Клоуна Клёпу aka Михаила Ежова знает и любит полгорода: вот уже много лет он выступает на арене тульского цирка. И в жизни от выбранного амплуа не отходит - его даже жена Клёпой называет! Клоун Клёпа рассказал нам о карьере коверного (так в цирке называют клоунов), о профессиональных травмах на арене, а также о том, почему он любит наряжаться в костюм и ездить по городу на своем скутере.
Как все начиналось?
Моя школьная учительница всегда мне говорила: «Ууу, Ежов! Да тебе только клоуном надо быть!» Сначала я не понимал, почему, и даже немного обижался. А потом как-то раз по телевизору наткнулся на выступление Олега Попова. И все… влюбился в его творчество без памяти. В тот день я твердо решил: «И правда, буду клоуном». Но разве бывает все так гладко?
Мои родственники (а особенно дедушка) хотели для меня другого будущего. Я рос в многодетной семье, а поэтому не был избалован.
И лучшее, что придумали для меня мои родители – это рязанское кадетское училище. А что? Там и накормят, и оденут.
Вот только моя душа…душа просила и ждала другого. И тогда я сбежал в Москву, в цирковое училище. Там мне дали книжечку для поступления, на радостях я прошел медкомиссию и в втихомолочку сдал все экзамены. И вот – ура! С 1989 года я стал коверным.
Чем же трудна работа коверного? Жонглер отжонглировал, поклонился, ушел. Акробат выполнил трюк, сорвал овации, удалился. А коверный постоянно находится на манеже. Да и в моих номерах должны быть те же самые жонглирования и акробатика. Это обязательно.
О травмах на манеже
Конечно, у таких нагрузок есть печальные последствия – травмы. На одном выступлении, к примеру, я забрался на самую верхушку, хотел сделать трюк и упал. Последствия этого ух, какие неприятные: потеря сознания, трепанация черепа, долгое соседство с больничной койкой. А вот и недавний случай, когда к нам приезжала программа «Спокойной ночи, малыши». Я раз взял мячик - бросил его, все хорошо, а второй раз - взял, кинул… и плечо выскочило. Теперь надо операцию делать.
Врачи в больнице уже привыкли, и когда слышат «Из цирка привезли», сразу говорят: «О, это снова наш Клепа, заносите».
А вообще нет такого артиста, который бы не ломался.
Когда я работал в Одессе в цирке «Европа», моим коллегой был дрессировщик с псевдонимом Забелкин. Так его порвали его же львы, и он год лежал в больнице, восстанавливался. Так что манеж – место не только радости, но иногда и трагедии.
Я не дядя Миша, я Клёпа!
Самое главное для коверного – радовать человеческие сердца, особенно детские. Когда из дома выхожу, многие детишки мне кричат: «Привет, Клёпа, привет!». А другие им так тихонечко: «Вы чего? Какой это вам Клёпа? Это же дядя Миша». А я в таких случаях даже в шутку ругаюсь, мол, нет, никакой я не дядя Миша, я Клепа, клоун я.
Не люблю, когда меня по имени называют, в первую очередь же я – коверный, а уж потом – знакомый дяденька.
Даже жена уже давно привыкла и дома зовет меня Клёпой. Это я себе такое баловство устраиваю, ведь клоун – это вечный ребенок. И он может оставаться в профессии до тех пор, пока в его сердце живет искорка детства и притягивает добрые, чистые ребячьи сердца.
Нам, коверным, как и всем другим артистам, режиссеры придумывают репертуар. Что-то нам нравится, что-то мы сами ищем, оспариваем, а что-то рождается случайно, в процессе ничегонеделания. Один раз сидим с партнером, жонглируем в перерыве, и я ему говорю: «Слушай, а давай лучше вот так сядем». Разворотик сделали, перестановочку. Да и вроде бы ничего так получилось. Предложили режиссеру, а он обрадовался и сразу же принял нашу идею в номер. А бывает, что-то рождается неожиданно, от безысходности.
Есть у меня такая реприза…с курицей. Я ее цепляю на перш (длинный шест из дерева или легкого металла, - прим. автора), ставлю его себе на руку – курица спит. Вызываю ребенка, кладу ему на руку – курица спит. Ставлю себе на нос, сажусь, ложусь, переворачиваюсь, а она все не просыпается. И тут у меня есть еще одна курица, я должен забросить ее наверх, туда, где спит ее подружка. И вот один раз стою с этим першем, хочу забросить наверх вторую птицу…Смотрю наверх…А первой курицы там нет. Что делать? Вообще не знаю. Вожу круглыми глазами в поисках помощи, а у всех коллег самих глаза огроменные. Ну я тогда беру девочку, которую из зала вызвал, думаю: была не была, и кладу ее на этот перш. А его на голове держу. Вот и курица не понадобилась, режиссер сказал, что с ребенком даже интереснее реприза получилась.
Но все-таки не надо забывать, что главный судья – вовсе не режиссер, а зритель, поэтому ориентироваться лучше именно на него.
У меня даже появилась такая привычка – наблюдать за людьми в транспорте, да и просто на улице, слушать их разговоры, фиксировать их эмоции.
Самое интересное беру себе, так сказать, на заметочку. Но главные мои учителя – не взрослые, а дети. Ведь мы – дяди и тети - можем взять что-то чистое, доброе, светлое только у ребенка.
Клоун Клёпа на субботнике
Никулин говорил: «Артистом стать можно, а клоуном надо родиться».
И правда, клоун – это не профессия, а мировоззрение. У меня был друг – коверный, работал в театре «Лицедеи». Но так получилось, что он потерял квартиру, а потом и работу. Казалось бы – все, трагедия, человек должен замкнуться в себе, потеряться. Но все не так просто. Этот коверный поселился на лестничной площадке, где была его прежняя квартира. И он такой интересный, всегда говорил: «Вот сейчас на чердак полезу, посмотрю, как солнце всходит, а вечером и на закат гляну….Красотища…». То есть он ничего в себе не потерял: ни оптимизм, ни находчивость, ни умение радоваться жизни. Это очень важно для клоуна, в этом – его суть. Но есть и другие клоуны, которые думают только о загранпоездках и зарплате.
Я согласен, выживать как-то нужно, время такое…Но мы не должны тонуть в купюрах и лучах славы, наша миссия – жить не ради себя, а ради других.
И тогда все вокруг будут нас узнавать и любить.
Чтобы меня узнавали, я стараюсь не менять грим. А то выйду с другим носиком или бровками – и все руками будут разводить: «А кто это такой? Вася или Петя?». Когда приходит режиссер, он рисует мне образ – волосы, носик, ротик, костюм. И я порой спорю с ним, настаиваю на чем-то своем. Очень здорово, когда репризы мне ставит жена – режиссер по профессии. Вот с ней спорить вообще не приходится.
Коллектив у нас дружный, веселый. В конце программы часто бывает «Зеленка» - такая постановочка, в которой все артисты делают друг другу маленькие пакости. Порой в корыто упадешь, порой на тебя что-то свалится. И вот однажды я иду по манежу…и вдруг на меня выливается что-то очень липкое и сладкое. Все волосы сразу склеились, на коже все стянулось, противное такое состояние. А мы в то время работали в Харькове, от цирка до гостиницы – дорога через весь город. Как назло, горячей воды в районе цирка не было. Все торчит, все грязное, гадкое. И я в таком виде прямо в костюме на трамвае и поехал. Два полезных дела сразу сделал: и сам посмеялся, и людям здорово настроение поднял.
Свое дело я очень люблю и горжусь им. Лет до 60 я еще точно поработаю, силы есть!
Никулин говорил, что всегда надо вовремя прийти и вовремя уйти. А Румянцев вот – учитель всех клоунов России – работает до сих пор, несмотря на 85-летний возраст. Но он выходит на сцену как реликвия, с тросточкой. А мне его жалко, ведь он уже не показывает то, что мог раньше. Я считаю, клоун должен выходить на манеж, пока он молодой в сердце. Ведь именно эту молодость ловят зрители, именно это – самое главное!
Клоун-доктор
От цирка я участвую в благотворительных акциях и часто езжу в детский онкоцентр. Там детишки практически всегда лежат. Ко многим даже не разрешают заходить в палату, так что приходится показывать им репризки через стекло. Любой клоун – это хороший психолог. Я даже участвую в программе «клоун-доктор», и как профессионал стараюсь угадывать желания ребятишек, веселить их. На манеже работать классно, но тут – вообще! Неважно даже, заплатят мне или не заплатят. Я просто знаю, что меня ждут, и иду к детишкам с открытым сердцем.
Еще я езжу в садики и детские дома. Надеваю свой костюм, беру свою сумку, сажусь на свой скутер и еду. Приезжаю к ребяткам, они в восторге, у них такие большие глаза!
Берут меня порой за руку и наперебой расспрашивают: «Клепа, Клепа, а ты настоящий клоун?» А я им свое фирменнное «Фа-фа, катастрофффа», и они сразу сияют, счастливые такие!
У меня есть своя цирковая студия в Щегловской засеке. Там детишек акробатике учу, жонглированию, клоунаде, конечно же. И это здорово, правда, здорово! Ведь ребята не сидят без дела, не шатаются по улицам, а занимаются спортом. А цирк – это и есть спорт! Жена моя с ними над вокалом и актерским мастерством работает. Я и сам пою порой. Не так, как Дима Билан, правда, но все же!
О любимом скутере
Когда погода классная, я делаю грим, надеваю клоунский костюм, беру сумку, сажусь на свой скутер и еду кататься!
Всем сигналю, кричу «Фа-фа»! И плевать, что кто-то скажет: «О, дурачок какой-то едет». Ведь я получаю от этого наслаждение, а главное – его получают люди. А то они стоят на своих остановках, все такие грустные, делами запаренные. И тут появляюсь я, у всех сразу настроение поднимается, все машут, на камеру снимают, все «Фа-фа»!
Я в душе ребенок, почему бы так не побаловаться?
В конце каждой программы я, когда выхожу, всегда говорю: «Я желаю всем счастья, тепла, добра, пусть в ваших домах тонкой мелодией флейты всегда будет звучать детский смех, а капли слезинок, когда-нибудь упавшие с ваших глаз, всегда превращаются в огромные букеты цветов. Пусть жизнь каждого будет долгой, счастливой, а сердце остается теплым, добрым, нестареющим, как сердце клоуна».
