Умер он в 2011 году, и теперь о том железном поколении осталась только память. Ни у кого ничего больше не спросишь. А ведь даже по меркам Великой Отечественной Николай Дмитриевич проявил невероятную стойкость и мужество.
«Первый бой не помню»
Николай Дмитриевич Захаров родился 19 декабря 1923 года в селе Кузнецово нынешнего Киреевского района. Отец Дмитрий Павлович — инвалид гражданской войны, после организации в деревне колхоза был счетоводом — бухгалтером по-нынешнему. Мать — рядовая колхозница. До войны он еще успел после окончания семилетки поработать слесарем-станочником на станкостроительном заводе, нынешнем машиностроительном, который иногда по старинке называл оружейным. В Туле раньше так было принято. Один старый, а машзавод — новый оружейный.
Николай Захаров.
Когда началась война, завод эвакуировался на Урал, в Златоуст. Станки, вспоминал Николай Дмитриевич, поставили под открытым небом. Шел снег, и, чтобы согреться, разводили костры. А еще — было голодно. Продукты, взятые из дома, быстро закончились. В Златоусте Николай Захаров добился, чтобы его призвали в Красную армию.
Сначала, правда, отправили в Краснодарское пулеметно-минометное училище, но окончить его не дали. Немцы рвались к Кавказу, и всё училище отправили на передовую.
«Немцы под Ростовом имели полное преимущество, за каждым нашим солдатом гонялись над степью на самолетах, а у нас — по горсти патронов на брата. Большинству первый бой запоминается особенно, а я его почти не помню, — рассказывал Николай Дмитриевич. — Наша курсантская рота сидела в каком-то болоте под Цимлянском, мы куда-то стреляли по команде „Огонь“. Был контужен и очнулся в госпитале».
После выписки Захаров окончил трехмесячные курсы младших лейтенантов. Участвовал в боях на Малой Земле, стал командиром пулеметного взвода.
В ночь с 31 октября на 1 ноября 1943 года началась Керченско-Эльтигенская десантная операция, одна из самых крупных десантных операций Великой Отечественной войны. Десант 18-й армии должен был преодолеть 18-километровую полосу Керченского пролива, открыто высадиться на побережье примерно в двадцати километрах южнее Керчи, захватить плацдарм в районе поселка Эльтиген и отвлечь на себя как можно больше сил противника, чтобы десантники 56-й армии могли тем временем решить главную задачу — пробиться на Керчь с северо-востока. 318-я дивизия была выбрана для этой задачи, потому что уже высаживала десант в Новороссийске, в Цемесской бухте.
Бронекатера проекта 1124. Крымский берег Керченского пролива, вероятнее всего — плацдарм под Еникале. Конец 1943 г.
Вечером 31 октября 1943 года началась посадка десантных войск на корабли и прочие имеющиеся в наличии плавсредства. То есть в ход шло все, на чем можно плыть. Всего в операции принимали участие более четырех тысяч солдат. Однако из-за сильного шторма десант своевременно не смог высадиться. Половина десантников вернулась назад, около пятисот утонуло, но более полутора тысяч смельчаков сумели высадиться на берег, считавшийся неприступным. Он был заминирован, и все подходы к нему простреливались. Всего за время операции до плацдарма добрались 5200 десантников. На прорыв потом ушло менее 1600.
«До берега оставалось несколько километров, когда нас заметили, — вспоминал Николай Дмитриевич. — И тут началось... Вспыхнули прожекторы, ударила немецкая артиллерия, некоторые суда тут же затонули. Помню, прыгнул в ледяную воду — мне как раз по горло. Скорее к берегу. Смотрю — упал подносчик патронов. Наводчик Мамедов кричит: „Леонова убили“! У нас, кстати, был интернациональный взвод: Тананошвили — грузин, Данельян армянин. Рванули вперед».
«Мы хорошо поработали»
Десантники закрепились на кургане — площадью всего пять квадратных километров. Потом этот плацдарм назвали Огненной землей. Установили пулеметы максим, и до утра надо было успеть зарыться в землю.
«Там не земля — сплошной камень, местность открытая, ни деревца, ни кустика. Саперка землю не брала, вот и ковыряли кинжалом, чтобы хоть чуток зарыться, иначе не уцелеешь, — рассказывал Николай Захаров. — Земля там для солдата неприютная, а на нас самолеты только за один заход сбрасывали по пятьсот бомб. Чуть выдастся перекур — первым делом о пулемете заботишься, почистить надо, смазать. Больше всего боялся, вдруг он подведет. Не знаю, как кому, а мне и сны такие снились: не успели окопаться. Кончаются патроны, максим заело».
Первое утро началось не с атак, а с неоднократного предложения по радио сдаваться. Иначе будет капут. Сейчас в интернете доступны переведенные на русский язык документы немецкого командования, относящиеся к тем событиям. Враги отмечали, что листовки, сбрасываемые самолетами, интенсивная работа громкоговорящих установок, даже когда у окруженного и недостаточно снабжаемого противника дела были очень плохи, не имели никакого успеха. Отмечали также стойкость всего офицерского состава и то, что солдаты беспрекословно шли за своими офицерами, даже в самых трудных условиях. Констатировалось: «Войска противника способны творить чудеса».
Открытие в Керчи мемориального комплекса «Парус» 8 мая 1985 года.
«Взрывы, стрельба, стоны, крики. Против нас они бросали танки, били из минометов и орудий, через каждые 10-15 минут на позиции десантников наваливалось до пятидесяти самолетов. Только в первый день мы отбили тринадцать атак», — рассказывал Николай Захаров.
Кончались патроны, бойцы ползали по цепи и собирали их у убитых. Кончались и продукты, ведь с собой брали только двухдневный паек. Но еще мучительнее была жажда. Собирали дождевую воду или росу с палаток. Позже, правда, обнаружили заброшенный колодец. Вода была солоноватой, но пить можно.
По ночам летали на кукурузниках У-2 девушки-летчицы из женского 46-го полка ночных бомбардировщиков, сбрасывали ящики с патронами, сухарями, консервами. Но это еще надо было попасть в квадрат, обозначенный небольшими кострами. Штурман полка Герой Советского Союза Лариса Розанова вспоминала, что забирались на высоту 1600 — 1800 метров, затем выключали мотор и планировали, чтобы к берегу подойти неслышно. В момент выхода на цель летели над головами фашистов всего на высоте 40–50 метров.
«Пролетит наш самолет — немцы сейчас начинают артогонь и не успокаиваются, пока не разобьют мешки. За куском хлеба ползешь через смерть», — вспоминал красноармеец, ответственный за сбор продовольствия, Александр Говберг.
Но одна посылка — с газетами — дошла по назначению. В них сообщалось, что 17 ноября большой группе участников десанта, в том числе и Николаю Захарову, присвоено звание Героев Советского Союза.
«Не хотелось, чтобы обо мне говорили, что воевать не умею. Всегда старался выполнить задание, — рассказывал уже в мирное время Николай Дмитриевич. — Когда десантникам сбросили с самолета газеты, ребята начали поздравлять. Я не поверил, пока не взял газету. Подумал: «Значит, мы хорошо поработали». Только в нашем полку героями стали 22 человека».
Интересно, что в 1966 году, когда в Туле собирали материалы для книги «Туляки — Герои Советского Союза» из Центрального государственного архива Советской армии пришло письмо, что наградных листов на Захарова у них не хранится. Впрочем, наградной лист на него все же где-то нашелся, но на удивление маленький, всего-то в несколько предложений, на одной странице. То ли восстанавливали по старым приказам, то ли было не до того. Приказ-то подписан 17 ноября, подвиг еще продолжался.
Сорок дней и ночей фашисты пытались сбросить десант в море, задушить, стереть с лица земли. Только в начале декабря был получен приказ собрать оставшиеся силы в один кулак и прорваться к Керчи в район горы Митридат, на соединение с 56-й армией.
Для прикрытия отхода оставили группу добровольцев из тридцати человек. Они продолжали вести бой остатками боезапаса до утра. В живых осталось лишь трое из них.
Основным силам Эльтигенского десанта удалось дойти до южной окраины Керчи и занять гору Митридат. Девятого декабря десантники под давлением превосходящих сил противника оставили вершину горы и заняли предместье Керчи. Не имея возможности оказать поддержку десанту, советское командование 11 декабря на судах Азовской военной флотилии эвакуировало его. За два дня вывезли 1440 человек.
За время боев на Керченском полуострове из взвода Захарова в живых осталось только пять человек. Всех их сразу же отправили в госпиталь с диагнозом «истощение и дистрофия». Даже будучи обессиленными, они продолжали сражаться и не сдались врагу. На фронт Николай Захаров еще успел вернуться. Закончил войну старшим лейтенантом под Прагой. Ему шел всего двадцать второй год. Говорил, что очень хотелось побывать в Берлине, но не довелось.
Их познакомил кисет
Еще во время службы в армии Николая Захарова вдруг срочно вызвали в Москву. Оказалось — готовиться к Параду Победы в Москве. Отбирали для участия Героев Советского Союза, полных кавалеров орденов Славы. Выехал в Москву в составе сборного полка 4-го Украинского фронта. Маршировали, вспоминал, каждый день, отрабатывали шаг. Кормили хорошо, давали по сто граммов водки в обед.
С погодой, правда, не повезло. Все время, пока были тренировки, шли дожди. И вскоре после начала парада опять хлынул дождь. Но прошли хорошо. На следующий день для участников парада был торжественный прием в кремле. Участвовал Николай Дмитриевич и в параде, который устраивали в честь 50-летия Победы 9 мая 1995 года.
Корабли спускали венки в память о героях-десантниках, проходя мимо мемориала.
В 1946 году в звании капитана Захаров инвалидом второй группы был демобилизован домой. Уже в Туле, в поезде, произошла удивительная встреча, как в кино. Познакомился с девушкой, которая когда-то прислала в действующую армию кисет, вышитый собственными руками. Этот кисет из девичьих посылок ему подарили за храбрость однополчане еще в 1942 году, он его хранил всю войну. И вдруг судьба свела их на родной земле. Вместе они прожили всю жизнь. Родили двух мальчиков. А еще взяли в свою семью приемную девочку, которой исполнилось всего девять месяцев.
В послевоенные годы Николай Дмитриевич поработал на Тульской Магнитке — строительстве новой домны на Новотульском металлургическом комбинате. Потом до самой пенсии трудился на фабрике «Туламебель».
Уже в 1944 году на вершине горы Митридат был воздвигнут обелиск Славы, который был открыт 8 октября 1944 года. Он стал одним из первых капитальных памятников Великой Отечественной войны на территории СССР. 21 августа 1945 года поселок Эльтиген получил имя Героевское.
С середины 1960-х каждый год 1 ноября стали приезжать ветераны-десантники. Делились воспоминаниями о боях на «Огненной земле». Так начала складываться коллекция свидетельств, документов и экспонатов, относящихся к тем героическим событиям.
В 1978 году недалеко от братской могилы был установлен памятник «Мотобот» — поднятый годом раньше со дна Керченского пролива и отреставрированный на заводе «Залив» катер ПВО-24. Он участвовал в высадке Эльтигенского десанта в тот самый день 1 ноября 1943 года, и не дошел до берега всего 120 метров.
1 марта 1981 года в честь места героической высадки десанта советских войск в Крыму в ноябре 1943 года астероиду, открытому 26 сентября 1971 года в Крымской астрофизической обсерватории, присвоено наименование 2217 Eltigen.
8 мая 1985 года был открыт Музей истории Керченско-Эльтигенского десанта. Одновременно был сооружен мемориальный комплекс Героям Эльтигенского десанта «Парус». Это одно из тех величественных сооружений, которые умели возводить в советском государстве. Высота сделанного из железобетона «Паруса» — около двадцати метров, вес — две тысячи тонн. Как-то в этих местах разразился страшный шторм, пострадало немало кораблей в море. С «Парусом» же ничего не случилось, шторма ему не страшны. В основании этого памятника — плиты с именами Героев Советского Союза и названиями воинских частей. Есть там и имя Николая Дмитриевича Захарова.
