Так, во всяком случае, замышлялось. Получилось же, к сожалению, как всегда. Давайте вспомним, как происходила выдача ваучеров в Туле.
Колдуны, порнография и криминал
Большинство населения тогда даже не понимали до конца такие ключевые для новой рыночной экономики слова, как ваучеризация, приватизация, инвестиция, дивиденд. Да что там рыночная экономика. Никто не понимал, в какой вообще стране он живет. Поэтому сама идея выдачи неких приватизационных чеков выглядела достаточно экзотично. Делалось все в невероятной спешке, как будто месяц или два промедления грозили разрушить все.
Для наглядности уместно вспомнить, что вообще собой представляла реальная жизнь туляков конца 1992 года.
Самые популярные личности в стране — маги, колдуны и психотерапевты. Никому не известная колдунья и ясновидящая Наталья Коцюк, которая даже ни разу не появлялась в телевизоре, летом дала в тульском цирке несколько выступлений подряд. Цирк одномоментно вмещает две тысячи зрителей. Но аншлаг был такой, что потребовалось еще несколько дополнительных выступлений. Люди приходили со своими свечками, портретами пропавших родственников, водичкой, которую надо зарядить.
В ноябре в Тульской области был зафиксирован рекорд — шесть убийств за один день.
А всего за ту рекордную неделю — тринадцать. В 1992 году в Туле состоялось три групповых убийства. Одно из самых страшных — семьи Привезенцевых. На почве ревности убили мужа, жену и их дочь. Убийцу нашли быстро. Он не только сознался, но и показал место, где спрятал нож, с которым пришел убивать.
Седьмого ноября был жестоко избит около своей квартиры лидер тульских транспортников, один из организаторов забастовок в марте и мае минувшей весны. Били чем-то тяжелым — так, что остались следы даже на входной двери — вмятина и сквозная дыра диаметром около двух сантиметров. Потерпевший считал, что именно это его и спасло — нападавшие промахнулись и дверь самортизировала удар.
В октябре в кинотеатре с одноименным названием начался показ на большом экране полного варианта скандального фильма «Калигула» с множеством откровенно порнографических сцен. И это в стране, где еще несколько лет назад отправляли в тюрьму за просмотр у себя дома по видео невинной «Греческой смоковницы». Местные рецензенты на страницах газет для порядка, правда, отметились несколькими заметками на тему — действительно ли это порнуха или все-таки киношедевр на историческую тему, но к определенному выводу не пришли. В тульских кинотеатрах вообще было нашествие всевозможной эротики, граничащей с порнографией. Только на нее и готовы зрители покупать билеты.
С 21 декабря 1992 г. начал работу Тульский филиал Русского дома Селенга — одна из компаний, которые предлагали обогатиться за счет невероятных процентов для вкладчиков.
РДС обещал 10−18-кратное увеличение взносов. Представительство компании открыто в областном центре на ул. Кутузова. Оно предлагало воспользоваться классической для банковской сферы услугой селенг — сдачей материальных средств внаем без ответственности нанимателя. Причем, термин этот был бессовестно выдуман. В рекламе не менее нагло приписывалось, что сохранность взносов гарантируется действующим законодательством Российской Федерации. Долгое время Русский дом селенга оставался единственной работающей в Туле фирмой, в основе деятельности которой принцип финансовой пирамиды.
Полчища ваучеров
На фоне всей этой вакханалии подготовка к ваучеризации, по которой якобы каждый гражданин России сможет заработать на автомобиль «Волга», велась в невероятно авральном темпе. Жителям области нужно было выдать около двух миллионов приватизационных чеков. Однако на подготовку списков отпустили всего две недели. Чтобы успеть, приходилось работать без выходных и вечерами.
Процесс оказался накладным также для и без того трещавшего по швам городского бюджета. Только за составление списков по смете надо было заплатить почти пять с половиной миллионов рублей. Работа потребовала применения ЭВМ, пришлось привлекать коммерческие структуры. А еще предстояли расходы на содержание помещений, охрану, инкассацию
Чтобы как-то компенсировать затраты, за получение чеков взимался компенсационный взнос — 25 рублей.
В Туле подсчитали, что если закрыть все отделения Сбербанка, привлечь к этой работе две тысячи человек и отменить выходные, все равно понадобился бы целый месяц, чтобы осчастливить каждого туляка ваучером.
Предполагалось, что ваучеры будут выдавать три месяца — до нового года. На деле же этот процесс продлили до февраля. При этом до 1 декабря приватизационный чек никак нельзя было использовать.
Самих ваучеров должно было хватить всем, их даже заказали с резервом. Но подвозили в несколько заходов. Первые чеки поступили в Тулу, Донской, а также в Веневский, Ефремовский, Новомосковский, Узловский районы.
Поскольку подготовка велась в большой спешке, сразу же начались недоразумения. Много было ошибок в датах рождения, в именах, кого-то вообще в списках не оказалось. Группа депутатов Тульского городского совета прошлась в первые дни по пунктам выдачи приватизационных чеков, и оказалось, что в Пролетарском районе из десяти посетителей с ваучерами ушли только двое-трое. Фамилии остальных просто не значились. В Заречье по этой причине отказывали одному из пяти, то есть ситуация была чуть лучше.
Некоторые жилищные управления отнеслись к подготовкам списков совсем халтурно. Например, коммунальщики государственного предприятия комбайнового завода вообще не внесли половину жильцов. А в фирме БРОУС семидесятилетнюю женщину, которая тридцать лет как была замужем, записали под девичьей фамилией.
Только в Пролетарском районе Тулы фамилии 25 тысяч человек были или пропущены или указаны неверно.
Причина всему, конечно, спешка, из-за которой совершалось большинство ошибок. Хотя имелась в ходу и другая версия: часть списков придерживали коммерсанты в ожидании, пока с ними расплатятся.
Для получения ваучеров в Туле быстро образовались очереди. Фото Вячеслава Малахова.
«На Россию напали полчища ваучеров», — ерничала газета «Правда».
Туляков активно призывали не создавать паники и не спешить за ваучерами в первые же дни, хватит на всех.
И действительно, поначалу ажиотажа не было. В некоторых помещениях сберкассы обслуживали за день по 15−20 человек. А потом вдруг народ повалил. Моментально возникли сумасшедшие очереди, что никого не удивляло. Ведь еще со времен СССР все были уверены, что ничего хорошего без очереди не бывает.
Несбывшаяся мечта
Формально сама процедура не требовала значительного времени: покажи паспорт, заплати 25 рублей, дождись, пока сотрудник найдет в списке фамилию, проверит паспортные данные и выдаст ваучер. Все. В идеале — максимум пять-семь минут. Наиболее сложные вопросы, которые при этом возникали, — получение ваучеров за тех, кто умер после 2 сентября 1992 г., а им они полагались, или за содержащихся в местах лишения свободы.
Фото Вячеслава Малахова.
Кстати, в середине октября в Туле из квартиры на улице Революции были похищены два приватизационных чека. Вора быстро задержали, но с этим фактом стало окончательно ясно, что ваучеры, раз становятся предметом кражи, тоже имеют некую материальную силу. Очень скоро в местах массового скопления людей появились мужички соответствующего облика, которые прохаживались туда-сюда с табличкой на груди «Покупаю золото, ваучеры, ордена, медали, СКВ».
Каждому, осчастливленному ваучером, выдавали памятку, рассказывающую, куда можно выгодно вложить свой приватизационный чек.
На деле же мало кто понимал, куда его можно с выгодой деть. Поэтому многие расставались с ваучером сразу же после выхода из сберкассы. Кто за три — пять тысяч рублей, а кто и за бутылку водки, которая в то время стоила около 250 рублей.
Фото Андрея Лыженкова.
Несмотря на то, что объявленная цена ваучера составляла 10 тысяч рублей, никому не удалось напрямую взять именно столько. На первых порах покупателями были преимущественно биржевые дилеры, они же брокеры — одна из самых престижных в то время профессий.
Эксперты объясняли столь низкую оценку ваучера в неуверенности реальной возможности вложения в акции. На тот момент приватизационные чеки не были подкреплены никакими правовыми документами со стороны государства. Даже более того — в начале следующего года, когда озвучили приоритет финансирования прежде всего государственных предприятий, биржевой курс ваучера опять быстро пополз вниз. В Туле буквально за несколько дней он упал с пяти с половиной тысяч до 4700. Предложение вообще заметно опережало спрос.
Заветный приватизационный чек: еще надо было решить, куда вкладывать. Фото Андрея Лыженкова.
На всяких семинарах, посвященных актуальным проблемам экономики, на вопрос: «Как определить, в какой фонд вносить чек, кому довериться?» — отвечали уклончиво: «Важно смотреть, каким людям вы доверите свой чек, насколько они известны и авторитетны». Поскольку в экономике никто не разбирался, включая самих экономистов, это фактически было призывом доверяться тем, за кого агитируют жизнерадостные артисты эстрады, которые уже тогда не были бессребрениками.
Многие туляки были уверены, что вкладывать свои ваучеры лучше в то предприятие, на котором работаешь. Но тут тоже не все так просто. Одно дело, если это престижнейший в то время «Тулачермет», который, кроме чугуна, производил колбасу, телевизоры и видеомагнитофоны, и совсем другое, если ты работаешь в школе или библиотеке. Библиотеки никто акционировать не собирался.
Несмотря на то, что многие тогда уходили от ответа на прямой вопрос, куда вложить ваучеры, кое-кому все-таки удалось это сделать с некоторой выгодой. Кто-то купил на все полученные за ваучеры деньги ценную вещь для дома, кто-то получил акции оборонных предприятий Тулы, которые и в наше время остались в цене. Но для большинства населения ваучер так и остался неким мифом, несбывшейся мечтой.
Самое время вспомнить о личном опыте. У автора этих строк был знакомый, который все полученные от друзей приватизационные чеки крутил в каких-то своих коммерческих операциях — то ли закладывал, то ли что. Во всяком случае, время от времени кое-что от этих операций перепадало.
На полученные деньги я купил двухкассетный магнитофон и впридачу получил две привилегированных акции Приупскбанка.
Первым пал магнитофон. Поскольку дело было в самом начале девяностых, когда вся страна взялась делать у себя на квартирах запасы, дом немедленно подвергся нападению тараканов, извести которых не было никакой возможности. Магнитофон стоял на кухне, и, конечно, был облюбован в качестве гнезда. Из-за такого соседства он вскоре просто отказался работать. А тараканы, кстати, через несколько лет как незваные пришли, так неизвестно куда и канули всем скопом. Их не стало.
С акциями тоже вышла интересная история. Некоторое время деньги за них благополучно поступали, раз в год их можно было получить в кассе. Потом в почтовом ящике пару раз обнаруживались письма счастья, сообщающие, что решением собрания акционеров произведена эмиссия, то есть дополнительный выпуск акций. Дивиденды стали совсем маленькие, и привилегированные акции благополучно забылись.
Но вдруг в начале нулевых подумалось, что уж за несколько лет что-то существенное обязательно набралось. Позвонил в банк, мне говорят: да, есть, приезжайте.
Собрался уж в дорогу, и тут что-то подсказало уточнить, а сколько же там накапало. Мне ответили.
Оказалось, что доехать на троллейбусе туда и обратно будет дороже.
Так закончилась моя недолгая карьера владельца банка.
А об эпохе ваучеров остались воспоминания. Это ведь тоже чего-то стоит.
