Екатерина Шульман: «Надо не гоняться за молодежью, а думать о 40-летних – это хребет нации»

17:30, 9 января 2018   59

Екатерина Шульман – политолог, чьи статьи и выступления по праву привлекают много внимания в публичном пространстве. Она кандидат политических наук, доцент Института общественных наук РАНХиГС. А еще она родилась и окончила школу в Туле. Ее первым местом работы стало Управление общей политики и анализа социальных процессов администрации города-героя. Как говорится, не чужой человек. Мы попросили Екатерину Михайловну дать нам урок политологии.

– Новый год и каникулы «затмили» главное событие конца 2017 и начала 2018 года – выдвижение претендентов в кандидаты в Президенты РФ. В новогодне-рождественской расслабленности люди не интересуются претендентами и кандидатами. Почему так получилось? Ведь это же выборы первого лица государства!

– Начнем с базового положения: довольно трудно заинтересовать кого бы то ни было соревнованием с предрешенным результатом. Не так много охотников смотреть на это.

Почему вообще люди приходят на выборы? Одна из основных причин – политическая традиция и политическая культура.

Люди могут ходить на выборы даже тогда, когда никакой особенной динамики в выборном процессе нет, просто по привычке.

Например, в Европе традиция и привычка обеспечивают высокую явку на выборах, а в Америке нет. Совсем свежий пример – выборы в немецкий бундестаг осенью 2017 года с известными участниками и более-менее ожидаемым результатом проходили при более высокой явке, чем выборы президента США, где драматизма было вдоволь, интрига сохранялась до последнего момента и вообще, казалось бы, судьба мира висела на волоске. Тем не менее в США явка была низкой (54,7%), а в Германии – высокой (76,2%). 

Но если нет устойчивой культуры политического участия, то, чтобы люди реально интересовались выборами и кандидатами, нужен хоть какой-то сюжет. У нас пока никакого сюжета нет. Поэтому нет и особого интереса. Впрочем, предыдущие президентские кампании – 2012, 2008, 2004 гг. – тоже были не сильно зажигательны, и предсказать результат большого ума не надо было.

Некоторый рост интереса возможен, когда начнутся дебаты между кандидатами, особенно новыми лицами – Собчак, Грудининым, не новым, но хорошо говорящим Явлинским.

И все-таки, если мы говорим о реальном, а не нарисованном участии, то его в отсутствие реального интереса к выборам может дать только политическая привычка. Как с ней у нас в России? Традиционно выше явка на персональных выборах, чем на выборах коллективных органов. То есть на выборы президента, губернатора или мэра придет больше людей, чем на выборы в Госдуму, местное или региональное заксобрание.

Есть общая тенденция к снижению явки на выборах в городах и среднерусских территориях. Почему это происходит? Жители этих городов и территорий не представлены в политической системе, они не видят близких к их чаяниям и нуждам кандидатов, они не слышат своей повестки в предвыборных программах. И как результат – они не приходят на избирательные участки.

Так что в целом можно приветствовать негласный отказ от первоначально объявленной официальной «нормы» – 70% явки при 70% голосов за основного кандидата.

Явка на этих выборах в целом, дай Бог, чтоб достигла 65%. А в крупных городах всё, что больше 50%, будет хорошим результатом для организаторов.

– Поколение 40-50 плюс – основной электорат. Оно неоднородно. Некоторые утверждают, что от них ничего не зависит, поэтому на выборы не пойдут вообще. Для других – действующий президент «наше всё» (еда в магазинах есть, одежда тоже, все на машинах и при квартирах), чего еще нужно?!  Что, на Ваш взгляд, нужно сказать этим людям, чтобы мотивировать их пойти на выборы и сделать осознанный выбор?

– Для начала отметим, что обеспечение явки на выборах – это задача Центральной избирательной комиссии, а не конкретных людей, пусть и с активной гражданской позицией. 

Что касается поколения 40-летних, то да, это действительно основная часть избирателей. Под Новый год агентство РБК на основании  статистических данных составило портрет типичного российского гражданина. Так вот это 39-летняя женщина. Она замужем, у нее двое детей, есть двухкомнатная квартира и отечественная машина. А работает она в сфере торговли. Таких людей много. Это дети тех, кому сейчас 65-70 лет, то есть того многочисленного поколения, родившегося в 50-е годы прошлого века.

Удивительный парадокс: когда говоришь о 40-летней женщине, люди почему-то представляют ее гораздо старше.

Считается, что именно на нее рассчитана, например, реклама майонеза с ностальгическими советскими картинками и ежегодный новогодний показ «Иронии судьбы, или С легким паром!». На самом деле ничего специфически «советского» в этой типичной гражданке РФ нет и быть не может! Она пошла в школу в середине 80-х и была еще ребенком, когда распался Советский Союз. Возможно, она пережила социальные драмы 90-х. А возможно, все сложилось для ее семьи удачно, и эти драмы прошли мимо или не были отслежены ее юным сознанием. То есть «ужасы 90-х» для нее могут быть, а могут и не быть. А вот для 65-летних родителей «ужасы 90-х» – универсальная страшилка. Впрочем, и 65-летние граждане уже мало знакомы с советской действительностью. Они к моменту распада СССР были в расцвете сил, они-то в «лихие 90-е» и строили нашу нынешнюю жизнь.

40-летние – самое тяжко работающее поколение, им приходится трудиться на два фронта. У них есть родители, о которых уже надо заботиться, и дети, которые еще требуют опеки и заботы.

Сейчас происходит очень интересный демографический переход, правда, пока им интересуются преимущественно демографы и антропологи. Но именно этот переход очень сильно повлияет на нашу политическую реальность. Сознание политических элит разрывается между двумя картинками – «советского пенсионера», под которого заточена машина государственной пропаганды, и «загадочной молодежи», о которой ничего не знают, но о которой слишком много беспокоятся. А думать надо о тех, кому 40-50. Это самая многочисленная возрастная страта (от лат. «слой», «пласт». – Прим. авт.), хребет нации. Сейчас у власти находятся их 65-летние родители, ими заняты все верхние этажи административной лестницы. Они смотрят на «загадочную молодежь» и заигрывают с ней, а со своими 40-летними детьми зачастую имеют плохие отношения.  

Ходят ли 40-летние на выборы?

Вообще гарантировано на выборы ходит только административно зависимый электорат, без различия возраста.

Это сотрудники бюджетных организаций, органов власти или силовых структур. Если у вас есть выбор – идти или нет на выборы – вы, скорее всего, не пойдете, независимо от того, молоды вы или стары.

С 40-летними никто из политических элит не разговаривает. Те, кто найдет к ним подход, получат большие бонусы в ближайшей перспективе.

Что волнует 40-летних? Да то же самое, что и молодежь: повестка обобщенно понимаемой справедливости – социальной и экономической. Их волнует вся социальная тематика: здравоохранение, образование, безопасность, комфортная городская среда. Внешняя политика и милитаризм могут ими автоматически одобряться как нечто, относительно чего «начальству виднее», но интереса и энтузиазма не вызывает. А женщин всегда раздражают непроизводительные расходы, пустые траты. 

 

– Ваши рекомендации для НКО, да и просто для людей с активной гражданской позицией – группироваться с единомышленниками и вступать в диалог с властью. И диалог должен быть содержательным и равноправным. А большей частью это не так. Пример – ситуация с некоммерческим центром керамики, который сгорел, помогаем всем миром, власти в сторонке. Как же взаимодействовать?

– Прежде чем вступать в диалог, нужно найти единомышленников по интересам. А дальше смотреть, каким образом этот интерес вы можете продвинуть. Вступать во взаимодействие с органами власти придется. И в этом взаимодействии свой собственный интерес всегда надо соблюдать, тогда вам не грозит то, чего опасаются многие, – что вас «используют», «разведут» или еще как-то обманут и надругаются. Всегда помните, что вам надо, и тогда вас никто никогда не сможет использовать, вы сами используете кого угодно.

От редакции. На своем канале youtube.com в новогоднем обращении к своим подписчикам Екатерина Шульман рассказала об этом подробнее:

В 2017 году стали заметны интересные изменения в функционировании нашей политической системы: появилось больше возможностей взаимодействовать с органами власти, внедряясь в них. Это показали многие активисты, баллотировавшиеся и выигрывавшие на местных выборах (Москва и Псков). Это показали и НКО, входившие в разные советы, рабочие группы и иные с виду формальные совещательные органы при власти, которым в результате удавалось продвигать свою повестку и влиять на принятие решений. Примеры – реформа системы опеки и усыновления и паллиативной помощи.

Эти возможности будут и далее предоставляться, потому что нашему политическому менеджменту всё труднее контролировать всё вокруг. Не хватает ресурсов, да и экономическая ситуация и настроения в обществе не способствуют унификации и легкой управляемости.

Тем, кто стал муниципальными депутатами, вошел в различные общественные советы и рабочие группы, советую пользоваться всеми возможностями, которые предоставляет тот или иной статус, заполнять собой все возможное пространство, знать свои права и ими активно пользоваться.

Часто приходится слышать: «в политике надо уметь проигрывать». Я бы сказала, что важнее уметь выигрывать, то есть уметь пользоваться всеми преимуществами победившего. Главные сила и оружие гражданского активиста – связи с социумом, со сторонниками, слушателями, товарищами по общественной организации. А основной ресурс, главное полномочие, которое есть у гражданского активиста, муниципального депутата, члена общественного совета – это публичность, сила и власть которой со временем только растет.

Очень важно, чтобы диссонирующий голос звучал, иначе возникает безумное и не соответствующее действительности ощущение тотального согласия. Часто говорят – какой смысл задавать вопросы президенту на большой пресс-конференции или на Совете по правам человека возмущаться арестами и посадками, разве что-то измениться?! Изменится.

Почему вообще полезно и необходимо публично возмущаться, когда вы слышите какое-то безобразие? Это нужно для того, чтобы в публичном пространстве прозвучало иное мнение – о том, что так нельзя и можно иначе.

Известны психологические эксперименты:  испытуемому показывают черную палочку, которую шестеро предыдущих опрошенных назвали белой. Большинство людей, увы, согласны назвать черное белым, если все окружающие называют его тоже белым. Такова сила нормы. Или того, что мы принимаем за норму. Соглашаться с большинством, соблюдать положенное – это не трусость, а социальный инстинкт. Но он часто оборачивается против интересов человека и общества. Так вот, если среди шести опрашиваемых (понятно, что это подставные лица) хотя бы один говорит правду, то процент испытуемых, которые начинают признавать очевидное – палочка черная! – резко возрастает. 

59 комментариев

Полная версия