Маргарита К.
Из коридора вновь донеслись крики: я, удержавшись от закатывания глаз, не оторвала взгляда от монитора и продолжила вбивать данные. Сидевшая напротив меня старушка молча ожидала, пока я закончу. Такие пациенты были сродни глотку свежего воздуха: не истерили, не паниковали, не орали, не торопили меня и уж, упаси Господь, не спорили со мной.
Я протянула пациентке несколько бумаг, что только что вылезли из принтера.
– В каком кабинете ставить подпись и печать, знаете? – уточнила я, глядя, как бабушка рассматривает выданные ей направления на анализы.
– Конечно, внученька, уж не первый раз здесь у вас. Дай Бог тебе здоровья, девочка! – пациентка встала, откланялась и бодро скрылась за дверью.
– Да не за что… Позовите следующего! – крикнула я ей вслед, мысленно готовясь к русской рулетке: повезёт или нет? Адекватный или не совсем?..
Грузная женщина неясного возраста, показавшись на пороге, развеяла все сомнения. В мыслях тяжело вздохнув, я приготовилась держать оборону. Моя интуиция относительно проблемных пациентов ошибалась очень редко.
Не ошиблась и в этот раз.
– Я повторно по записи, Головнякова, – буркнула женщина и протянула мне кучку бумажек. – Вот анализы. Боли не прошли, всё ещё мучает цистит и поясница, периодически температура.
– Вижу воспаление, да, – кивнула я, вчитываясь в показатели, – У гинеколога уже были?
– Нет, – раздражённо ответила пациентка. – Нет талонов, каким образом мне к нему попасть? Лучше скажите нормально, что мне делать. Больничный не резиновый!
– Камней в почках у вас нет, не проверялись? – игнорируя её раздражение, продолжаю рассматривать анализы я. Эритроциты в моче выше нормы – очень нехорошо. – Выпишу направление на компьютерную томографию: если подтвердятся – неплохо бы лечь в больницу, пролечиться.
– Да вы что, издеваетесь?! У меня хронический пиелонефрит! – взорвалась женщина, – Каждый раз анализы одинаковые! Выпиши мне что-то посильнее канефрона, – понабирают неопытный молодняк в терапевты!
Я стиснула зубы и заставила себя сделать глубокий вдох и выдох прежде чем ответить. Восемь лет, восемь чёртовых лет мне понадобилось, чтобы получить устраивающий меня уровень квалификации. Но умники, ставящие её под сомнение, находились ежедневно.
– С камнями в почках не шутят, когда они начнут выходить – боль будет адской, – чётко и с расстановкой произнесла я, стараясь не отводить от пациентки невозмутимый взгляд. – Вам был выписан не только канефрон.
Если хотите, я могу порекомендовать ещё несколько средств, но поймите: если это действительно камни и при длительном приёме канефрон не помог, то, скорее всего, таблетки и не помогут должным образом.
– Ты меня, пигалица, вообще слышишь?! – чуть ли не рычит женщина, – Я и так на недельный больничный еле отпросилась, если слягу в больницу – вообще работу потеряю! Выписывай что-то нормальное!
– Полегче, – процедила я. – Вы вправе поступать, как посчитаете нужным. Если вдруг передумаете – сходите на томографию и вернётесь ко мне, если нет – и суда нет. Препарат посильнее я выпишу.
– К врачу и так запись трудно выбить, а тут я ещё и твой порог буду ежедневно обивать, ещё чего. Давай быстрее!
Спокойствие, только спокойствие. Человек вправе делать со своим здоровьем всё, что ему вздумается, и своих мозгов чужому человеку не поставишь. Пальцы бодро застучали по клавиатуре, загудел получивший задание принтер – и вот на руках у меня были и направление, и запись из электронной карты о приёме с назначениями препаратов. Всё это, получив мою подпись, перекочевало в руки женщины. Чуть ли не вырвав их, она молча вышла из кабинета, хлопнув дверью.
Я откинулась на спинку стула, тупо уставившись в монитор. Как хорошо, что хотя бы компьютер, хоть периодически и подвисая, не сверлит мне мозг.
Присутствие молчаливого напарника значительно упрощало мою работу: в количестве этих бумажек, с которыми ежедневно приходилось иметь дело, можно легко утонуть.
– Почему до сих пор нет талонов на УЗИ?!
Резкий крик заставил вздрогнуть: на секунду задумавшись, я даже не услышала, как открылась дверь. Орущее лицо уже другой женщины смотрело на меня с неприкрытым презрением.
– Два талона упали сегодня после 8-ми, их уже забрали более расторопные граждане, – процедила я: данный субъект посещал мой кабинет уже не в первый раз. – На весь наш микрорайон осталось лишь два узиста, и все талоны, что у нас появляются, сразу отдают в народ. Я их не рисую и не достаю из волшебной шляпы по мановению волшебной палочки.
– Да вы людей гробите!!! – совершенно не слушая и прерывая меня, заорала баба. – Я имею полное право лечиться бесплатно, а вы нарушаете мои права!
– Так, хватит! – вскрикнула я, силясь вклиниться в поток ругани. – Ваши регулярные истерики мне надоели, адресуйте их главврачу!
Не дожидаясь начала новых визгов, я вскочила с рабочего места и пулей вылетела в коридор. Женщина продолжала что-то кричать мне вслед, но я уже не слышала: кровь стучала в ушах, а в горле застрял ком – то ли от подступающих слёз, то ли от желания заорать на всю округу. Сколько лет я работаю в этой профессии, а к несправедливому гону так и не привыкла.
Я без стука ворвалась в кабинет главврача. Привычные «вдох-выдох», чтобы успокоиться, – по счастливой случайности моя непосредственная начальница оказалась на месте и теперь в недоумении на меня смотрела, оторвавшись от заполнения каких-то бумаг.
– Что-то случилось, Марго?
– Та скандальная леди опять устроила оперу, – с голосом всё же удалось совладать, – Меня она не слушает. Разберётесь?
– Твоей компетенции для этого не хватает? – неожиданно главврач усмехнулась, но сегодня я была не в настроении поддерживать иронические шутки, которые за несколько лет общения стали устраивающей нас обеих нормой.
– Авторитета не хватает, она меня не слушает. Разберитесь.
яжело вздохнув, она поднялась на ноги. Проходя мимо – я так и осталась стоять на месте, – старший врач положила руку мне на плечо и слегка его сжала. Мне оставалось только кивнуть – здесь мы без слов понимали друг друга. Женщина вышла, оставив меня одну, и я обессиленно опустилась на стоящий неподалёку стул. Может, это действительно не моя больница? Не моя профессия?
У родителей не было денег на моё обучение, а одновременно и работать, и учиться при всём желании не вышло бы: с тем количеством материала, который необходимо выучить, объёмом домашних заданий по всем предметам сразу и, само собой, убийственной сессии, до которой ещё нужно получить допуск… Пойти учиться по целевому направлению тогда казалось идеальным вариантом, а теперь, глядя на происходящее, мне оставалось лишь гадать, как продержаться ещё три года. Нарушить данное заведующей обещание я никак не могла: мы были знакомы много лет, и именно благодаря её поручительству получение образования стало возможным в принципе.
Но… стоило ли оно того? Все эти годы, отданные медицинской науке?
Остаток дня прошёл на автомате. Кажется, была ещё парочка шумных пациентов, но все их громкие слова прошли как-то мимо. За порог больницы, навстречу февральскому морозу, я вышла уже сильно затемно.
Вот так ирония: иду на работу – ещё темно, возвращаюсь – вновь темень. В зиме есть своя романтика: множество по-домашнему тёплых моментов случаются, когда за окном свирепствует жестокая метель. Но порой… этот холод, минуя физическую оболочку, проникает и в душу. Не каждый человек способен его побороть, и многие так и живут всю жизнь, не в силах растопить кусочек льда в своём сердце. Прямо как в сказке про Снежную Королеву.
Только-только заступив за порог квартиры, я почувствовала аппетитный аромат и сглотнула слюну. Ещё не видела, а уже уверена: вкуснотища! Иначе и быть не может.
В коридор выглянул бородатый мужчина и тут же расплылся в приветственной улыбке. Моё сердце, против воли, забилось быстрее.
– Здравствуй-здравствуй! Вижу по лицу, день так себе.
Не дожидаясь моего ответа, он шагнул ближе и сгрёб меня в охапку. Затёкшая за сутки спина отозвалась радостным хрустом, а я счастливо прижалась к широкой груди мужа. Все беды и невзгоды вдруг показались какими-то незначительными… Как можно думать о всякой ерунде, когда тебя с такой нежностью и заботой обнимают любимые руки?
Фото freepik.com
