Грязь и аферисты
Когда именно началась торговля на нынешней Хлебной площади, достоверно неизвестно. Но уже в начале ХIХ века здесь точно торговали зерном, крупой и мукой. Потому, наверное, и площадь Хлебная. В то время как сено и животных можно было купить на Конной площади — в районе нынешней улицы Кауля, а самый оживленный рынок был у стен кремля.
Город выкупил это место в 1876 году. Так незаметно оформилась самая крупная площадь в Туле — Хлебная, от которой бегут в разные стороны аж восемь улиц: Пирогова, Каминского, Макса Смирнова, Войкова, Буденного, Глеба Успенского и Колетвинова.
Площадь в те времена была плотно забита всевозможными лавками или рундуками, в которые купцы прятали свой товар.
«Бывало, для любопытства заглянешь вглубь лавки и увидишь: сидит важно за кассой сам хозяин. Когда долго нет покупателей, он выходит из полумрака на свет божий и садится перед своим заведением на скамейку, покуривает», — рассказывал тульский писатель и журналист Михаил Тылкин.
Впрочем, были здесь и не относящиеся напрямую к торговле объекты. Так, вскоре после того, как Хлебная стала городской территорией, в южной ее части выкопали в противопожарных целях большой пруд. Как часто бывало, пруд устроили и забыли о нем. В конце концов он превратился в зловонное болото. Санитарные врачи требовали его уничтожить, городские власти вяло сопротивлялись, обещая рано или поздно почистить пруд. Все ж таки опасались пожаров. В конце концов в 1891 году пруд начали чистить, заодно сделали анализ воды и земли и пришли к выводу, что они просто вредны для здоровья. После чего Хлебную площадь замостили булыжником.
О том, что пруд здесь держали не просто так, напоминала часовня Св. Николая Чудотворца. Она была поставлена в память спасения этой части города от страшного пожара, повергшего в пепел чуть ли не две трети города. К этой часовне бывали крестные ходы.
По базарным дням около нее сидел старичок с кошельком и, позванивая колокольчиком, собирал на даяния на часовню.
Часовня была приписана к храму Николая за валом. Однако со временем часовня пришла в запустение. В 1911 году возмущенный гласный городской Думы А. Воробьев написал в управу заявление, что решетка вокруг часовни совершенно уничтожена и приезжающие на базар не стесняются отправлять около часовни свои естественные надобности. И вообще состояние часовни — просто жалкое.
Чистота никогда не была отличительной способностью этих мест. Во многих местах площадь практически не подметалась, навоз лежал по несколько дней, распространяя зловоние. Торговцы овощами, сортируя их, тут же наваливали кучи отбросов, которые гнили. Сплошь и рядом площадь была загромождена старыми телегами. В осеннее время торговцы оставляли их на мощеных местах, а приезжие крестьяне должны были вследствие этого останавливаться со своими продуктами по колено в грязи, куда покупателю не добраться. Знакомая картина, не правда ли? Кстати, постоянная торговля на разобранных телегах на Хлебной площади воспрещалась.
Понятно, что имелся и весь остальной набор наших проблем.
Какие-то продавцы, торгуясь, матерились так, что сторонний человек обходил эти места подальше.
Ну и, понятное дело, вовсю действовали всевозможные аферисты.
«В прошлое воскресенье на Хлебной площади имел место такой случай, — рассказывала „Тульская молва“ 10 декабря 1911 г. — Какой-то господин, приезжавший на своей лошади с кучером, купил у приезжих мужиков воз сена. Сено было взвешено на городских весах и господин, сказав мужикам, куда свезти сено, уехал с площади. А мужикам только этого и надо было. Отъехав от весов, они стали звать своего товарища, который находился в сене на возу!
— Вставай, матюха, барин уехал.
Сено на возу зашевелилось, и оттуда спрыгнул здоровый парниша. Мужики отправили воз и повезли сено по адресу».
Зимой здесь устраивали простенькие масленичные увеселения: две-три карусели, балаганы, где показывали пьесу из времен отечественной войны 1812 года, вечно юный петрушка, театр марионеток и игра в кегли, в которые проигрывались до последней полушки подгулявшие мастеровые, мальчишки-сапожники и вообще весь рабочий люд. Посмотреть на проделки Петрушки можно было за пятачок.
На Хлебной площади в присутствии полицмейстера происходил осмотр лошадей и экипажей извозчиков. Извозчики, не явившиеся на смотр, не допускались к дальнейшей езде.
Тем, кто не проходил этот техосмотр, давали трехдневный срок для приведения экипажей и сбруи в надлежащий порядок.
С покупками на рынке.
После начала Первой мировой войны на Хлебной площади осматривались автомобили и мотоциклетки для нужд фронта. Осматривались придирчиво. Так, в октябре 1914 года из 19 доставленных автомобилей комиссией были приняты только два, а из 40 с лишним мотоциклеток принято 13.
После революции
После революции 1917 года жизнь на Хлебной площади на некоторое время утихла. Продавать стало особо нечего. Оживилась она только с введением новой экономической политики.
«О введении Совнаркомом новой экономической политики, удивившей наших родителей, мы услышали чуть ли не первыми в городе, по детекторному приемнику, который собрали своими руками. — вспоминал туляк Владимир Петрович Масленников. — И вскоре почувствовали перемены. Начали возрождаться кустари и артели. Одновременно намечался разрыв в благосостоянии различных слоев население. Это вызывало недовольство в массах новой экономической политикой.
Торговец куриными гнездами.
На Хлебной площади, куда я частенько бегал с мальчишками после уроков, возобновилась работа возовых весов. С каждым годом увеличивалось число приезжающих сюда на подводах крестьян (особенно в воскресные дни и по четвергам) с сеном, соломой, мукой, крупами, мясом, молоком, овощами. Подводы на Хлебной площади уже не умещались и частенько занимали всю улицу Пирогова, заставленной по Гоголевской или Прямой Беляевской (ныне Буденного) до улицы Мотякинской (это теперь Льва Толстого). Нас, ребятишек, привлекали здесь фокусники, гадалки с попугаями, балаганы, игры с „шоколадками“ и др.
Обосновались также на площади частные торговцы хлебобулочными изделиями. Они торговали крупитчатым хлебом — с изюмом, неклеванкой, подрукавным, французскими булками, калачами, баранками. После голодухи Гражданской войны уже один хлебный дух сводил нас с ума».
Появлялись на рынке и вещи совершенно неожиданные. Так, в июне 1922 года «Коммунар» рассказал о том, что «один местный трест купил у торговца рассказ французского писателя Анри Райвальди с собственноручной подписью автора, посвященный An grand Tolstoy (великому Толстому)».
В качестве обертки для упаковки ягод или овощей вдруг использовались архивные материалы начала девятнадцатого века. Даже несмотря на обязательное постановление Губисполкома по охране архивов.
Торговля ягодами.
Согласно декрету от 14 сентября 1918 г. в России начала вводиться метрическая система. С каждым годом требования к продавцам становились все жестче. Аршины заменялись метрами, а жидкости требовалось измерять литрами. Тогда как на базаре были в ходу другие категории — кружки и бутылки. В этом тоже была своя хитрость, ведь у каждый кружки своя емкость. Но с 1924 года все молоко на базаре теперь можно было продавать только литрами, полулитрами и четвертями литра. Все применявшиеся кружки изымались из употребления, и продавцам молока следовало приобрести клейменые литровые кружки.
Уже в тридцатые годы Горздравотдел открыл на Хлебной площади палатки, в которой организовал лабораторию по исследованию продаваемого на рынке молока и других пищевых продуктов.
Черепенники горячие.
Впрочем, особого порядка в базарные дни все равно не было. Крестьяне, привозившие для продажи продукты, устанавливались в ряды весовщиками, которые получали плату за взвешивание натурой, тут же продавая полученное по повышенным ценам. Вообще весовщики чувствовали себя на базаре хозяевами и даже цены зачастую регулировали сами, требуя от приезжих торговать по тем высоким ценам, которые они установили сами.
Столиков для продажи продуктов не хватало, продукты продавались с земли. Само собой, обвешивали и жульничали все кому не лень.
30-е
В июне 1931 года на Хлебной площади случились беспорядки, о которых еще долго судачили в городе. У киоска, где торговали спиртным, вдруг возникла ссора, перешедшая в драку. Место это, в связи с базарным днем, было бойкое, и моментально образовалась толпа. Тут же местная шпана кинулась в гущу народа с криками: «Грабят! Гады! Стреляют!» Для полноты картины под ноги бросили несколько детских игрушек, от которых раздались хлопки, похожие на выстрелы. К крикам толпы добавили нервотрепки испуганные всем этим крестьянские лошади. Началась паника, потом давка.
Открытый в 1934 г. на Хлебной площади павильон Мосторга, торгующий готовым платьем и мануфактурой.
Не понимая, что происходит, люди побежали с базара. Этим воспользовались уголовники, которые начали вырывать из рук у торговок их товар, а у прохожих — сумки и корзины. Паника усилилась еще и тем, что крестьяне, усиленно погоняя лошадей, начали спешно уезжать с базара, чем создавали пробки на стыках улиц, выходящих на площадь.
Немедленно на место происшествия на базар прибыл конный резерв милиции. Порядок был быстро восстановлен, потом начались аресты. Наиболее активных участников беспорядка милиция быстро вычислила и отправила в кутузку.
Кстати, что интересно, в довоенное время за территорию Хлебного рынка отвечал милиционер Богданов. Его все знали и побаивались.
Интересно также, что работа рынка в то время заканчивалась по свистку милиционера. Три раза свистнул — рынок считался закрытым.
Продолжение следует.
