«Человек стальной воли»
В советское время о Платоне Луначарском говорили, что его жизнь — подвиг. Она и сейчас выглядит такой же, только с одной поправкой: его мученическая жизнь — подвиг. Весьма немногие люди с таким достоинством могут принимать выпавшие на их долю беды, да еще вызывать при этом неподдельную любовь и восхищение окружающих.
Самый знаменитый из Луначарских, который стал советским наркомом, к этой фамилии имеет отношение постольку поскольку. Анатолий Васильевич Луначарский родился в семье действительного статского советника, юриста Василия Федоровича Луначарского и Александры Яковлевны Ростовцевой, вот только незадолго до этого у его матери случился бурный роман с чиновником Александром Антоновым, на которого юный Анатолий оказался похож «разительно».
Василий Федорович Луначарский признал новорожденного ребенка своим сыном. Впрочем, он и сам был незаконнорожденным ребенком черниговского помещика Федора Чарнолуского и его экономки. По традициям того времени незаконнорожденным детям давали фамилию отца в измененном виде. Путем перестановки слогов в фамилии Чарнолуский и вышло Луначарский.
Дом в Полтаве, где жила семья Луначарских, ныне снесенный. Снимок 1967 года.
В браке Василия Луначарского и Александры Ростовцевой уже было три сына — Михаил, Платон и Яков. Через три года после Анатолия родился Николай, тоже сын Антонова, записанный с отчеством и фамилией Луначарского. Супруги так и не развелись, но и не жили вместе. Анатолий Луначарский называл своего настоящего отца человеком «радикальных настроений».
Его сводный брат Платон Луначарский — выпускник медицинского факультета Московского университета, а затем ординатор психиатрической клиники при университете. Еще студентом Платон Васильевич в анатомическом театре получил стафилококковое заражение. У него не разгибался локтевой сустав, потом инфекция проникла в мозг и вызвала абсцесс.
Платон Васильевич вместе с женой Софьей жили в семейном поместье супруги в деревне Щучье Веневского уезда.
Семья Черносвитовых. 1895 г. Софья Луначарская - третья справа.
Они поженились, когда ей было восемнадцать, а ему, соответственно, двадцать пять. Студенческие годы позади, и значит, он уже болел, но сумел увлечь молодую красивую девушку.
Дальнюю родственницу Пушкина, между прочим. В 1893 году они вместе с женой уехали лечиться во Францию, где в Ницце Луначарского неудачно оперировал знаменитый хирург.
«Мои университетские занятия неожиданно прервались, — писал в „Воспоминаниях“ Анатолий Луначарский. — Тяжко заболевший брат мой, покойный Платон Васильевич Луначарский, телеграммой вызвал меня в Ниццу. Началась борьба со смертью, которая тянулась около двух лет… В это время на меня имела довольно большое влияние жена моего брата, С. Н. Луначарская (позднее Смидович)».
Из воспоминаний Анатолия можно сделать вывод, что за братом он ухаживал трепетно и с большой любовью.
В 1897 году семья вернулась в Россию, тем более что там, за границей, у них родилась дочь Татьяна. Приехал ненадолго и младший брат — Анатолий Васильевич. Заглянул не только домой, но и в Тулу. Как сам пишет, «со специальной миссией сделаться другом Сониного брата. Это человек замкнутый… нет! Это 25-летний звереныш, пугливый и со страху больно кусающийся». Вполне вероятно, что он говорил о младшем брате Софьи Николаевны Алексее, который в 1905 году трагически погиб.
Обещал быть дома, в Щучьем, и не приехал. Через несколько дней его тело выловили в реке. При каких обстоятельствах случилась смерть, так и не удалось узнать.
Во всей семье Анатолий и Платон Луначарский наиболее близки были во взглядах, тем более что за границей у них был один революционный круг общения. При этом Анатолий в своих воспоминаниях пишет о том, что семья брата прежде придерживалась полутолстовских и полународнических взглядов и только под его влиянием прониклась марксистскими идеями.
«Несмотря на то, что брат мой был разбит параличом и тяжело ходил, опираясь на палку, он горел нетерпением вместе со мной начать практическую революционную работу. О том же мечтала его жена». Как оно было на самом деле, и кто кого чему учил, — уже, конечно, не узнать. Тем более что Ленин, который хорошо знал обоих, отзывался о них весьма своеобразно.
«Это, знаете, настоящий фигляр, не имеющий ничего общего с покойным братом Платоном. По своим убеждениям и литературно-художественным вкусам он мог бы сказать устами Репетилова: „Да, водевиль есть нечто, а прочее все — гниль…“ Да и в политике он типичный Репетилов: „Шумим, братец, шумим!“ Не так давно его укусила муха богоискательства, конечно, так же фиглярно, как весь он фиглярен, то есть просто стал в новую позу».
Итак, если Луначарский-младший — фигляр, Репетилов из грибоедовского «Горе от ума», тогда полная ему противоположность — старший брат, действительно в какой-то степени походит на «ихнего царя» — как, по утверждению писателя Вересаева, называли в Туле Платона Луначарского черносотенцы. Тульские товарищи вообще характеризовали Платона как образованного человека и большого трудягу, обладающего, несмотря на болезнь, недюжинными организаторскими способностями. Надо было действительно иметь немалую, как теперь бы сказали, харизму, чтобы, будучи очевидно охваченным болезнью, так влиять на окружающих.
Софья Смидович с дочерью Татьяной.
«Платон Луначарский был тяжело болен, — писал о нем Викентий Вересаев. — Ему делали трепанацию черепа, половина тела его была полупарализована, он мог передвигаться только с посторонней помощью… Сильно нуждался и жил переводами. Но революционный дух горел в нем неугасимо, и в организации он был человек незаменимый по уму, знаниям и по стальной воле». Кстати, в книге про гордость Тульского края, изданной в Туле в советское время, из этой цитаты упоминание о трепанации и прочие медицинские подробности деликатно вырезаны. Пламенным революционером человек жил, и этого достаточно.
Нельзя не отдать должное и жене, семейная жизнь которой началась так страшно. Она не струсила, не сбежала, а все эти годы мужественно оставалась рядом с постепенно угасавшим человеком. Впрочем, он, даже полупарализованный, наверное, стоил такой любви.
«Без определенных занятий»
В 1901 году они оба — Платон Васильевич и Софья Николаевна — были арестованы по так называемому «Московскому делу» по доносу провокаторши Серебряковой, в тюрьме болезнь только обострилась. Затем были высланы в Тулу, по месту жительства родителей.
Состояние мужа, по всей видимости, ухудшалось, поэтому даже в описаниях советских биографов конкретики о революционных боевых буднях в отношении Платона немного.
«Муж по болезни на службе не состоит и врачебной практикой не занимается», — значилось в полицейском донесении. «Живет с больным мужем без определенных занятий», — это уже о Софье Николаевне.
«…Дочь священника Мария Петрова- Иваницкая, прибывшая из-за границы и жившая в Туле с 23 марта по 7 апреля по нелегальному виду на имя Олимпиады Захаровны Васильевой. Путем наблюдения было установлено — имела отношения с домашней учительницей Ольгой Литкенс, Софьей Луначарской, Иосифом Резинным (по всей видимости — Розеном, — С. Г.), рабочим Александром Малевским… Прибыла в Тулу с целью пропаганды среди рабочих, почему все лица были обысканы и привлечены к дознанию в качестве обвиняемых. У Дубенского, Луначарской и Евгения Литкенс найдены преступные издания. У остальных — ничего», — отмечалось в «Политическом обзоре губернии» за 1902 год тульским губернатором Шлиппе. По делу Иваницкой Луначарская была арестована и провела в заключении около полугода.
После революции Софья Луначарская стала видным государственным деятелем. На фото - Клара Цеткин (в центре в третьем ряду снизу) с советскими женщинами.
Слева от нее С. Луначарская-Смидович. 1924 г.
Конечно, представить состояние супругов, каждый из которых знает, что будет совсем скоро с одним из них, непросто. Ну пусть даже они не говорили об этом вслух, пусть даже пытались как-то забыться, не обращать внимания, жить лишь сегодняшним днем, — все равно. Если даже полиция, со стороны, видела в нем не более чем «больного мужа без определенных занятий», то она-то все понимала лучше любого постороннего. Политическая деятельность помогала, наверное, отрешиться от этой ситуации, сделать жизнь более насыщенной.
Считается, что в Туле в 1902 году Платон Луначарский возглавил созданный им же первый комитет тульской организации социал-демократической партии. Тот самый Луначарский — полупарализованный, который ходил с посторонней помощью, опираясь на палку. Этому можно верить или не верить, но нет ни одного даже косвенного свидетельства, которое бы утверждало обратное.
Последний его срок высылки в Тулу под гласный надзор полиции исчислялся тремя годами. Наверное, вид инвалида не настраивал полицию на излишнее рвение, и начальник отдельного корпуса жандармов подполковник Вельсовский честно отмечал в докладной записке, что «в отношении… Платона Луначарского достаточно данных на причастность к деятельности тульского социал-демократического комитета не добыто».
«От внезапной болезни»
В 1903 году жена была арестована по делу первой в Туле политической манифестации. На следующий день после ареста муж пытался передать ей письма от себя и дочери, а также детскую фотокарточку, но было отказано. Также было отказано и в просьбе взять к себе — надо полагать, на свидание — семилетнюю дочь.
12 ноября она написала очередной протест:
«…Если мои свидания с родными не могут продолжаться более 10-15 минут и если они непременно должны происходить при чине жандармской полиции, присутствовавшем при моем свидании 10 ноября с. г., то я прошу Ваше превосходительство больше никаких свиданий мне не давать. Я решительно отказываюсь иметь какое бы то ни было дело с вышеупомянутым мною лицом (после моего заявления, что я принесу на него жалобу в департамент полиции, оно отказалось назвать мне свою фамилию), потому что своим образом действий оно намеренно вызывало меня на резкости, а это может осложнить мое положение заключенной в тюрьму».
После того как ее освободили из заключения, Софья стала добиваться разрешения на переезд мужа на родину. В конце концов, оно было получено. В 1903 году они были высланы в Киев, к матери мужа Александре Яковлевне, в доме которой супруги с дочерью Татьяной жили до смерти Платона Васильевича в декабре 1904 года. Есть упоминание, что в Киеве Платону делали еще одну трепанацию черепа, но безуспешно.
В саду в имении Щучье. 1892 г. Можно предположить, что на этом снимке не только младший брат Алексей, но и муж Платон Луначарский, который сидит напротив Софьи Николаевны. В Щучьем он занимался врачебной практикой. Фото: www.veneva.ru
Могила Луначарского не сохранилась еще в советское время. Он был захоронен на Байковом кладбище в Киеве, где на центральных участках покоятся киевляне, внесшие существенный вклад в развитие науки, культуры, общественной мысли страны. Однако уже в 1956 году на этом месте было сделано новое захоронение.
Софья Николаевна вышла замуж за известного в советское время крупного партийного деятеля Петра Гермогеновича Смидовича и стала Софьей Смидович. Именно под этой фамилией она вошла в тульскую топонимику — в областном центре есть улица Смидович. Правда, и после смерти супруги оказались далеко друг от друга. Улица Платона Луначарского в Заречье, а Софьи Смидович — на другом конце города.
Церковь в селе Щучье.
Софья Николаевна Луначарская-Смидович после революции тоже стала известным партийным руководителем. Она работала в аппарате Центральной контрольной комиссии ВКП (б), была членом Партколлегии ЦКК, делегатом XI–XVI съездов партии. Сообщение о ее смерти было напечатано на первой странице главной газеты страны — «Правды».
«На днях видел я, наконец, Таню, да и то потому, что я вызвал ее к себе по поводу все того же наследства — ей мама оставила 4000 р., — писал Анатолию Васильевичу брат Яков после смерти Софьи Николаевны. — Она совсем взрослая девушка, среднего роста, довольно полная; перестала носить очки и, к моему удивлению, пошла лицом и фигурой в род Ростовцевых по женской линии. Она очень белая и очень румяная и лицом напоминает отчасти нашу мать в молодости, отчасти сестру ее Софью Яковлевну. Она очень интересовалась тобой и расспрашивала меня».
Судьба дочери Татьяны, по мужу Перимовой, тоже оказалась трагической.
Она была аспиранткой Института литературы, искусства и языка Коммунистической академии. Написала книгу о французском писателе Гюставе Флобере. В тридцатые годы работала литературоведом, потом корреспондентом ТАСС в Финляндии. Но умерла перед самой войной в результате тяжелого заболевания сердца. «От внезапной болезни», — как сказано о Татьяне в биографии ее матери Софьи Луначарской-Смидович.
