третий месяц не берёт никто. На одних алиментах долго не проживёшь, я уже по уши в долгах.
– Не понимаю тебя, Клав, – она сощурилась в ответ, – Я предлагала тебе помощь. Моя Людка, хозяйка магазина, могла пойти навстречу, но ты же не хочешь.
– А никто и не поймёт, – упрекнула я её и поставила стопку на стол, не рассчитав силы – стоявшая на столе посуда тоскливо звякнула. С Людмилой Сеченовой мы были на ножах с самой школы, идти работать у неё грозило ежедневными распрями по самым незначительным вопросам.
Моя жизнь уже давно стала обычным существованием и напоминала мне день сурка, чей круг с годами только плотнее смыкался вокруг меня. Алкоголь, во все времена остававшийся для меня какой-никакой отдушиной, перестал дарить прежнее утешение. Я не раз подумывала бросить, но это значило бы лишиться и той небольшой радости, что у меня была. Казалось, всё вокруг объединилось против меня с одной единственной целью: выбить мою жизнь из состояния хрупкого равновесия.
– Куда уж нам, ты права… – Ленка хотела добавить ещё что-то, но её прервали неожиданным образом: входная дверь резко распахнулась, не успев даже скрипнуть, и явила на пороге дядю Стёпу. Муж жившей по соседству Гали быстро нашёл меня взглядом.
– Отдыхаете, мамаша? А вы сына своего не потеряли?
Дальнейшие события воспринимались будто через пелену тумана, причины которому – хмель и эмоциональное потрясение. Мозг напрочь отказывался верить в происходящее, голова шла кругом.
От нашего дома до берега озера – рукой подать. Я помню, как у мостков столпились люди. Помню, как подкосились ноги, как закричала и как утих людской говор. Сказали, тревогу подняли соседские дети, игравшие поодаль. Увидев, как одинокий мальчик нырнул с помоста в воду, они сначала и не сообразили, что что-то не так. Откуда им было знать, что Андрей не умел плавать?
Каким образом это произошло – уже не имело никакого значения. То, как мужики вытаскивали из воды тело моего сына, мне не забыть до конца жизни. Андрюшка умер по моей вине и его смерть – одно из самых чудовищных последствий моей безответственности.
Текст Алины Гунич.
Фото pixabay.com
