В Туле Бюро судебно-медицинской экспертизы располагается на двух базах. Одна из них сейчас — в здании поликлиники Горбольницы № 7 на улице Коминтерна, 18. Здесь находится администрация и подразделения, работающие с потерпевшими и документами. С них мы и начали знакомство. Руководит БСМЭ Михаил Фокин.
— Сегодня представление о судмедэксперте как о патологоанатоме со скальпелем в руках — колоссальное заблуждение, — говорит Михаил Михайлович. — Сейчас никто не определяет причину смерти, руководствуясь внутренними убеждениями. Наша работа включает самые разнообразные исследования, начиная от изучения истории болезней человека и заканчивая микроскопией, токсикологическим анализом и др. Наши специалисты способны восстановить цепь событий, предшествовавших получению травмы или наступлению смерти.
Всего узких специальностей «внутри» судмедэкспертизы — около полутора десятков.
Экспертиза потерпевших определяет степень тяжести вреда здоровью. Правовые последствия травмы, например, могут быть как административными, так и уголовными, и граница между ними зачастую — только правильно определённая степень тяжести вреда здоровью.
Единственный на всю Россию рентгенолог
Штатный клинический рентгенолог, хорошо разбирающийся в судебно-медицинской специфике, — гордость тульского БСМЭ, таким специалистом в других регионах мало кто сможет похвастаться. Эту должность занимает Дина Клопова.
Ее задачи выходят далеко за рамки рядового специалиста подобного профиля, а от того, что она укажет в заключении, зависит судьба и потерпевшего, и обвиняемого.
Дина Клопова
— Зачастую у меня есть только рентгенограмма или томограмма. И это хорошо, потому что позволяет непредвзято давать оценку случившемуся. Я не общаюсь с потерпевшими, не знаю, что произошло. Например, бытует мнение, что если у человека шишка на голове, значит, он упал и ударился. А то, что у него случился инсульт и поэтому он упал и получил перелом черепа, — об этом не всегда задумываются. Моя задача — определить, какое именно повреждение получено, как давно и были ли сопутствующие факторы. Например, человек толкнул другого, тот ударился и сломал руку. Человек с нормальным состоянием кости в этом случае отделается синяком, а с остеопорозом, или, например, с онкологией и метастазами в костях — сломается.
Это важно и для правильного определения степени тяжести причинённого здоровью вреда, и для установления механизма повреждений. А иногда и вовсе приходится определять, того ли это человека снимки. Бывает так, что не вяжется то, что написано на бумаге, с тем, что мы видим на рентгене. Не мог ли потерпевший привести другого человека на рентгенографию? Запрашиваем информацию, при необходимости делаем повторный снимок и только потом составляем заключение.
Еще одна не менее важная задача — установление срока давности возникновения повреждения.
Новая современная технология, которую планирует внедрить Дина, — проведение виртуальной аутопсии.
— Аутопсия — это вскрытие. А виртуальная аутопсия — это компьютерная или магнитно-резонансная томография тела умершего. Эти исследования позволяют ответить на ряд вопросов, на которые классическая аутопсия ответить не может, либо возможности её сильно ограничены. При соединении двух протоколов картина получится качественно более полной, целостной. Большой плюс виртопсии — то, что формирование архива визуальных данных почти всегда исключает необходимость эксгумации: цифровые данные будут храниться бессрочно, у специалистов всегда будет к ним доступ. На данный момент виртопсию на постоянной основе не делают: ресурсов нет. В идеале перед каждым вскрытием должна проводиться компьютерная томография. Получается, на каждого патологоанатома должен приходиться еще и рентгенолог, чтобы работали в паре.
Отдел сложных экспертиз
Часто в процессе судебного разбирательства возникают вопросы о верности экспертного заключения, или есть несколько экспертиз, выводы которых неоднозначны. Тогда в дело вступают сотрудники отдела сложных судебно-медицинских экспертиз. Им заведует Станислав Юрьевич Деневич. Он более 15 лет отслужил в Вооруженных силах, был внештатным судмедэкспертом тульского гарнизона при прокуратуре. Участвовал в Чеченской кампании и награжден медалью «За отвагу».
Станислав Деневич
— Все наши экспертизы комиссионные. Например, сторона защиты предоставляет снимок, на котором виден перелом, а в документах дела о нем ни слова. Причины могут быть различные: некачественное оборудование, не в той проекции сделаны первоначальные исследования. Мы собираем комиссию из рентгенолога, травматолога, судебно-медицинских экспертов. Они выполняют исследования по своим компетенциям, обсуждают и только потом либо подтверждают сделанные ранее выводы, либо составляют новое заключение. Иногда необходимо включение в состав комиссии экспертов других специальностей, например инженеров-автотехников. Такие экспертизы называются уже комплексными.
Большое направление работы отдела сложных экспертиз сейчас — анализ качества медицинской помощи. В прошлом году по этой теме сделано 90% исследований.
— У нас в стране такая практика сложилась, что все вопросы решаются в судах. Причем в последнее время на первый план выходят случаи, когда претензии к врачам связаны не столько с качеством лечения, сколько с неудовлетворённостью отношением к пациенту. Врач не ответил на вопрос или сказал что-то лишнее — на этой почве и возникает уголовное дело или доследственная проверка. Если пациент пришел к врачу, поговорил с ним и удовлетворенный ответом ушел — это хорошо. А если столкнулся с некорректным поведением медперсонала, то первая реакция многих — «Да я вас всех засужу!» Врач, может быть, правильно лечил, но одной фразой перечеркнул все свои умения в глазах пациента. Да, все бывают уставшими, и врачи, и пациенты. Но, если бы люди были чуточку снисходительнее, готовы разговаривать и слышать друг друга, то было бы гораздо лучше.
На специалистах отдела сложных экспертиз лежит огромная ответственность. В спорных случаях именно они должны определить, что и как было на самом деле.
— ДТП. В машине один человек пострадал, второй погиб. Первого привлекают к ответственности, поскольку по изначальным данным он управлял автомобилем. Его адвокат заявляет, что за рулем был тот, кто погиб. В этом случае требуется сложная экспертиза с автомобилем, с данными о травмах, в ряде случаев делается даже эксгумация для повторного обследования характера травм погибшего. Наша задача — уточнив все данные, «рассадить» участников аварии и понять, кто все же был за рулем. На нас большая ответственность, в том числе и уголовная. Морально это тяжело. И да — мы не можем оказаться хорошими для всех, даже если кого-то по-человечески жалко.
Но порой в отделе сложных экспертиз оказываются истории, которые поражают воображение.
— Недавно к нам поступила информация, что в роддоме у роженицы украли ребенка, а саму ее срочно выписали. Начинаем собирать комиссию: неонатологов, акушеров-гинекологов. Никто не признается, что такая пациентка вообще у них была. При этом сама женщина в деталях рассказывает, как рожала, называет фамилии врачей, которые в этот день были на смене.
Только когда осмотрели заявительницу, выяснилось, что никакой беременности и не было — ни сейчас, ни вообще никогда.
Женщина девять месяцев водила за нос и свою семью, и мужа, и даже всю деревню — все ждали рождения девочки. А цель обыкновенная, человеческая — удержать рядом мужчину, который её содержал.
Клетки не врут
Предметные стекла с цветными пятнами. Для глаза обывателя это просто оттенки одного цвета разной интенсивности. Но для сотрудников судебно-гистологического отделения это целая история, которую рассказывают клетки органов человека. О чем же может рассказать срез ткани толщиной 4 нанометра? О многом: чем болел человек, что употреблял, в каком объеме, какую травму получил и как давно.
Анатолий Сергеевич Зайцев, заведующий судебно-гистологическим отделением:
Анатолий Зайцев
— Наша основная работа — подтвердить диагноз. И здоровые ткани, и патология могут показаться на вид одинаковыми. А вот их клеточная структура различается. Поэтому при вскрытии обязательно ведется забор аутопсийного материала.
Особенность судебной гистологии — установление срока давности. По тем изменениям, которые произошли с клеткой, специалисты определяют, как давно наступила смерть, когда было травмирующее воздействие.
— Такие данные важны не только родственникам умершего, они влияют и на судьбу подозреваемых, например. Бывает, что у потерпевшего есть несколько травм, полученных в течение недели с разницей в несколько дней. Определить, какая из них смертельная, — наша задача.
Сомнения в качестве оказанной медпомощи, неочевидные обстоятельства смерти, тайну любых сложных случаев смерти раскрывают клетки органов:
— Придраться можно к чему угодно, но клетки не соврут никогда, — добавляет Анатолий Сергеевич.
За год в БСМЭ проводятся более 55 тыс. экспертных исследований, из них порядка 40 тыс. — лабораторные. Это большой объем работы, которую ежедневно выполняет более сотни врачей и среднего медперсонала.
