Когда шла оборона Тулы, Владимиру Николаевичу Турчанинову было всего-то 12 лет. Но некоторые эпизоды, связанные со своим военным детством, он помнит очень хорошо. О чем любезно согласился поделиться и с читателями нашего портала.
Моя передовая
– Владимир Николаевич, а довоенную Тулу Вы помните?
– В основном нашу улицу Спортивную, где мы жили – это от нынешней Советской, 110 – вниз, к Упе. Своего жилья у нас не было, и семья снимала полдома у хозяев. Помню, мы очень часто с отцом и братом ходили в Кремлевский сад. Если выходишь от улицы Дзержинского, то с правой стороны там стояла площадка, где показывали фильмы.
Владимир Турчанинов, 1950 год
– Как Вы узнали о войне?
– У нас на улице как раз перед самой войной провели свет и радио. Вот по радио мы и узнали, что началась война. Вскоре отец «пробил» квартиру. Сперва нам давали жилье на учкомбинате, на Серебровке. Там стояли бараки – в простонародье это место называлось Вшивый поселок. Мы приехали, посмотрели, но там маме не понравилось. А потом получили ордер в Советский переулок – где Фабрика-кухня. Вот здесь с осени 1941 года мы стали жить. Дом был почти как в песне Высоцкого: «На тридцать восемь комнаток всего одна уборная». Только уборная у нас была на втором дворе, и комнаток было не 38, а 36.
– По сей день часто рассказывают о случайном немецком танке, который якобы дошел до самого кремля...
– Это не так. Немецкий танк, уже подбитый, наши привезли на площадь Челюскинцев, да там и оставили. Мы, мальчишки, любили по нему лазить. Простоял он там год или полтора.
1930-е годы, площадь Челюскинцев. В мирное время здесь кипела городская жизнь, а в годы войны с площади вели обстрел катюши
– Это после того, как на площадь приезжали катюши?
– Конечно. С катюшами было так. Мы гуляли около дома. И вдруг смотрим – подъезжают солдаты на грузовых машинах, высаживаются. Стали осматривать местность и всех посторонних сгонять с площади. После того как площадь опустела, подъехали гвардейские минометы, так называемые катюши. Мы позже узнали, как называются эти машины, тогда они были засекречены. Вскоре катюши стали вести минометный обстрел.
Гравюра, 1941 г. Артиллерийские орудия на пл. Челюскинцев
– Вам удалось немного подсмотреть за ними?
– А как же! Мы забежали в арку своего дома, а мины летели через наши головы. Гремело все вокруг невозможно как. Для нас, мальчишек, это была настоящая передовая. После нескольких залпов солдаты сворачивали свои боевые машины и уезжали.
Вкус военного хлеба
– А чем еще запомнились те два месяца осады?
– Помню, мы бегали на Менделеевскую, к горисполкому, смотреть панораму обороны – где находились немцы, где наши. В окне на первом этаже был выставлен макет боевых действий, и он постоянно обновлялся. Горисполком тогда находился напротив нынешнего музея самоваров, это здание снесли, когда строили «белый дом».
– Говорят, получить хлеб было не так-то просто...
– За хлеб отвечали мы с братом. Чтобы попасть в начало очереди, вставали в два часа ночи. Я и брат получали в то время по 450 г в день, мать – 600, а отец как служащий 700. У того хлеба был подожженный вкус – его пекли из муки с хомяковского элеватора, который сгорел, часть зерна удалось спасти.
– Магазин был далеко от вас?
– Хлеб по талонам брали в основном в филипповском магазине. Вставали затемно, а магазин открывался часов в восемь утра. Чтобы получить заветные буханки, надо было еще после открытия отстоять часа полтора. А потом, когда немцев отогнали, стали печь еще так называемый коммерческий хлеб – по цене два рубля буханка. Но его тоже просто так было не взять, записывались с ночи. Я, помню, занимал три-четыре очереди, так что на руке стояло сразу несколько отметок. Коммерческий хлеб в основном продавали в «вертячем» магазине – это в Бухоновском переулке. Там внутри стояли продолговатые полки, которые крутились. С одной стороны на полки клали буханки работники магазина, потом они разворачивались, и были уже под рукой продавцов.
– А что еще из продуктов питания помните?
– Сахар. Наверное, тоже по талонам, которые получали отец или мать. Посыпать на кусок хлеба сахару и съесть – это был настоящий деликатес.
Благовещенская...
– Где скрывались во время бомбежек?
– В подвале Благовещенской церкви. Это было наше бомбоубежище. Потом немного обвыклись. Раз ничего не случилось, два ничего, ну сколько можно бегать? Тем более ночью. Вот брат и предложил тогда родителям: хватит бегать туда-сюда, давайте спать ложиться.
Благовещенскую церковь в годы войны местные жители использовали как бомбоубежище
– А где были самые большие разрушения?
– Сильно разбомбили улицы Братьев Жабровых, Халтурина, Техническую – нынешнюю Вересаева. Видимо, имели цель бомбить Московский вокзал, но по каким-то причинам не получилось.
– В школу в ту зиму, когда была осада, ходили?
– Занятия прекратились, когда немцы начали подходить к городу, и возобновились только осенью 1942 года. Первую мою учительницу звали Калиса Михайловна. Такая грузная женщина в очках. В первый класс я пошел в пятую школу, это около Кремлевского сада, сейчас там православная гимназия. А когда возобновились занятия, то я уже ходил в другую школу, на ул. Металлистов. Но, конечно, нас учеба мало занимала. Больше хотелось побегать во дворе.
В футбол любили играть. Свернем вместе тряпки – это было у нас вместо мяча. Настоящий мяч увидели, уже когда немцев отогнали от города.
Первая получка
– Но после войны какие-то перемены к лучшему стали быстро заметны?
– Помню, в 1947 году отменили карточки, стали появляться кое-какие товары на прилавках. Печень трески, например. Заставили целые полки этой печенью. А потом народ раскушал, понравилось, не оторвешь...
– К рабочему режиму на Машзаводе тяжело привыкали?
– Это надо знать, что тогда собой представляли цеха. Морозы же стояли, и помещения обогревались по-черному. Дым коромыслом! Выходишь со смены, в носу ковырнешь – палец наполовину черный. Работало всё от трансмиссии, которая подходила к каждому станку. Поэтому если обед, то для всех. Рубильник выключается, и все станки замирают. А еда в обед какая – картошка. Стояла печка-буржуйка, на ней сверху песок. Вот в него закапываем картошку, а сами работаем.
– Первую получку как отметили?
– Пригласил двух самых близких друзей в столовую – в доме на ул. Коммунаров (угол Советской и пр. Ленина). Взяли первое, второе и котлет. Я как наперся тогда этих котлет, долго после этого на них смотреть не мог. Но в тот момент была просто жадность поесть досыта...
Владимир Турчанинов награжден медалью Тульской области «За трудовую доблесть». А еще он своими руками соорудил панораму обстрела нашими катюшами немецких войск с площади Челюскинцев. Причем сделана она из подручных средств – обычных пуговиц, коробочек из-под молока и лекарств (фото на Myslo.ru). Рассматривая панораму, можно воссоздать картину этого эпизода обороны города. А при достаточном воображении перенестись в ту суровую зиму 1941 года, когда в сторону немцев летели мины, а мальчишки завороженно следили за их полетом, посылая в душе проклятия на головы захватчиков.
Сергей Гусев
Фото Филиппа Степанова, из архива автора
из архива Владимира Турчанинова
