коВид изнутри: эксклюзивный репортаж Myslo о работе врачей скорой помощи

Коронавирус в стране набирает обороты. В России — более 1,8 миллиона инфицированных, больше 32 тысяч человек умерли. В Тульской области 14 тысяч заболевших, с начала пандемии умерли 449 человек.

 

Корреспондент Myslo подежурил в составе «эпидки» — так медики между собой называют «эпидемическую» бригаду. 

 

Изрядно поплутав по одной из многочисленных деревень Тульской области, находим нужный ориентир: сельский клуб. Прямо за ним расположен домик, в котором уже 6-й день самостоятельно лечится «от кашля» 72-летний пенсионер. Его жена, которая вызвала «скорую», говорит, что в больницу мужа не берут — нет мест. А результаты теста на коронавирус обещали сообщить в течение 10 дней.

 

- У него и обоняние пропало, и температура высокая держалась 3 дня, а кашель сухой так и не проходит, — женщина сбивчиво докладывает обстановку фельдшеру, семеня за ней и медбратом в дом. — Я в аптеки разные ездила, а там все раскуплено. Сегодня у него кашель очень страшный, вот я вас и вызвала. Может таблеточек каких дадите?

 

Пока «эпидемическая» бригада осматривает пациента, к машине «скорой» подходят напуганные, но любопытные соседи. Возглавляемые работницей сельского клуба, они требуют, чтобы я рассказал, сколько в их деревне заболевших, в какой форме протекает болезнь и почему у меня в руках фотокамера.

 

- А может вы вообще из этих, как их там, из «вредителей», — заявляет тонким голосом полная женщина. — Мало ли кто может представиться журналистом. Приедут, распылят всякую дрянь на наши легкие, а потом не знаешь, от чего умрешь. Если ты корреспондент, то чего как врач вырядился? Комбинезончик какой-то. Может нам милицию вызвать, сказать, что ходят тут всякие и фотографируют все подряд?

 

Кое-как успокоив не в меру подозрительных людей, дожидаюсь врачей и сажусь к водителю — в так называемую «чистую» зону. 30-летняя Анна, старший фельдшер бригады, к которой я прикреплен, отчитывается диспетчеру о вызове, после чего просит дать следующий адрес.

 

- Дедок-то бодрый на самом деле, — рассказывает Аня нам с водителем, устроившись в «грязной» зоне, то есть, в салоне. — Как кашлять начал — его на компьютерную томографию отвезли. Процент поражения легких не критичный. Это коронавирусная пневмония. Он не пил, не курил, хронических болезней нет — осложнений особых не будет. Может и дома лечиться, не зря же Минздрав поправки вносил.

 

По пути к следующему заболевшему 23-летний медбрат Илья, заканчивающий учебу на медфаке ТулГУ, сетует на море ложных вызовов. Мол, одно дело, если бы панику наводили люди, подхватившие простуду и опасающиеся худшего. А тут бывает, что врачей «скорой» просят выдать «лекарство от месячных».

 

- Пару недель назад девочка была: диспетчеру про страшные боли рассказала в животе, подозрение на аппендицит. Мы были неподалеку и взяли вызов. Поднимаемся в квартиру, выясняется, что у нее менструация. Требовала от нас лекарство. Еще одна категория занятная есть — люди с похмелья, — продолжает Илья. — Серьезно. Звонят постоянно, кричат, что давление упало и они при смерти. Мы приезжаем, люди делают глазки как у кота из «Шрека» и умоляют их прокапать.

 

Наш диалог прерывает Аня, напоминая, что несмотря на курьезность таких случаев, они сильно осложняют жизнь врачей. А в некоторых случаях, лишают жизни тех, кому помощь требовалась на самом деле, но они ее не дождались из-за «очередного пьяницы, уснувшего на бордюре».

 

- Я 9,5 лет катаюсь на «скорой» и часто приходилось только констатировать смерть пациента, к сожалению, — вспоминает старший фельдшер. — И все из-за того, что у кого-то повысилась температура на одну сотую градуса или закололо в боку. Мы уже рассуждаем так, что такие вызовы надо бы приравнять к ложным, и привлекать к административной ответственности. Тем более, во время пандемии.

 

Пользуясь случаем, спрашиваю, что врачи думают о россиянах, уверенно заявляющих, что никакого вируса не существует. В ответ узнаю, что полгода назад отец Ани умер из-за осложнений, вызванных COVID-19.

 

- Я даже не знаю, как сказать мягче, — тщательно подбирает слова Аня. — Шутят про «барановирус» те, кто не болел «короной», или, не дай Бог, не хоронил своих близких. Если люди за 9 месяцев не поняли, что осложнения от коронавирусной инфекции смертельно опасны, то, может, им и не надо уже ничего объяснять?

 

 

Пока Аня и Илья осматривают очередного пациента, слушаю рассуждения о «неверующих» в COVID-19 водителя «скорой» — 53-летнего Олега:

 

- Оно ведь издавна так сложилось: люди издеваются над тем, чего не понимают. Или чего боятся. Находясь в эпицентре этой, можно сказать, войны, я вижу, как люди каждый день заражаются и умирают. Просто потому что не хотят верить в серьезность болезни, игнорируют ее. «Обжигаются» на этом и спешат за помощью. А наше дело — помогать им. Только грустно, что часто люди обращаются слишком поздно: легкие поражены настолько, что они чуть ли не руками горло рвут, пытаясь хоть глоток воздуха сделать.

 

Кстати, несмотря на защитные костюмы и исполнение всех рекомендаций Минздрава с Роспотребнадзором, врачи частенько оказываются среди заболевших.

 

- Люди знают, что в области не так много «эпидемических» бригад, то есть, ждать их подольше придется. И идут на хитрость, — говорит Аня. — Вызывают обычную «скорую», выдумывая неотложную болезнь. Бригада приезжает и контактирует с коронавирусным. Они работу свою выполнят, конечно, отвезут его в госпиталь. Но потом сами слягут. И хорошо, если просто на больничный — в «Списке памяти» уже 15 медработников из Тульской области.

 

С начала пандемии в регионе работает 25 эпидбригад. Сейчас, в среднем, у каждой бригады в день получается 20 вызовов. 15 из них — это либо подозрение на COVID-19, либо пневмония, осложненная коронавирусной инфекцией.

 

- Вторая волна коронавируса ничуть не уступает первой, — в один голос заявляют Илья и Аня. — Вызовов очень много, больницы забиты. При этом у многих болезнь протекает в легкой форме. Но это не значит, что вирус собирается исчезать. Что касается мер безопасности: маски — это хорошо, но самое важное сейчас просто мыть руки. Обрабатывать их антисептиком. Да и вообще, реже выбираться в места скопления людей. Советы простые, но для многих оказываются совершенно невыполнимыми.

 

 

После шести часов дежурства и пяти пациентов, понимаю, что жутко устал. Узнав, что мы везем пациентку в госпиталь, который находится рядом с домом, намекаю, что пора бы мне и честь знать.

 

- Отлично, тут палаточка есть одна неподалеку, мы и перекусить сможем, — удовлетворенно кивает головой Олег. — Нас же бизнесмены решили бесплатно месяц кормить — выдали талончики на шаурму, кофе и чай. Шутки шутками, но это очень выручает иной раз, когда нет времени на обеды полноценные.

 

Пока Аня и Илья помогают женщине вылезти из «скорой», снимаю защитный костюм и медицинскую маску. С удовольствием вдыхаю прохладный воздух и возвращаю врачам взятое напрокат «обмундирование».

 

- Тебе повезло, что лежачих не было сегодня, так бы и за носилки пришлось подержаться, — улыбается Аня. — Бывает так, что пациенты побольше нас, тогда и водитель помогает и даже прохожие неравнодушные. Но это только если больной не с признаками коронавируса, конечно.

 

Попрощавшись с врачами, возвращаюсь домой. Во дворе встречаю соседей, которые ворчат по поводу уборки в подъезде — устали от запаха дезинфицирующих средств:

 

- Раз в неделю хлорку нюхать, это уже перебор какой-то. Из каждого угла про «корону» талдычат, сил никаких нет. Надоело донельзя. Существует ли вообще болезнь-то? Или кому-то просто новый повод для штрафов понадобился. Вот лично у меня пока никто не заболел. А у вас?